– И где они? – вдруг глухо осведомился Дон, которому на красоты окружающего было наплевать: и не такое видали.
– Не надо только орать, – предупредил Збышек. – И легче в движениях – ток… А что до парадного караула… надо искать. Как тебе тяготение?
– Мы в космосе, ежу понятно, – авторитетно сказал Дон. – Глубоко в космосе, в римане, на слабом ускорении, чуть больше единицы. Ну и вонь, правда? Корабль да-авненько не проветривали.
– Ну, здесь ты у нас эксперт. Чуящий Нутром, как сказал бы Зерно. Тип корабля тебе как?
– Ну нормальный вопросик… что я тебе, по стежку на обивке переборки тип могу определить? Не наше. То есть, наше, конечно, человеческое, в смысле для гуманоидов… Я такого не видел. Но крупнотаннажник. И очень старый. Точнее не скажу. Сейчас сниму помещение и прогоню через Ллойда, у меня есть с собой…
– Снимай, но с Ллойдом позже, мы, может, сами быстрее разберемся. Пошли осторожненько. Интересная машина, правда? – сказал Збышек, осветив на прощание консоль-купол.
– Чем?
– Во-первых, это не компьютер. Во-вторых, никаких признаков мембраны – должны же мы были через что-то появиться… Мы же не в киберспейсе… Знаешь, я читал о идеях Погга, это такой умный дядя, и он утверждал, что при соблюдении Галактической цивилизацией темпов эволюции цифровых технологий и Меганета, недолго ждать появления средств приема-передачи физических объектов по сетям, причем не посредством копирования и воспроизведения… И еще он писал, что однажды Меганет нечувствительно и необъяснимо сольется с реальностью, совместится, и люди получат вдруг большую радость и удовольствие…
– Почему большую радость и удовольствие?
– Не все, конечно, про тебя я ничего не сказал.
– Так может – уже, произошло, идеи воплотились?
– Дон, мы уже, помнится, обсуждали с тобой возможность внутригалактического происхождения НК.
– Да, обсуждали. И что?
– Кретин, – не сдержался Збышек.
– А, да.
– Ну ладно. Дверь вон там. Иди вперед, я тебя прикрою.
– Только не надо мной командовать! Слушай, Збых, как тебя не тошнит от вони, я в толк не возьму.
– Иди, иди…
Скоро Дон и Збышек выяснили, почему так темно, душно и холодно: звездолет находился в режиме жесточайшей экономии ресурсов; Дон удивленно припомнил круто искрящую где-то за переборкой электрическую цепь; впрочем, вероятно, починке авария не подлежала… Отчет о состоянии корабля партнеры маллигановцы получили от "коридорного смотрителя" – ситуационного комбайна диковинной модели, и получив, одновременно и не сговариваясь, испытали чувство молодого Робинзона Крузо, когда он, робинзон-неофит, потный и усталый, взобрался на вершину горы и безнадежно увидел себя на острове.
Первого класса летчик-космонавт Маллиган ориентировался в незнакомом звездолете автоматически, именно он нутром учуял в темной кладбищенской нише коридора (куда они вышли непосредственно из отсека с таинственной консолью) прибор контроля под током и в сети. Дон посветил в нишу; странный, разноцветный, похожий на музыкальный автомат или на "однорукий бандит", прибор, но символы на панели узнавались и язык дисплея был неожиданно русский; Дон не стал удивляться в очередной раз и просто отодвинулся в сторонку, давая Какалову необходимый оперативный простор – двое в нише не помещались.
– О, – сказал Збышек. – Компьютер. – Он как будто даже не обрадовался. Дон подсвечивал ему из-за спины; Збышек бегло обшарил взглядом панель, поцокал языком совершенно по-чачински, решил, как и Дон секундами ранее, не впадать состояние стойкого недоумения, а просто принимать обстоятельства безумной натуры как они есть, и стал хозяйски тыкать пальцами в квадратные кнопки. Подсветка дисплея работала слабо, Збышек попросил Дона убрать фонарь и приблизил лицо к дисплею вплотную: дисплей был моно, крупнозернистый и больше одного смыслового уровня за раз не казал, – а в целом машина работала едва ли быстрее бухгалтерского калькулятора.
– Рассказывай, пожалуйста, мне не видно, – вежливейше попросил Дон.
– Так. "Солуор", Солнечная Система, Земля, порт Луна Основная. Е-мое. Тип – экспедиционный три… ничего не понимаю… а, это называется – "Технический паспорт". Стандарт – вертикальный, беспосадочный, центробежная гравитация – ого! старье какое… три бота. Сорок шесть тысяч тонн. Двигатель… хм-м… Дон, ты слыхал про такое – цитирую – "прямой краткосрочный безынерционный… и еще какой-то… э… слово непонятное… ну и шрифт! Бе… нет. Пу… пуль-са-ци-онный. Онный, понял?
– Ионный?
– Пульсационный. Краткосрочный, притом. Что за зверь?
Бык молчал – вполне красноречиво.
– Испытательный полет. Шесть ноль три две тысячи сто тридцать пять. Это что, дата?
– Откуда я знаю? Что дальше?
– Настоящая ситуация. А, это у нас тут уровнем глыбже. Все, блин, стрелочками, представляешь! Э… повреждение в секторе энергоснабжения управления… локальный пожар… непрерывное замыкание в зоне недоступности. Утечка… чего?! Радиации. "Утечка радиации из реакторной зоны в герметичные кормовые помещения, степень прироста естественной радиации корпуса – три один и два." Словом, херово дело. "Начало аварийного процесса неуправляемой пульсации по касательной – градусы, минуты, – к оси расчетного курса." Блин!
– Слушай, а про экипаж там ничего нет? – нетерпеливо сказал Дон, которому научно-фантастическая хренотень про радиацию наскучила. – Или это беспилотник?
– Да нет, народу много. Двенадцать человек на момент старта. Капитан – некто Сайкотт. Был такой?
– Слушай, завязывай с историческими личностями, что на корабле?
– А, значит был такой…
– Да не знаю я!
– Вот. Неуправляемый, необратимый, 0.33 световой с незначительным ускорением дрейф в направлении Лебедя. Ресурс выживания – пятьдесят четыре года. Это как бы остаток. А было изначально – шестьдесят два года. Дон, мы в гробу, в склепе.
– Час от часу…
Впрочем, Бык ничуть не испугался. Реальность внешняя быстро соотносилась у него с реальностью внутренней очень редко, практически никогда, а времени прошло всего ничего, и Дон все еще ждал появления из-за поворота официальных лиц НК для начала переговорного процесса о безоговорочном прекращении агрессии на основе межгалактического гуманизма и мирового разума.
И, когда ему показалось, что он слышит откуда-то шаги, он не раздумывал ни секунды.
– Атас! Идут.
Збышек тоже был готов. Мгновенно перейдя с подносного выбарматывания ничего толком не объясняющих сведений на шепот, Збышек сказал:
– Фонарик! И очки!
Все коридоры тяжелых космических кораблей отличаются друг от друга не более чем в деталях, – кривизне борта, расстоянию между аварийными декомпрессионными ограничниками внутреннего пространства, формой светильников и градусом чистоты. Бортовой коридор "Солуора" – или как пес его там – был грязной душной полутрубой, с заиндевелым покорпусом, – но Дон смело бросился животом в грязь и прижался к покорпусу боком, вытянув перед собой скорчер. Збышек остался в нише, вывернувшись лицом прочь от компьютера и присев на корточки.
Кто-то неторопливо шаркал по коридору, приближаясь слева. К шагам примешивалось непонятное бухтенье, словно бы на рыбьем языке. Дон вслушивался из всех сил, стараясь определить количество ног у приближавшегося. Он был уверен в негуманоидности обитателя вонючих внутрикорабельных просторов. "Давы пыл пы… эхоба!.. татьсь… – Внезапно прорезалось: – сколько б не грозил… не упрашивал… – и снова: – ехило-тухило… – а потом: – нагажено, так уж некуда!.. спираль… да просто – оборвать и пс-с… ах, отверточка моя, век мой, зверь мой, тушеный кролик…" – последнее Бык разобрал особенно отчетливо, – кто бы там в темноте не шел, он был в нескольких метрах, прямо за поворотом. Бык напрягся к прыжку и увидел его.
– Он пьяный, – сказал Збышек.
– Еще бы!
– Никаих! Никаих! – неумело и неубедительно восклицал бородатый скелет, пытаясь выдернуть костлявые плечики из лап Дона, прижимающие его к спинке кресла. Попытки были бесполезными, но Збышек все равно никак не мог подойти к скелету вплотную, поскольку скелет еще и лягался ногами, как-то странно выворачивая бедра – лягающая нога словно бы на полметра удлинялась и Збышек два раза получил каблуком в подбрюшье – спасла кираса спецкостюма. Ботинки скелет имел чрезвычайные, как они держались на костяных ногах и как скелет отрывал их при ходьбе от пола – пребудет неведомым вовеки.
– Стукну по темечку, и все дела, – предложил Дон. Збышек помотал головой. Дон и сам был не уверен, сможет ли он корректно соотнести силу щелчка с крепостью серого под жидким скальпом темечка.
– Сударь! – мягко и убедительно сказал Збышек – в четвертый раз. – Мы не желаем вам зла! Но, поскольку вы находитесь в состоянии аффекта, а нам необходимо с вами побеседовать, я всего лишь хочу ввести вам успокаивающее лекарство и тоник. Это очень полезно и совершенно для вас безопасно. Ну не будьте же дикарем, сударь!
