По — видимому, Вуду имеют глубокие сведения о свойствах многих растений, даже совсем неизвестных нашим ученым, и умеют приготовлять из сока их такие тонкие яды, которые далеко оставляют за собою яды знаменитых Борджиа. Яды эти имеют весьма разнообразные действия: одни из них убивают человека медленно, другие поражают как удар молнии, третьи лишают рассудка, четвертые производят только временное умопомешательство. Для всех этих ядов известны Вуду, но только им одним, и противоядия.
Само слово «Вуду» происходит от «Ду», что означает «страна» у многих племен западного берега Африки, и «Со» — «змея». Таким образом, «Вуду» — испорченное «Соду», то есть «Змея страны», «Змея родины». Объяснение кажется тем более правильным, что культ змеи составляет одну из характерных черт этой секты.
В Гаити слово «Вуду» означает и самое учреждение, и последователей секты, и чтимое ими божество. Последнее, таинственное грозное существо, имеет символом змею, а свои повеления изрекает при посредстве верховного жреца, так называемого «папа Вуду», или «король», и через пророчицу, которую называют «мама Вуду», или «королева». И тот, и другая пользуются среди последователей секты безграничной властью.
Секта Вуду заимствовала, по — видимому, свою организацию от Пурра, негритянского общества на западном берегу Африки. Подобно этому Пурра, собрания Вуду происходят в строгой тайне, где-нибудь в укромном месте, в лесах, пещерах или в заброшенных домах; подобно им же Вуду наводят ужас на окрестное население своими убийствами.
Раньше, до войны за независимость, дикая ненависть Вуду обрушивалась главным образом на белых плантаторов Сан — Доминго, а после освобождения острова из — под власти белых (французов) Вуду направили все свои силы против цветных людей. При императоре Суллуке, бывшем одним из ярых поклонников священной змеи, секта Вуду подучила широкое распространение.
Было дознано, что во время своих странных обрядов, которые мы будем иметь случай описывать, Вуду с наслаждением, с дикой страстью упиваются свежей кровью заколотой жертвы, пока не падают совершенно пьяными. Этот ужасный обычай также занесен из Африки, где он широко распространен. По мнению черных, кровь имеет магическое свойство. При наступлении Нового года Вуду часто купаются в крови, чтобы предохранить себя от болезней.
Правительство Гаити после императора Суллука жестоко преследовало поклонников змеи. Но это продолжалось только до тех пор, пока Вуду вмешивались в политические дела страны и стремились ниспровергнуть существующую власть. Когда же они со всем отстранились от политики, правительство стало смотреть сквозь пальцы на их преступные деяния. Такая непростительная слабость объяснялась, с одной стороны, ужасом, который Вуду внушали всем классам общества, с другой — полной невозможностью вырвать зло с корнем и уничтожить эту преступную секту, имевшую прочную организацию и потому неуловимую.
Теперь возвратимся к нашему рассказу. К удивлению всех обитателей плантации, Шовелен действительно в тот же вечер возвратился из Порт — о — Пренса и, по — видимому, горячо принялся за розыски убийц. Но все его усилия не привели ни к какому результату. Посланные в хижину Розеиды солдаты возвратились ни с чем: негритянка исчезла, а вместо ее хижины они нашли только груды пепла. Между тем предуведомленный вторым посланцем, за час до восхода солнца прибыл из Хереми Дювошель. Это был человек лет 36–ти, с энергичными чертами лица и твердым характером. Он обожал жену свою и дочь. Поэтому все ожидали тяжелой сцены, когда он очутится перед трупом своей жены. Но у него не вырвалось ни одного крика, ни одного стона; он словно окаменел. Неподвижный и мрачный, он простоял целую ночь у трупа жены, вперив глаза в безжизненное лицо ее, а с восходом солнца, запечатлев горячий поцелуй на устах умершей, он собственными руками оправил кровать и наконец впустил священника, явившегося помолиться за душу усопшей.
Мужество не покидало Дювошеля ни на одно мгновение; по — прежнему печальный и мрачный, но по наружности совсем спокойный, он проводил погребальное шествие до склепа и с сухими глазами наблюдал, как замуровали последний; потом, по окончании печальной церемонии, он опустился на колени, сжав голову руками.
Прошло с час времени, вдруг Дювошель поднялся и издал призывный крик. В то же мгновение явился всадник, держа в поводу оседланную лошадь. Дювошель вскочил в седло, бросил последний взгляд на могилу той, которую он так сильно любил, и, вонзив шпоры в бока лошади, стремглав помчался по дороге в сопровождении одного слуги, который был менее сдержан и плакал навзрыд.
Прошло десять дней со времени описанных в предыдущих главах событий. Анжела Колет, рана которой, к счастью, оказалась не настолько тяжелой, как предполагали раньше, находилась на пути к выздоровлению. Врач уже разрешил ей ходить по комнате.
Дювошель жил в Порт — о — Пренсе и не являлся к своему двоюродному брату с того самого дня, как похоронил жену.
На плантации все время шли деятельные розыски, но по — прежнему не приводили ни к чему. Вдруг одно странное событие, казалось, пролило слабый свет на это таинственное дело.
Шовелен обыкновенно каждое утро покидал плантацию, возвращаясь туда вечером. Однажды, около 4 часов вечера, когда он по обыкновению возвращался на плантацию в сопровождении своего конвоя, какая-то женщина, с растрепанными волосами, в изорванном платье, с выражением полного отчаяния на лице, бросилась пред ним и схватила его лошадь под уздцы. С плачем и рыданиями она стала объяснять что-то Шовелену. Но последний долго не мог понять ее сбивчивой, отрывочной речи. Наконец при помощи других ему удалось узнать в чем дело. Оказалось, что дочь этой женщины, Клерсина, ребенок 5 лет, гостившая у своей тетки в деревне Бизотон, два дня тому назад бесследно исчезла.
Агент полиции нахмурил брови при этом неожиданном известии и, казалось, глубоко задумался.
— Как же это произошло? — спросил он наконец.
Бедная женщина начала свой горестный рассказ.
— Моя сестра отправилась вместе со мною третьего дня в Порт — о — Пренс, — проговорила она дрожащим от волнения голосом, — во время нашего отсутствия, продолжавшегося всего пять часов, ребенок и был похищен. Господин, возвратите мне мою маленькую Клерсину! — прибавила она, сложив с мольбою руки.
— Постараюсь! — отвечал глубоко тронутый Шовелен. — Как вас зовут? Чем вы занимаетесь?
— Меня зовут Кларой, господин; я — прачка.
— А как зовут вашу сестру?
— Жанна, она замужем за Пьером Андрэ.
— Пьер Андрэ! — с изумлением вскричал агент полиции. — Постойте, не носит ли этот человек еще другого имени?
— Да, господин; его называют обыкновенно Конго Пелле.
— И вы не знаете, где он теперь находится?
— Не знаю, господин: с тех пор, как пропала моя дочь, я стала совсем как безумная; ничего не вижу, не слышу.
— Бедная женщина, — ласково произнес Шовелен, — вернитесь к себе в дом; потом я позову вас.
— А вы найдете мою дочь, господин? — с тоскою произнесла она.
— Надеюсь…
— Боже мой, дитя мое! — бормотала Клара, вся в слезах удаляясь от агента полиции.
Шовелен задумчивый возвращался на плантацию. Для него было очевидно, что презренный Конго Пелле похитил свою племянницу. Но с какой целью? — При этом вопросе дрожь ужаса пробежала по его телу. Но как захватить все нити этого заговора, как отдать этих преступников в руки правосудия?
— Клянусь спасением души, — решительно вскричал он наконец, — я обещал этой несчастной женщине возвратить ее ребенка. Пора, я и то слишком долго колебался! Будь что будет, но я исполню свою обязанность, да поможет мне Бог!
Приняв это благородное решение, агент полиции почувствовал, что у него на душе стало гораздо спокойнее; совесть уже не упрекала его. С улыбкою на устах он вошел в столовую, где ждала его к обеду семья плантатора.
— Решено. Во что бы то ни стало, но я должен покончить с этими презренными и предать их в руки правосудия!
— Боже мой, — вскричали присутствующие, — объяснитесь, пожалуйста! Неужели случилось новое несчастье?
— Успокойтесь, господа, — проговорил агент полиции, — вам пока не угрожает новая опасность. Меня взволновал вот какой факт!
И Шовелен подробно рассказал про свою встречу с прачкой Кларой.
— Бедное дитя! — пробормотала молодая девушка.
— Такое положение дел не может продолжаться, — с энергией вскричал Шовелен, — сейчас же после, обеда я думаю начать исследовать горные ущелья, которые, по — видимому, служат убежищем для этих презренных людей.
— Прекрасно! — сказал Колет, крепко пожимая ему руку.
Вдруг снаружи послышался какой-то шум. Все стали прислушиваться. Раздался звук лошадиных подков — и какой-то человек появился на пороге столовой. Это был Дювошель. Лицо его было спокойно, но угрюмо. Поклонившись присутствующим, он окинул глазами столовую. При виде Шовелена черты его прояснились.
