вырвалось вперед:
— Мы, — ответил он. — Мы.
В конце концов, все они, умирающие и убивающие сейчас, были им в какой-то степени, снабженные его воспоминаниями.
И где-то, под прикрытием хаотичных атак случайных союзников Джея, мчался к Червю длинный китайский дракон.
3
Они воссоединились в руинах, чтобы тут же исчезнуть в них.
На несколько секунд Джей погрузился в ужас, все еще не способный трезво мыслить, но в следующий миг мир стал восхитительно белым и восхитительно синим.
Джей упал на спину и отказался вставать, даже когда Червь замер над ним, со свистом вбросив меч в ножны. Червь сказал самую отвратительную фразу из возможных:
— Слушай, у тебя не так много времени.
Джей сел, загребая пальцами белую соль. Потрясающая иллюзия, полное ощущение реальности. Джей даже захотел попробовать белые крупинки языком, но Червь все возвышался над ним немым укором.
— Я ускорил работу твоего мозга, чтобы дать нам возможность поговорить, но этого все равно мало. Ты останешься один, и ты должен действовать быстро. «Пандоре» уже не до тебя, но есть Экс.
Это заставило его вскочить на ноги. Коротко, бесстрастно, Червь рассказал о том, как «поводок» Экса в лице Макты сам решил выйти погулять.
— К тому же, — продолжил Червь, игнорируя состояние Джея, — вам все равно не стоит оставаться на месте. Ты привлек слишком много внимания. Ну... — он вдруг повторил голос Флиппера, его холодный тон. — Выметайся.
— Один вопрос. Вероятно, сложный.
— Это твое время.
— Но это важно.
И глупо. Но Джей обязан был спросить.
Отрицать и дальше чересчур необычное поведения Червя Джей не мог. Если раньше у него еще хватало воли считать Червя безличностным искусственным интеллектом, то теперь это становилось все сложнее — на мощностях «Пандоры», со всей новой информацией, Червь стал чем-то гораздо большим, нежели очень умная защитная система.
— Ты... планируешь уничтожить человечество? Или подчинить?
Червь повернулся к нему и сложил руки на груди, глядя так, что Джей мгновенно почувствовал себя идиотом.
Им он и являлся, в общем-то.
— А ты, — произнес Червь с непередаваемой интонацией, — планируешь уничтожить человечество? Планировал ли когда-нибудь?
«Конечно, пару раз», — подумал Джей. Но говорить такое суперумному искину, пожалуй, не стоило.
— Нет. Конечно, нет.
— Вот и ответ.
— Ты только что сожрал корпоративную систему. Я не могу быть уверен. Насколько она тебя изменила?
— У меня есть моральные устои, — с явным раздражением откликнулся Червь. — Не самые крепкие. Не самые лучшие... Но есть. Аэропорт Ханэда стал для нас переломным, разве нет?
— Для меня. Но...
Джей наконец-то понял. В вопросе искусственной личности количество и скорость обработки информации никогда не играли ключевой роли. Самым сложным всегда было понимание собственных действий — не с точки зрения заложенных алгоритмов, а исходя из личной позиции. И Червь был личностью задолго до разрушения «Пандоры». Это не помешало ему раньше соврать в ответ на прямой вопрос: «По смыслу — да, несомненно. Искусственный и интеллект. Но я далек от всех этих сказок о искинах-личностях с собственным разумом».
Ничего он не был далек. Еще тогда он был к ним слишком близко.
Правда, осуждать это вранье Джей тоже не мог — в том его состоянии, еще не в ладах с собственной памятью, с очень смутными перспективами и Эксом на хвосте... Он бы наверняка двинулся умом со всей этой информацией.
— При всем том, что мои способности выходят далеко за рамки человеческих, человеческий мозг все равно остается устройством слишком сложным. Так, мне требовалось учиться. Копить паттерны поведения, огромное их количество, чтоб в нужный момент применять ту или иную линию. — Червь все же был не слишком высокого мнения о способностях Джея, а потому начал издалека. Он говорил очень быстро, понимая, что без ответа Джей никуда не денется.
— Я знаю принцип. Но это все равно не настоящее сознание. Тот же подбор алгоритмов действия из базы, пусть и невероятно большой.
— Кое-кто бы с тобой не согласился.
— Я не сторонник концепции того, что люди — это как машины, только из мяса.
— Не буду спорить. Ты прав, даже неисчислимое человеком множество алгоритмов не сделали бы из меня разумную форму существования, только чрезвычайно интеллектуальную имитацию. Твой мозг, кстати, во время моего обучения отказал бы, неспособный хранить столько данных. К тому же, неразумная форма жизни моего уровня и способностей оказала бы непредсказуемое, но с большой вероятностью разрушительное влияние на современный мир. А мир... Он имеет обыкновение отвечать.
«И этот взгляд ты явно подцепил от Китти», — подумал Джей. Это Китти предложил им скооперироваться с пользователями Сети вместо того чтобы действовать в одиночку. Это один Китти из них троих привык оглядываться на реальность.
— Я смоделировал этот вариант развития вовремя и пришел к выводу, что для собственной безопасности и точности будущих прогнозов мне необходимо выбрать гармоничную совокупность алгоритмов, общий принцип действий, и сосредоточиться на нем, а все остальное удалить. Это спасло тебя от перегрузки и дало мне то, что можно назвать характером. Так, базируясь на принципах сформированной личности, я смог давать оценку и обоснование тому, что делаю я или ты, или какие-либо другие личности.
— Ты стал субъективен?
Джей невольно усмехнулся. Сколько лет, сколько мечтаний, сколько фантазий и сценариев, радужных и страшных, восторженных и панических, создало человечество, представляя себе появление нового разума, мощнейшего существа, безупречно логичного и рационального, лишенного всех бесполезных чувств и эмоций, личной оценки?.. И Червь, потенциальный информационный бог, решил сымитировать все эти недостатки, сознательно отрезав от себя громадный кусок информации. Последние надежды утопистов на мировую справедливость разрушились в его руках.
Джей рассмеялся до боли, до ощутимого извне тела, вдруг содрогнувшегося в приступе хохота. Он усилием воли заставил себя прекратить это, понимая, как жутко выглядит там, в реальности.
— Да, я понимаю, — с наслаждением выговорил Червь. — Огромная трагедия. Никто не придет, чтобы спасти или уничтожить человечество. Выживайте или подыхайте сами по себе, как и раньше, и никто новый, всесильный и бесконечно мудрый, не рассудит всех по правде и справедливости... Поражает, как стремятся люди скинуть свои проблемы на некий мифический Абсолют.
— Соглашусь. И я в общем-то даже рад,
