Стивен Хант - Небесный суд

— А у тебя, я смотрю, зоркий глаз, — произнес Тцлайлок. — Но Вэлвин умер. Наивный последователь Бенджамина Карла отошел в мир иной во время восстания. Его кровь бежала по канавам вместе с кровью других карлистов, а все потому, что их сердца и методы борьбы оказались недостаточны для тех великих свершений, которых требовала от них история. Они были слишком мягки, в то время как их враги тверды и безжалостны. Кроме того, они были морально сломлены собственной слабостью. Поверь мне, Тцлайлок не допустит подобной ошибки.

— Если вы мой клиент, — произнес граф Вокстион, делая шаг вперед, — то должны быть удовлетворены тем, что я выполнил возложенную на меня миссию, и потому позвольте мне откланяться. Боюсь, что я нахожу хитросплетения шакалийской политики слишком для себя утомительными.

— Компатриот Вокстион, как приятно наконец видеть вас без всяких искажений и трещин в зеркале. Ваши слова задели меня. Думаю, вы будете следить за политическими хитросплетениями вашей новой родины с не меньшим интересом, нежели за судьбой прежней. Что касается вас как охотника за головами, то здесь вы доказали свою незаменимость, — произнес Тцлайлок. — Впрочем, так говорилось и в ваших рекомендательных письмах.

— Это от кого же?

Откуда-то из-за шеренги стражников показалась фигура в простой синей военной форме, увешанной, однако, множеством медалей. По обе стороны от него стояло по уорлдсингеру в одеждах, скроенных на заморский манер. При виде сломанного боксерского носа и звериных черт лица рука-шпага крабианского телохранителя графа моментально взметнулась вверх в возмущенном жесте.

— Капитан Ариндзе!

— Компатриот-маршал Ариндзе, — поправил его вояка с иконостасом наград на груди. — Впрочем, вы плохо знакомы со знаками отличия народной армии. Фасон тоже слегка осовременили с тех пор, как вы бежали из Содружества Общей Доли.

— Еще один перебежчик! — воскликнула Молли и посмотрела сначала на графа, потом на маршала. — Да я смотрю, здесь такими, как вы, кишмя кишит.

— С той разницей, что граф больше не гражданин Квотершифта, юная компатриотка, — ответил офицер. — Он утратил право называться им, когда бежал за границу. Надеюсь, граф, вы помните вашу речь перед генеральным командованием в ночь перед последней битвой. Полагаю, вы не забыли и мой совет. Судя по всему, приятель, мне посчастливилось примкнуть к нужным людям. И вот теперь я ношу маршальский жезл, в то время как вы, в некотором роде, служите под моим началом, при условии, конечно, что пересечь границу нашим компатриотам посодействовало золото Содружества Общей Доли. Старина, вы сохранили титул, но потеряли страну. Надеюсь, сделка того стоила.

— Вы же сохранили мундир, зато лишились всего остального, ради чего его стоит носить, — парировал граф. — Подозреваю, что эта сделка в ваших глазах оправдывает себя.

— Еще как оправдывает! — Маршал помахал своим солдатам, и те вытащили откуда-то массивный сундук. — Только давайте не будем говорить, будто мы не умеем держать данное слово. Как я уже сказал, Содружество Общей Доли спонсирует деятельность наших компатриотов в Шакалии. Значит, так будем поступать и мы. Пользуйтесь даровыми деньгами, пока есть такая возможность, компатриот. Скоро они станут анахронизмом, как, впрочем, и ваш титул, и жалкие остатки ваших владений. Обществу равных деньги не нужны, разве что для того, чтобы и дальше способствовать скорейшему успеху нашего дела.

Глаза коммодора округлились от удивления — он никак не ожидал увидеть в сундуке увесистые мешки, туго набитые деньгами.

— Вы что, совсем рехнулись? Что нужно вашему чудовищному государству от этой бедной девушки и усталого подводника, вроде меня? Какой вам от нас толк?

— Нам нужна добрая воля наших соседей, — ответил квотершифтский вояка.

— Это лишь вежливый способ сказать, что такова его плата за небольшой уголок в Шакалии, — произнес Тцлайлок. — Ничего особенного, так, пустячок… начиная от границы и далее на юг до Комломни, этакая узкая полоска длиной в шестьдесят миль, которая, разумеется, включает в себя равную часть Шэдоуклока и газовых месторождений с шахтами.

— Вэлвин, твое место в сумасшедшем доме! — не выдержал Никльби. — Неужели ты думаешь, что воздушный флот будет смотреть сквозь пальцы на то, как Содружество Общей Доли сметет проклятую стену и, выстроившись в колонны, ринется через границу? Знаешь, чего ты этим добьешься? Того, что на головы этим несчастным вновь обрушится Редокс. Горы трупов твоих соотечественников — вот цена, которую ты заплатишь за свою безумную войну.

— Ты гладко пишешь, — отозвался Тцлайлок. — По крайней мере мне всегда так казалось. Как я полагаю, ты всегда пользуешься левой рукой.

Стражники схватили Никльби и выволокли вперед.

— Тем не менее я нахожу твои статьи слишком витиеватыми. Позволь мне показать тебе, что я намерен сделать с Королевским воздушным флотом Шакалии, которым вы так гордитесь.

С этими словами он взял у одного из стражников саблю и рубанул ею по левой руке Никльби. Отрубленная кисть упала к ногам маршала.

— Трудно сосредоточиться, не правда ли, — ухмыльнулся Тцлайлок, когда журналист, вскрикнув от боли, ухватился второй рукой за окровавленную культю. — Безусловно, для того, чтобы ты все основательно для себя уяснил, мне следовало бы отсечь тебе голову, но тогда от тебя практические ничего не останется. А как, скажи на милость, ты в таком случае пройдешь уравнивание?

Тцлайлок указал на огнедышащую яму за их спинами. Стражники тотчас подтащили к ней стонущего Никльби и сунули брызжущие кровью остатки руки в горячие угли. К тому времени как кровотечение остановилось, журналист уже был без сознания.

Молли осыпала вождя мятежников проклятиями. Тцлайлок в ответ на ее гневные слова лишь провел пальцем по ее щеке.

— Не переживай, Молли Темплар. Скоро у него будут руки из нового материала.

— Неужели таким чудовищам неведомо человеческое сострадание?! — взревел коммодор Блэк.

— Мое сострадание распространяется лишь на тех, кто страдает под гнетом тирании на поверхности земли, — парировал Тцлайлок. — Жалости к военным преступникам и пропагандистам старого режима я не испытываю. Я вижу, что вы шокированы, коммодор. Мне все известно о вас и о ваших прихлебателях — в машинных залах Гринхолла трудится немало моих единомышленников, моих духовных братьев и сестер. И вообще, я бы советовал тебе вспомнить свои собственные темные делишки, когда ты промышлял как научный пират Самсон Дарк!

Молли перевела растерянный взгляд на коммодора.

— У тебя не все в порядке с головой, — произнес тот. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь!

— Согласен, новый код крови, капитан Дарк, и новое лицо, которым снабдил тебя твой шарлатан-уорлдсингер, на какое-то время сбили с толку наших компатриотов в Гринхолле. Но Гринхолл — не единственное место, где занимаются проверкой происхождения старинных семейств.

Тцлайлок поманил пальцем, и вперед шагнул человек, по виду — истинный шакалийский эсквайр; его жилет буквально лопался по швам, обтягивая мощные грудные мускулы.

— Надеюсь, вы знакомы с вашим компатриотом из Небесного Суда.

Капитан Блэк в ярости набросился на человека в жилете, однако тот мгновенно превратился в размытое пятно и ловко подставил ему подножку. Подводник споткнулся, но стражи успели подхватить его и удержать на месте.

— Вилдрейк! — взревел коммодор, вырываясь из цепких рук конвоиров. — Вели им отпустить меня, и тогда мы с тобой померяемся силами один на один.

— Ты потерял форму, капитан, твои мышцы слишком одрябли, — ответил Джейми Вилдрейк. — Ты только взгляни на свою грудную мускулатуру — да это же позор для любого бойца. Правда, тебя можно поздравить хотя бы с тем, что столько времени у тебя ушло на то, чтобы довести себя до столь плачевного состояния. Четырнадцать лет Небесный Суд пребывал в уверенности, что ты погиб на острове.

— Коммодор, — подала голос Молли, — объясните, о чем, во имя Великого Круга, идет речь?

— Ах, значит, теперь он у нас коммодор, — язвительно произнес Ловец волков. — Какой, однако, жалкий титул для герцога Фернитианского. Вы якшались с последним представителем шакалийской аристократии, моя милая уличная барышня. С тех самых пор, как закончилась гражданская война, пираты-роялисты были последней занозой в нашем боку. Но пока не появился Дарк, они действовали разрозненно на своих украденных кораблях, плодясь как морские змеи. Самсон Дарк объединил их, заставил семьи эмигрантов забыть старые распри, сделал из них реальную силу, угрожавшую морским торговым путям.

— Ты смог потопить нас лишь благодаря предательству! — воскликнул коммодор. — Во всей Шакалии не было ни одного шкипера, способного оказать нам достойное сопротивление.

— Невозможно предать дело, в которое не веришь сам, — возразил ему Вилдрейк. — В чем вскоре убедятся и наши повелители в самой Шакалии.