Адмирал Империи – 30 - Дмитрий Николаевич Коровников

— Вы даже не представляете, Доминика, насколько я благодарен вам за все, что вы для меня сделали и продолжаете делать! Честное слово, не знаю, как и чем смогу когда-нибудь отплатить за вашу поистине безграничную доброту и участие в моей нелегкой судьбе. Видит Бог, в моем сердце никогда не угаснет пламя благодарности к вам, как к истинному другу и боевому товарищу! Можете всегда рассчитывать на мою помощь и поддержку, стоит лишь кликнуть…

— Ну-ну, будет вам, Александр Иванович, рассыпаться в пышных комплиментах да налево-направо бросаться столь опрометчивыми обещаниями, — проворчала смущенная Доминика, неловко высвобождаясь из моих чересчур уж крепких объятий. На ее щеках проступил едва заметный румянец. — Если уж совсем начистоту, то, знаете ли, не очень-то заметно, что вы и впрямь так уж благодарны мне за все хлопоты. Как иначе объяснить столь поспешное бегство? Или я уже успела вам порядком надоесть, а, господин контр-адмирал?

Доминика хихикнула, старательно пряча глаза. Черт, а ведь и вправду, как-то скверно получается. Столько стараний, риска и переживаний, и все ради того, чтобы спасенный в итоге гордо отвернулся от своей спасительницы и направился искать лучшей доли…

Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Екатеринославская» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империи.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.

Точка пространства: бета-сектор, планета Никополь-16.

Борт линкора «Аврора».

Дата: 3 апреля 2215 года.

Примерно через тридцать часов непрерывного перехода по тщательно рассчитанной навигаторами траектории флагманский линкор «Звезда Эгера» в сопровождении линкоров и крейсеров 12-ой «линейной» дивизии достиг назначенных координат. Я тепло попрощавшись с Доминикой Кантор сел в офицерский вельбот, который устремился по направлению к маленькой провинциальной планете Никополь-16, чья орбита была сейчас буквально запружена боевыми вымпелами Черноморского космического флота.

Спустя пару часов мой офицерский вельбот плавно вошел в шлюз линкора «Аврора» — флагманского корабля 3-ей «линейной» дивизии. Да-да, вы не ошиблись Козицын теперь держал флаг именно на линкоре а не тяжелом крейсере, дав номерному дредноуту прежнее название. С тихим шипением сработали магнитные захваты, притягивающие мой шаттл к пирсу. Открылись герметичные двери, и вот я, помедлив мгновение на пороге, решительным шагом ступил в ярко освещенный коридор. И тут же был пойман в могучие объятия подоспевшего к месту швартовки Василия Ивановича Козицына собственной персоной. Похоже, старый товарищ поджидал меня у самого трапа, заранее предупрежденный о моем прибытии вахтенными операторами. И как только тучный старик умудрился так быстро примчаться в ангар?

— Сынок, вот уж не чаял свидеться! — громогласно провозгласил Козицын, сгребая меня в охапку своими ручищами-окороками. Старый ветеран буквально задушил меня в объятиях, то и дело порываясь смачно облобызать в обе щеки. — Вот радость-то привалила, а! Ну, рассказывай, как ты, что ты? Как это тебя угораздило? И как ты выбрался, а?

— Я и сам рад до невозможности, что довелось свидеться, — пропыхтел я, с трудом высвобождаясь из железных тисков вице-адмирала. На глазах Василия Ивановича и впрямь блестели слезы неподдельного счастья. Похоже, кроме очаровательной Доминики в этой Галактике нашелся-таки еще один человек, который был искренне рад лицезреть меня на свободе. Чем я незамедлительно и проникся до глубины души, ощутив ответный прилив тепла и нежности к старому флотоводцу.

— Ты-то сам как здесь очутился, Александр Иванович? — продолжал допытываться Козицын, бережно подхватывая меня под локоть и увлекая по коридорам в сторону своего кабинета. — Неужто наш император перед тем, как роковым выстрелом сменил-таки гнев на милость и выпустил тебя? Вот уж воистину перст судьбы!

Всю дорогу до апартаментов вице-адмирала я вкратце и по возможности сжато пересказывал Козицыну злоключения последних дней, стараясь особо не вдаваться в детали и всячески обходя стороной все, что касалось моего не вполне законного освобождения из лап свирепого сержанта Бялко. Уж больно не хотелось бередить эту рану и делиться с кем бы то ни было унизительными подробностями моего пребывания в лагере смертников. Самое главное — я снова на свободе и в деле. Остальное не так уж и важно, по большому счету.

В целом, судя по реакции, у меня сложилось устойчивое впечатление, что Василий Иванович искренне поверил в официальную версию событий и остался убежден, что меня выпустили из штрафбата с высочайшего соизволения государя-императора, а не благодаря дерзкой самодеятельности Доминики Кантор. Я не стал говорить правду Козицыну еще потому, что к идее помилования Самсонова посредством матросского бунта старый служака, по словам той же Доминики, отнесся весьма скептически, если не сказать неодобрительно. Видать, Василий Иванович почуял нутром опытного царедворца, что как бы сия опрометчивая выходка вскорости не аукнулась нам всем большими неприятностями.

Но вслух, понятное дело, ничего не сказал — только неопределенно хмыкнул и поскреб в затылке. А после и вовсе предпочел от греха подальше сменить скользкую тему разговора. Как я понял из дальнейших его слов, Василий Иванович в данный момент предпочитал держаться подальше от эпицентра политических игрищ и интриг, молчаливо дистанцируясь от неоднозначных действий своего горячо любимого командующего Самсонова. Нынче Козицын всеми силами старался не отсвечивать и не обращать на себя лишнего внимания, просто тихо и незаметно выполняя свой воинский долг — оборонять вверенный ему сектор фронта от посягательств зарвавшихся американцев.

Мне ли было осуждать старого вояку за подобную уклончивость? Да по большому счету и не до того было. По мне, так Василий Иванович поступал как нельзя более благоразумно и дальновидно, заблаговременно готовясь к предстоящей буре. С этого момента я и сам собирался последовать примеру вице-адмирала — тихой сапой накапливать силы и готовиться. К чему, я пока не знал, но знал точно — вскоре может закрутиться такое! Так что халдеи пусть там, наверху, в сияющих императорских чертогах и дальше плетут свои бесконечные интриги, назначают и смещают друг друга на высшие посты, грызутся за власть и привилегии. Все это мишура и блеск, не стоящие и выеденного яйца. Главное — это то, что творится здесь и сейчас, на передовой. То, что зависит от таких простых командиров, как мы с Козицыным и наши верные парни.

Именно этим патриотическим настроем я и утешался, шагая плечом к плечу со своим боевым товарищем по гулким отсекам линкора, направляясь в каюту вице-адмирала надеюсь получать новое назначение. Ну, а в том, что получу вожделенную должность — да не какую-нибудь, а ту самую, о которой