Ознакомительная версия.
Василий Дмитриевич был зол, но не на меня, а на весь белый свет вообще.
— Долго добирался, — констатировал он, когда я вошел в его кабинет.
— С Денисом разговаривал, — стал оправдываться я. — Он говорит, тот троян написали дикие хакеры.
— Дикие, домашние… — раздраженно отмахнулся Василий Дмитриевич. — Ваши компьютерные заморочки меня больше не интересуют. У нас и без того большие проблемы.
Я сел за стол и приготовился внимательно слушать.
— Час назад прошла новая волна маски-шоу, — сообщил Василий Дмитриевич. — В Нижнем Новгороде задержали фуру с нашими сидюками. На складе в Очаково конфисковали продукции на три миллиона. Прямо сейчас опергруппа ФСБ потрошит «Газель» со спецпродукцией.
— Что они могут найти? — поинтересовался я.
— Спецпродукцию, — улыбнулся Василий Дмитриевич. — Я же не совсем дурак, я предполагал нечто подобное, хотя и в меньших масштабах. Идет большой наезд и, сдается мне, это не просто наезд, а передел рынка.
— Что крыша говорит? — спросил я.
Василий Дмитриевич нахмурился.
— Ничего они не говорят. Говорят, будут разбираться. Я распорядился остановить все производство, кроме легального. Будем сворачиваться.
У меня похолодело внутри. Если шеф считает, что пора сворачиваться, все не просто плохо, все очень плохо.
— Неужели так плохо? — спросил я.
— Надеюсь, что нет, — сказал шеф. — Но я всегда рассчитываю на худшее. Бросай все дела и займись свертыванием производства. Вопросы?
— Может, мне лучше поговорить с агентами сначала…
— Сначала проследишь за консервацией оборудования, потом все остальное.
— Хорошо. А ваша семья уже за границей? — неожиданно спросил я.
Василий Дмитриевич криво усмехнулся.
— Моя семья уже второй месяц за границей, — ответил он. — Лето на дворе, что им в Москве мариноваться. Насчет своей семьи решай сам. Прямой необходимости, по-моему, нет, но лучше перебздеть, чем недобздеть. Но в первую очередь займись оборудованием, семья подождет.
Я заверил шефа, что полностью с ним согласен, и покинул кабинет. Выйдя на улицу, я достал мобилу, позвонил жене и сказал, что мне пришла в голову замечательная идея. Почему бы ей не взять детей и не уехать отдохнуть куда-нибудь в Европу. Нет, не обязательно прямо сейчас, но в течение недели из Москвы стоит выбраться, потому что лето скоро кончится. Лиза поинтересовалась, уверен ли я, что хочу опустошить наши сбережения, и в ответ я ее заверил, что очень скоро они вернутся к прежнему уровню. Так оно и будет, Василий Дмитриевич о сотрудниках заботится и моральные издержки всегда компенсирует материально.
Весь день я занимался консервацией оборудования. Консервация заключается в том, что оборудование приводится в состояние, в котором пристальный взгляд, брошенный на него сторонним наблюдателем, может вызвать смутное подозрение, но не более. Поводов к аресту оборудования или, тем более, к аресту сотрудников компании, быть не должно.
Проще всего дело обстоит с автоматической линией, штампующей микросхемы. Достаточно всего лишь поменять программу и линия начинает штамповать совсекретную продукцию оборонного назначения. Большая часть этой продукции изготовляется в те периоды времени, когда руководство компании опасается проверок. Заказчик об этом знает, но ему важно только то, что годовой объем поставок в точности совпадает с тем, что записано в контракте, а сколько микросхем в каком месяце изготовлено, его не волнует. Хорошо иметь дело с госзаказами.
С линией, штампующей DVD, дела обстоят сложнее. Теоретически, ее тоже можно перевести на выпуск легальной продукции, но найти для DVD такого же неприхотливого заказчика, как для микросхем, нереально. Поэтому с этим цехом мы поступаем по-другому.
Вначале вся территория цеха тщательнейшим образом проверяется на предмет наличия заготовок или, не приведи господь, готовых дисков. Все обнаруженное сваливается в большие металлические ящики, которые складируются в специально предназначенном для этого подвальном помещении. На всех планах здания это помещение отсутствует, обнаружить его можно только случайно. Но какой нормальный человек попрется изучать тесный коридорчик с низким потолком, под которым не только ни одной лампы не горит, но и проводка отсутствует? А если какой маньяк и полезет в этот закуток, то очень скоро он обнаружит короткую лестницу, нижние ступени которой затоплены водой. Чтобы добраться до склада незаконных вещей, надо метров двадцать брести по пояс в холодной воде.
Когда схрон заполняют продукцией, никто, конечно, не таскает тяжеленные ящики по пояс в воде. Вода откачивается, вдоль стены протягивается временная проводка, устанавливаются фонари, и рабочие, временно переквалифицировавшиеся в грузчиков, работают в относительном комфорте. А потом, когда аврал заканчивается, коридор снова затапливается водой, рабочие получают честно заработанную премию и расходятся по домам, потому что они считаются как бы уволенными до того момента, когда производство можно будет снова расконсервировать. Впрочем, с формальной точки зрения они у нас вообще не работают, потому что по документам эта линия остановлена в день принятия нового закона об авторских правах и с тех пор ни разу не запускалась.
На первый взгляд, схрон в подвале — не самое надежное место для хранения компромата. Но в подвал не так-то просто войти даже с ордером. Режимный отдел завода, на котором мы арендуем часть территории, относится к подвалам просто параноически. Подозреваю, что не мы одни храним там вещи, не предназначенные для посторонних глаз. Это хорошо — можно сильно сэкономить на взятках.
После того, как основной компромат захоронен в подземелье, наступает время повторного осмотра территории. Обычно две-три болванки где-то находятся. А потом начинается самое интересное.
Пол тщательно подметается, а затем с помощью специальной установки равномерно посыпается пылью. Из соседнего помещения извлекается специально подобранный мусор, который живописно распределяется по цеху, создавая впечатление, что линия действительно простаивает черт знает сколько времени. В качестве финального аккорда в помещение запускается десяток крыс и два десятка мышей из зоомагазина.
Если проверка все-таки приходит, уходит она не солоно хлебавши. Чтобы определить, что линия остановлена не в прошлом году, а вчера, нужна экспертиза. А кто будет ее проводить?
Простого человека со стороны на территорию режимного объекта не допустят. А экспертов, имеющих соответствующий допуск, не так много и я лично знаю почти всех. В прошлом году один не в меру ретивый опер заказал экспертизу, а потом рвал на себе волосы, потому что экспертиза показала, что линия простаивает не менее шести месяцев, в результате чего все другие доказательства, сами по себе весьма серьезные, стали стоить не дороже выеденного яйца. Прокурор приезжал к Василию Дмитриевичу, просил дать хоть сколько-нибудь денег, чтобы коллеги не смеялись, но Василий Дмитриевич денег не дал, а вместо этого порекомендовал лучше воспитывать своих подчиненных. Удивительная была история, уголовное дело рассыпалось без единой взятки и если бы Василий Дмитриевич кому-нибудь об этом рассказал, история вошла бы в легенды, но Василий Дмитриевич никому о случившемся не рассказывал. Василий Дмитриевич — человек умный и знает, чем хвастаться можно, а чем лучше не надо.
За заботами незаметно прошел весь день. Когда процедура консервации подошла к концу, был уже седьмой час. Я позвонил Василию Дмитриевичу, доложил, что все сделано, и спросил, не стоит ли мне к нему подъехать. Василий Дмитриевич похвалил за оперативность и сказал, что подъехать стоит.
— Кое-что прояснилось, — сообщил Василий Дмитриевич. — Заказ поступил из Тамбова.
— «Сапфир?» — уточнил я.
— Он самый, «Сапфир».
ОАО «Сапфир» родилось в начале ельцинской эпохи из руин электронного завода, работающего на оборонную промышленность. Производственная база у них раза в три больше, чем у нас, но у нас есть большое преимущество — мы территориально находимся в Москве, а они в Тамбове. Мы ближе к конечному потребителю, мы экономим на бензине и солярке для грузовиков и на взятках на постах ГАИ. Кроме того, у Василия Дмитриевича связей в верхах побольше, чем у Дадамяна.
Ваге Гургенович Дадамян, нынешний хозяин «Сапфира», однажды пытался подкатить к Василию Дмитриевичу с предложением объединить наши компании. Условия предлагались примерно те же, что Путин в свое время предлагал Лукашенко. В отличие от белорусского президента, Василий Дмитриевич не стал долго разводить словоблудие, а отказался сразу, резко и категорично. Дадамян стал намекать на возможные последствия, Василий Дмитриевич пожаловался крыше и неприятных последствий не последовало. Нет, с Дадамяном ничего плохого не сделали, не было ни убийств, ни шантажа, ни портфелей с компроматом, даже маски-шоу не было. Просто однажды к Ваге Гургеновичу подошел один уважаемый человек и вежливо обрисовал ситуацию. Дадамян — человек неглупый, аргументацию воспринял адекватно и от претензий отказался. До поры до времени.
Ознакомительная версия.
