— Да, входите! — бодрым тоном отреагировала Кэролайн, поправляя прическу. Сейчас она услышит очередное изложение банальной бытовой проблемы, и посоветует не менее банальный способ ее решения. Все как обычно. Все, как и за три прошедших года в этой должности. Практикующий психолог, который ни разу не появился перед пациентами с плохо уложенной прической. За такое должны давать грамоту и прибавку к жалованью.
Вошедший человек был одет в строгое серое пальто. Молодой темноглазый шатен. Фактически — ничего особенного. Кэролайн показались очень странными её глаза. Странными и… старыми, будто в них застыла вечность и глубокая душевная боль.
— Привет, — прошептал он немного смущенно, — Я… меня зовут… впрочем, неважно.
— Ну, почему же? — улыбнулась Кэролайн, и добавила про себя: «Псих», — Меня, к примеру, зовут доктор Кэролайн Кац. А вас? Кстати, вы записаны в книге приёма?
— Нет… я, — человек помотал головой, словно отгоняя наваждение, — Я просто шел мимо. По улице. И вдруг понял, что должен сюда зайти. Точнее, я понял, что шел именно сюда. И… вот я здесь.
Он нахмурил брови, явно не в восторге от собственного высказывания.
— Раз уж вы здесь, — натянуто улыбнулась Кэролайн, — То снимите пальто, повесьте его на вешалку, сядьте в кресло и скажите мне, как вас зовут.
Разумеется, человек проделал все вышеперечисленное с завидной последовательностью. Стянул пальто, причем как-то скованно, буквально заставляя себя проделывать каждое движение, отряхнул помятый темный пуловер, затем поежился, словно от холода, и опустился в кресло.
— Итак, вас зовут?
— Боже, что угодно, только не принимайте меня за психа, — улыбнулся незнакомец, и Кэролайн отметила, что его тон зазвучал на порядок увереннее, — Просто на моей памяти столько имен… Зовите меня Джейсоном. И…
Он перевел внимательный взгляд с Кэролайн на окно.
— …Закройте жалюзи. Небольшая предосторожность. Меня кое-кто преследует, и мне не хотелось бы встретиться с ним раньше, чем я вам все расскажу.
«Параноик», — мысленно хмыкнула Кэролайн, закрывая окно, а вслух дружелюбно заявила:
— Давайте. Только все по порядку.
— Ну, в начале было слово, — Джейсон улыбнулся, — Ладно-ладно. Я пошутил. Этот зачин вы явно уже слышали, да и после того, как ученые доказали существование души, вернее — энергоинформационной матрицы человека, он стал неоригинален. Вы верите в переселение душ? Реинкарнацию?
Кэролайн пожала плечами:
— Этого еще никто не доказал.
— Если я вам скажу, что помню свою прошлую жизнь? Что вы ответите?
— А вы готовы мне это рассказать?
— С удовольствием, — он откинулся в кресле, и устало прикрыл глаза, Первый раз я вспомнил себя, вернее ту жизнь, которую прожил, очень давно. Еще когда жил на земле. Было нелегкое время. Средневековье. Честно говоря, в тот раз я вел себя неразумно, и угодил под нож убийцы. Я помню все очень четко, до сих пор. Яркое солнце, булыжную мостовую людей. Торговые ряды. Я просто шел, и наслаждался хорошей погодой, как вдруг откуда-то из толпы вынырнул человек. Одним точным ударом он перечеркнул все, чем я был до тех пор. Нож под ребра — любимый прием наемников. Я помню, как земля перевернулась, как потемнело в глазах, и я лежал, чувствуя мокрое тепло под рубашкой. Нет… я не умер. Это произошло чуть позже. Дело в том, что меня подобрала какая-то женщина, перевязала рану и уложила на кровать. Я был очень благодарен ей, но природная мстительность взяла верх. Я подождал, пока она удалится, и встал, чтобы найти убийцу, и вырвать ему сердце. Рана открылась. Я никогда не забуду ее глаза — это было последним, что я видел в той жизни.
— И каким образом вы это вспомнили?
— Во сне, — хрипло прошептал он, — Это явилось мне во сне, лет в двадцать, а дальше все пошло, как по маслу. Я прожил еще одну жизнь, полную ошибок и лжи, и запомнил ее всю, до самой капли. Затем еще и еще. Целые века. Я пытался посвятить себя мести — найти того, кто убил меня в тот, первый раз, но в конце концов понял, что это бесполезно. Никто, кроме меня, не помнит подобных вещей. Потом…
Он замолчал. Доктор Кац насмешливо подняла взгляд, чтобы убедиться, что пациент не заснул. Больной с тяжелой формой шизофрении, удобно устроившийся на ночь в ее каьинете — милая картинка. Однако Джейсон не спал.
— Знаете, у вас самые прекрасные глаза во всем мире, — грустно прошептал он, — Хотите услышать продолжение?
Кэролайн машинально кивнула. Он печально улыбнулся в ответ, и покачал головой.
— Вот черт… Я не могу… Боже, какой бред!
— Нет, продолжайте. Все нормально.
— Ничего не нормально. Он преследует меня, а значит явится сюда. Будет допрашивать вас, выяснять, как я в этот раз выгляжу, в какую сторону пошел, что я вам рассказал… Я — дурак. Мне надо уйти. Поставить еще пару приманок. Я вернусь. Главное — попытайтесь поверить мне.
Джейсон встал, и быстрыми шагами направился к выходу, попутно напяливая пальто. Немного притормозил у двери, размышляя над чем-то своим, а затем шагнул через порог и исчез. Кэролайн тяжело вздохнула. Даже если этот псих явится снова, кто помешает ей вызвать бригаду медиков с парализатором? В нем было что-то странное… И доктор Кэролайн Кац с удивлением поняла, что очень хочет поверить ему.
* * *
Вечерело. Город вновь ожил, люди уходили с работы. Тихо шуршал плазменным генератором небольшой трамвайчик.
Прошел еще один тоскливый день. Прошел впустую, просто так, словно время решило остановиться. Впрочем, для старости в нем всегда находилось место — такое уж свойство у времени. Оно проходит, и люди умирают, чаще всего так и не осознав, для чего появились на свет.
Патрульные сегодня немного нервничали. Одна из их машин на стоянке превратилась в хлам, будто по ней пробежал мимоходом тысячефунтовый зверь. Несколько людей видело странного мутанта в старом районе, но поймать его не представлялось возможным. Тварь, судя по всему, быстро бегала и мастерски пряталась.
Впрочем, пока все было тихо и без жертв. Фонари на улицах светили ярко, почти жизнеутверждающе. Ночью опять обещали снег густо-чернильные небеса, нависшие над городом, не оставляли ни малейших сомнений в том, что снег будет. Кэролайн одела пальто, закрыла дверь кабинета, попрощалась с полусонным охранником и вышла через холл на улицу. Глоток морозного воздуха сдавил легкие, и вырвался из них невесомым облачком пара. Она глянула по сторонам, выискивая трамвайчик или зеленый огонек свободного грантопланера, но не заметила ни того, ни другого. Дом Кэролайн располагался в пяти кварталах отсюда. Пешком идти не хотелось.
— Привет, — раздался за спиной знакомый голос, — Я боялся опоздать, но и раньше никак не мог прийти.
— Извините, — она повернулась к Джейсону, чтобы недовольным тоном заявить, что на сегодня работа закончена, что доктор устала и больше не принимает пациентов, что не верит ни одному его слову, но… наткнулась на его взгляд, — Что?
— Я знаю один уютный ресторанчик рядом, — он улыбнулся, и пожал плечами, — Первый этаж, восхитительный вид из окна на джаггаритовый сад, спокойная музыка… Я накормлю вас ужином, а вы выслушаете мои бредни про реинкарнацию. Пойдем?
Кэролайн нехотя кивнула. Часы на башенке пробили восемь раз. Здесь, на Ангеле, до полуночи оставалось еще восемь часов. Трамвай прошелестел мимо, люди в вагончиках набились столь плотно, что, казалось, столь уважаемый народом вид общественного транспорта вот-вот разойдется по швам. Погода не располагала к умиротворенным прогулкам под Луной.
Спустя несколько минут они сидели за приятным круглым столиком, цвета желтого дерева, и не спеша лакомились незатейливым восточным салатом, запивая его сухим вином. Джейсон вкратце пытался пересказать все свои жизни, часто сбиваясь и перескакивая с одного на другое, постоянно вспоминая какие-то малозначительные подробности, забавные истории или просто шутки. Получалось совсем не смешно, и он то и дело втягивал голову в плечи, и взгляд его становился каким-то печальным, настороженным.
— Жизнь за жизнью, снова и снова, — негромко говорил Джейсон, — Каждый раз я рождался, рос и постепенно вспоминал их все, до единой, примерно в возрасте двадцати лет. Тяжелое ощущение. Там, на Земле, долго была в ходу поговорка, глупая, но я, как никто другой, понимал ее смысл: «Много будешь знать — скоро состаришься». Скажите, сколько бы вы дали мне лет? По виду?
Кэролайн задумалась:
— Лет двадцать пять — тридцать. Если не смотреть вам в глаза.
Он грустно улыбнулся и кивнул:
— Так и есть. Однажды я родился в семье потомственных жрецов вуду, и был черным, словно баклажан. Знаете, что я делал всю жизнь? Пытался узнать имя моего убийцы. Втыкал иглы в дурацкую куколку, вылепленную из кала зебу и жертвенной мартышки, выплясывал дурацкие танцы, но так ничего и не добился. Спорю, что их глупый бог, наряженный в смокинг и помятый цилиндр, просто решил не связываться со мной. «Странный придурок, — наверняка прошептал он, выглядывая из зарослей тростника, Ну его…» Свою следующую жизнь я провел отшельником в полуразрушенной индейской пещерке. Я думал. Долго думал. Ничего не ел и не пил. Я думал, пока не умер, но перед смертью понял, что ищу совсем не то, что должен.
