Мимо проехало такси, такое же призрачное, как и то, что их сюда доставило, унося с собой Джонсов, Шмидтов и их детей. Повернув налево, оно скрылось за углом.
В то время как Коул пересекал разделяющую их проезжую часть, Кэтц как раз выпрямлялась, щурясь в безжалостном свете фар.
Из ближайшего желтого седана вылезал мужчина с поблескивающим в руке оружием.
– Кэтц, лежать! – крикнул Коул на бегу. – Активисты, дура!
Шестеро в розовых нейлоновых масках, придающих их приплюснутым лицам сходство с химерами, бойко измолотили ногами девиц и их сутенера у стены. Юнец пытался как-то себя выгородить, размахивая перед ними пригоршнями наличности; один из «кротов» саданул ему под дых. Другой, когда он согнулся, припечатал ему по затылку рукояткой пистолета. Сутенер уткнулся носом в асфальт.
– Ты, козел, думаешь, напугал, что ли?! – выкрикнула одна из задержанных.
Оранжево сверкнув, гулко грохнул выстрел; девица как подкошенная рухнула на перебитое правое колено. Над ней, ругаясь и плача, склонились ее подруги.
Находясь метрах в двадцати, Коул перешел на шаг, стараясь держаться в затенении. Активисты его пока не замечали, так как сами производили слишком много шума – лезли лапаться к визжащим женщинам, хохотали. Еще четверо скрылись в многоэтажке – выкурить из нее остальных «шалав». Собирались накрыть их всех разом. На улицу зарулил было полицейский автомобиль, но, завидев знакомые желтые седаны без номеров, деликатно вывернул обратно; патрульный мог потом доложить, что у него был срочный вызов и он ничего не видел.
Двое человек в горгульих масках орали что-то Городу; один из них нервно его пихнул. По крайней мере, попытался; теперь он нянчил свою поврежденную руку, пока его товарищ замахивался на Город пистолетом, метя рукояткой в лицо. Тот стоял как вкопанный. На нем снова были потертое пальто и мятая шляпа. И зеркальные очки.
Наконец тот, что пониже ростом, пальнул Городу прямо в солнечное сплетение. Трижды. Город чуть заметно качнуло, но, пожалуй, только и всего. Руки его были плотно прижаты к бокам. Вот он открыл рот…
Из отверстого рта грянула совершенно оглушительная сирена.
Коул хлопком закрыл себе уши. Окна поблизости ощутимо дребезжали; облачком взметнулась согнанная с них пыль. Это была сирена воздушной тревоги, что исторгалась изо рта Города с громкостью раз в пятьдесят сильнее обычной. Теперь полицейским уже никак нельзя было сказать, что они ничего не слышали. Заявить, что сирены такой мощности не было, – это, знаете, уже слишком.
Активисты, заткнув уши руками, метнулись по своим машинам.
Седан, стоявший вблизи от Города, подался назад вплоть до противоположной стены и, дав несколько холостых оборотов колесами, рванулся вперед. Машина на полном ходу врезалась в Город. Надсадно взвыл мотор; машина с помятым капотом отскочила назад. Город по-прежнему стоял – только на этот раз потряс головой, словно приходя в чувство. Из-под штанин на ботинки хлынула кровь. Кровь брызнула и из уголка его открытого рта. Воющая сирена чуть заметно булькнула, но на убыль не пошла. Путаны, воспользовавшись отвлекающим моментом, кинулись бежать – мимо Коула, вдоль улицы и за угол. Морщась от пронзительной сирены, вдоль стены дома к Коулу приблизилась Кэтц. Не спуская глаз с машин, он утянул ее в темную подворотню.
Автомобиль снова попятился; мотор, несколько раз чихнув, заглох. Но слева от Коула уже начинал сдавать назад другой автомобиль. Коул тщетно пытался найти, чем можно бросить, как-то помешав экзекуции. Между тем седан уже набрал разгон примерно с полквартала и с лету врезался в Город. На этот раз Город опрокинулся, и машина, перелетев через него, шарахнулась о бетонную лестницу при кирпичной стене здания… Седан ударился плашмя, протаранив своей боковиной кирпичную кладку; дождь цементной пыли посыпался под сердитое сипение пара. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь потикиванием мотора.
Секунд пять было тихо – пока в отдалении не завыла, постепенно приближаясь, полицейская сирена.
Заглохшему седану удалось запустить мотор. Он проворно метнулся следом за единственной целой машиной, находящейся за полквартала от места событий.
Коул поглядел на Город. Тот лежал на обочине метрах в десяти, представляя собой бесформенную груду тряпья и плоти. Обезображенный труп не имел даже сходства с человеком. Коул непроизвольно поднял глаза на панораму Сан-Франциско, ожидая, что сейчас, чего доброго, все возьмет и начнет просаживаться, распадаться… Город стоял по-прежнему незыблемо; горевать было глупо.
Взгляд упал на поблескивающую в свете фонарей багровую лужу крови, поспешно протягивающую свои щупальца к бордюру.
Два седана как раз норовили скрыться за углом.
И тут, при виде струйки крови, деловито текущей в сторону проезжей части, Коул понял, что активистам не уйти ни за что.
Поняла это и Кэтц и теперь издевательски хохотала.
Уличные столбы вдоль пути следования седанов не просто согнулись, как какая-нибудь резина; они буквально переломились, как щепки, вдребезги рассадив об асфальт стекла своих фонарей. Они замкнули улицу по обе стороны от седанов. Шестеро из восьмерых активистов повыскакивали из машин и в панике бросились врассыпную, ругаясь и на бегу срывая с себя маски. Двое из них, что сейчас бок о бок бежали к югу, оказались в единый миг остановлены невесть как продравшимися сквозь асфальт металлическими когтями – Коул вначале подумал, что это и впрямь какие-то чудовищные раскоряченные пальцы из черного металла. При более пристальном рассмотрении это оказались четыре толстые канализационные трубы, которые буквально прихлопнули двоих бегущих на манер гигантской мышеловки – всмятку. Как выяснилось, остальные четверо тоже не уцелели. Жирные голубые искры все еще сыпались от высоковольтных проводов, опутавших агонизирующие тела.
Асфальт вздыбился под единственным покуда уцелевшим седаном: сквозь дорожное покрытие продрались еще две трубы, подняв облако из кусков битума и голубоватой пыли. Вместе они с силой вдавились в машину снизу, отчего двигатель с противным скрежетом наполовину вылез из покореженного капота. Полетели гнутые металлические обломки, вслед за паром и дымом изуродованного передка. Машина, слегка покачиваясь, оказалась нанизана на колья из труб, а передние колеса беспомощно крутились в воздухе; наконец взорвался бензобак, и машину поглотили языки дымного пламени.
Одного из мужчин разнесло взрывом; другой по инерции вылетел через лобовое стекло и в неестественной позе обнимал теперь мешанину из деталей там, где раньше был капот. Из спины у него торчали гнутые стальные шипы.
Маслянистый черный дым гудел и колыхался, придавая лицам уставившихся из окон зевак нечто демоническое, зловещее.
К приближающемуся вою сирен прибавилось гудение пожарных машин. Коул вслед за Кэтц зашелся смехом.
Мимо стрижами носилась ребятня, с восхищенным ужасом разглядывая сцену аварии. Коул замолк, думая подаваться домой.
– Ну что, мне на ночь у тебя тормознуться? – спросила Кэтц. Они шагали без особой спешки, окруженные льющейся из баров и высотных домов людской толчеей.
– Ё-кэ-лэ-мэ-нэ, это еще что за херня? – задал вопрос встречный байкер с наружностью ацтека.
Коул пожал плечами.
– Да, Кэтц, само собой. Как-нибудь разместимся, тахту раздвинем – вот тебе и кровать.
– Тут один чувак всмятку! – восторженно крикнул кто-то сзади.
Коул поглядел через плечо; зеркальные очки Города как ни в чем не бывало мерцали с обочины, глядя им вслед.
– Класс, – одобрила идею Кэтц. – Телик посмотрим, еще что-нибудь.
Коул взял курс через толпу, не отрывая взгляда от тротуара; поравнявшись, переступил через тело матери Мари и пошел дальше, не оглядываясь.
– Не вопрос. У меня «Интерстарт» есть; там что-нибудь еще идет. Хоть всю ночь напролет пялься.
Что они и сделали. Посмотрели сериал с уже поднадоевшим героем. А после этого в молчании сидели у окна и смотрели на огни города, пока те с рассветом не начали идти на убыль, и городской пейзаж плавно переплавлялся из ночи в день…
Коул, не веря глазам, таращился на бланк. Он стоял перед окном своей квартиры (вокруг – сырое, промозглое, ветреное утро; а еще май месяц), все перечитывая и перечитывая распечатку на почтовом бланке. «И ведь надо же, чтобы именно в понедельник», – пробормотал он. Зачем-то потер пальцем буквы повелительного красного шрифта: «ПРОСИМ ПЕРЕЧИСЛИТЬ СУММУ $3000.00 В УЧРЕЖДЕНИЕ ИНТЕРФОНДА НА ИМЯ ДЖ. СЭЛМОНА, БЮРО ЭЛЕКТРОННЫХ РАСЧЕТОВ. ОСНОВАНИЕ ПЛАТЕЖА: СКОПИВШАЯСЯ ЗАДОЛЖЕННОСТЬ ПО НАЛОГУ НА ПОЛЬЗОВАНИЕ МТФ…»
«Скопившаяся задолженность», – машинально повторил он. Привкус кофе во рту (в животе жгло; не надо было пить кофе на пустой желудок) сделался неприятно-кислым. «Вкус коррупции», – подумал он, сплюнув в стоящий возле подъезда мусорный бак.
