— Только не надо мной командовать! Слушай, Збых, как тебя не тошнит от вони, я в толк не возьму.
— Иди, иди…
Скоро Дон и Збышек выяснили, почему так темно, душно и холодно: звездолет находился в режиме жесточайшей экономии ресурсов; Дон удивленно припомнил круто искрящую где-то за переборкой электрическую цепь; впрочем, вероятно, починке авария не подлежала… Отчет о состоянии корабля партнеры маллигановцы получили от "коридорного смотрителя" — ситуационного комбайна диковинной модели, и получив, одновременно и не сговариваясь, испытали чувство молодого Робинзона Крузо, когда он, робинзон-неофит, потный и усталый, взобрался на вершину горы и безнадежно увидел себя на острове.
Первого класса летчик-космонавт Маллиган ориентировался в незнакомом звездолете автоматически, именно он нутром учуял в темной кладбищенской нише коридора (куда они вышли непосредственно из отсека с таинственной консолью) прибор контроля под током и в сети. Дон посветил в нишу; странный, разноцветный, похожий на музыкальный автомат или на "однорукий бандит", прибор, но символы на панели узнавались и язык дисплея был неожиданно русский; Дон не стал удивляться в очередной раз и просто отодвинулся в сторонку, давая Какалову необходимый оперативный простор — двое в нише не помещались.
— О, — сказал Збышек. — Компьютер. — Он как будто даже не обрадовался. Дон подсвечивал ему из-за спины; Збышек бегло обшарил взглядом панель, поцокал языком совершенно по-чачински, решил, как и Дон секундами ранее, не впадать состояние стойкого недоумения, а просто принимать обстоятельства безумной натуры как они есть, и стал хозяйски тыкать пальцами в квадратные кнопки. Подсветка дисплея работала слабо, Збышек попросил Дона убрать фонарь и приблизил лицо к дисплею вплотную: дисплей был моно, крупнозернистый и больше одного смыслового уровня за раз не казал, — а в целом машина работала едва ли быстрее бухгалтерского калькулятора.
— Рассказывай, пожалуйста, мне не видно, — вежливейше попросил Дон.
— Так. «Солуор», Солнечная Система, Земля, порт Луна Основная. Е-мое. Тип — экспедиционный три… ничего не понимаю… а, это называется — "Технический паспорт". Стандарт — вертикальный, беспосадочный, центробежная гравитация — ого! старье какое… три бота. Сорок шесть тысяч тонн. Двигатель… хм-м… Дон, ты слыхал про такое — цитирую — "прямой краткосрочный безынерционный… и еще какой-то… э… слово непонятное… ну и шрифт! Бе… нет. Пу… пуль-са-ци-онный. Онный, понял?
— Ионный?
— Пульсационный. Краткосрочный, притом. Что за зверь?
Бык молчал — вполне красноречиво.
— Испытательный полет. Шесть ноль три две тысячи сто тридцать пять. Это что, дата?
— Откуда я знаю? Что дальше?
— Настоящая ситуация. А, это у нас тут уровнем глыбже. Все, блин, стрелочками, представляешь! Э… повреждение в секторе энергоснабжения управления… локальный пожар… непрерывное замыкание в зоне недоступности. Утечка… чего?! Радиации. "Утечка радиации из реакторной зоны в герметичные кормовые помещения, степень прироста естественной радиации корпуса — три один и два." Словом, херово дело. "Начало аварийного процесса неуправляемой пульсации по касательной — градусы, минуты, — к оси расчетного курса." Блин!
— Слушай, а про экипаж там ничего нет? — нетерпеливо сказал Дон, которому научно-фантастическая хренотень про радиацию наскучила. — Или это беспилотник?
— Да нет, народу много. Двенадцать человек на момент старта. Капитан — некто Сайкотт. Был такой?
— Слушай, завязывай с историческими личностями, что на корабле?
— А, значит был такой…
— Да не знаю я!
— Вот. Неуправляемый, необратимый, 0.33 световой с незначительным ускорением дрейф в направлении Лебедя. Ресурс выживания — пятьдесят четыре года. Это как бы остаток. А было изначально — шестьдесят два года. Дон, мы в гробу, в склепе.
— Час от часу…
Впрочем, Бык ничуть не испугался. Реальность внешняя быстро соотносилась у него с реальностью внутренней очень редко, практически никогда, а времени прошло всего ничего, и Дон все еще ждал появления из-за поворота официальных лиц НК для начала переговорного процесса о безоговорочном прекращении агрессии на основе межгалактического гуманизма и мирового разума.
И, когда ему показалось, что он слышит откуда-то шаги, он не раздумывал ни секунды.
— Атас! Идут.
Збышек тоже был готов. Мгновенно перейдя с подносного выбарматывания ничего толком не объясняющих сведений на шепот, Збышек сказал:
— Фонарик! И очки!
Все коридоры тяжелых космических кораблей отличаются друг от друга не более чем в деталях, — кривизне борта, расстоянию между аварийными декомпрессионными ограничниками внутреннего пространства, формой светильников и градусом чистоты. Бортовой коридор «Солуора» — или как пес его там — был грязной душной полутрубой, с заиндевелым покорпусом, — но Дон смело бросился животом в грязь и прижался к покорпусу боком, вытянув перед собой скорчер. Збышек остался в нише, вывернувшись лицом прочь от компьютера и присев на корточки.
Кто-то неторопливо шаркал по коридору, приближаясь слева. К шагам примешивалось непонятное бухтенье, словно бы на рыбьем языке. Дон вслушивался из всех сил, стараясь определить количество ног у приближавшегося. Он был уверен в негуманоидности обитателя вонючих внутрикорабельных просторов. "Давы пыл пы… эхоба!.. татьсь… — Внезапно прорезалось: — сколько б не грозил… не упрашивал… — и снова: — ехило-тухило… — а потом: — нагажено, так уж некуда!.. спираль… да просто — оборвать и пс-с… ах, отверточка моя, век мой, зверь мой, тушеный кролик…" — последнее Бык разобрал особенно отчетливо, — кто бы там в темноте не шел, он был в нескольких метрах, прямо за поворотом. Бык напрягся к прыжку и увидел его.
— Он пьяный, — сказал Збышек.
— Еще бы!
— Никаих! Никаих! — неумело и неубедительно восклицал бородатый скелет, пытаясь выдернуть костлявые плечики из лап Дона, прижимающие его к спинке кресла. Попытки были бесполезными, но Збышек все равно никак не мог подойти к скелету вплотную, поскольку скелет еще и лягался ногами, как-то странно выворачивая бедра — лягающая нога словно бы на полметра удлинялась и Збышек два раза получил каблуком в подбрюшье — спасла кираса спецкостюма. Ботинки скелет имел чрезвычайные, как они держались на костяных ногах и как скелет отрывал их при ходьбе от пола — пребудет неведомым вовеки.
— Стукну по темечку, и все дела, — предложил Дон. Збышек помотал головой. Дон и сам был не уверен, сможет ли он корректно соотнести силу щелчка с крепостью серого под жидким скальпом темечка.
— Сударь! — мягко и убедительно сказал Збышек — в четвертый раз. — Мы не желаем вам зла! Но, поскольку вы находитесь в состоянии аффекта, а нам необходимо с вами побеседовать, я всего лишь хочу ввести вам успокаивающее лекарство и тоник. Это очень полезно и совершенно для вас безопасно. Ну не будьте же дикарем, сударь!
— Ззыди! Ззыди! Никаих!.. По-тре-би-тель! — «Потребитель» было явным тяжелым ругательством, и чувство, пафос, питавшие это слово, читались определенно: "Убийца!"
— Стрельну в плечо из иглокола, и порядок, — предложил Дон, теряя терпение.
— Не надо. Не надо игл. Уважаемый! Мы друзья, во всяком случае — не враги, и мы не намерены причинить вам хоть какого-то вреда! Уверяю вас!
— Да ты ж уже! И ты уже! П-пот-ре-би-тели! З-з-зы-ыди!
— Похоже нас обвиняют в нарушении атмосферного бюджета, — сказал Збышек.
Тут Дону надоело и он привел в исполнение свою угрозу с иглоколом. Скелет завизжал, обмяк, ноги его с грохотом упали на пол — Збышек даже отпрыгнул.
— Не надо, Збых, — прервал Дон партнера. — Развел тут педагогику, а его кондрат обнимет вследствие чувственного переполнения, и вяжи балласт. Вряд ли на этом гробу есть медсерв.
Дон был прав. Збышек умолк, убрал инъектор в аптечку, шагнул к креслу и приподнял скелету веко.
— Я ему вкатил снотворного на часок, помимо всего прочего. Заводи свой спорамин и тоник.
— Боюсь что ему хватит на больше, — сказал Збышек, мигая фонариком. — Доза стандартная? Он годами истощен и обезвожен, причем при устоявшемся недостатке атмосферы. Плюс низкая гравитация. Часа два он проспит — по меньшей мере.
— Ну, ругай меня, кори… Где это мы?
Збышек тоже огляделся. До этого у них не было времени.
— Рубка, да?
Дон важно кивнул.
— Такое предложение, — сказал он. — Ты направо, я налево. Пока дядя спит. Осмотримся и составим мнение. Может, еще кого поймаем — более приветливого. А там будет видно.
— Хорошо. Только не пали по углам зря.
— За кого ты меня держишь? Таких — я одной левой — до сотни включительно.
Поскольку мы с вами, Дорогие Читатели, давно вторглись в ту область, где абсолютный домысел, основанный ни на чем, ничуть не дальше от истины, чем свидетельские показания, то те несколько часов, когда группа Маллигана детально обследовала «Солуор», можно опустить, резюмировав результат осмотра одной фразой: обнаружено ничего особенного. Древний, нестандартной архитектуры (рубка, например, была двухэтажной, с командирским балконом супротив главного экрана, который не мог называться осевым, поскольку был от оси хода смещен) однокорпусный корабль. Земной. Земной, — но не галактический. В истории звездоплавания не существовало "Солуора", короче, Дон скоро отказался что-то понимать, и находка в сухой мертвой оранжерее (!) громадного и хитроумного самогонного аппарата, с хлореллой в чане, показалась ему находкой очень достойной… Збышек позвал Дона к телу хозяина — тот начал двигаться и явно собирался восстать. Дон прервал обход на полушаге и поспешил — мнения у него никакого, вопреки ожиданиям, не сложилось, так что допрос обещал быть интересным.
