Она коснулась головы. Потом тем же пальцем постучала по очкам Хэмиша, и он увидел простой чертеж.
– Значит… то, на что я смотрю, – это огромный ящик, прикрепленный к нашему кораблю? – Хэмиш покачал головой. – Это ведь не стандартная конструкция? Я хочу сказать… из рубки на носу управляют парусом. Но на кой черт тут это?
Он показал на коричневую стену, мешающую увидеть их родную планету.
– Мы думали об этом, – заметил Особо Мудрый. – Некоторые считают, что в нем инструменты, которые повысят наши шансы на успех, когда мы достигнем цели.
– То есть орудия? Но какие?
– Возможно, сигнальные устройства, чтобы объявить о себе местным видам. Или телескопы, чтобы изучать их.
Или оружие, чтобы защищаться. Например, если мы обнаружим, что новая солнечная система заражена злобными старыми зондами.
– Что ж, все, что повышает наши…
Хэмиш замолчал, внезапно поняв все. И громко – даже в этом виртуальном царстве – щелкнул пальцами.
– Конечно. Это имеет отношение к Панацее. В ящике биореакторы, и генетические коды, и искусственные матки, и все, что нам понадобится в конце пути, чтобы обратить древние данные в живые органические существа!
Таков был великий план Эмили Тан – она составила его, узнав, что в поясе астероидов найден давно мертвый корабль-сеятель. Материнский Зонд, чьи дети были убиты примерно тогда же, когда погибли динозавры. Сам Сеятель представлял устаревший подход к распространению биоразума в Галактике – подход недальновидный и эгоистичный, сегодня, в более опасные времена, обреченный.
Но именно он дал начало великой идее Эмили.
Почему бы не использовать ту же технологию, чтобы возродить виды чужаков, которых мы находим запертыми в зондах? Разумные расы, давно погибшие, исчезнувшие из Вселенной. Сегодня их единственные потомки – это кибернетические тени, заключенные внутри хрустальных яиц. Но разве не возможно вернуть к жизни хотя бы часть этих разумных видов? Или существа, близкие к ним физически и духовно? Восстановить их как живые организмы здесь, на Земле?
А если это удастся – почему бы не начать с тех, кто доказал свою дружбу?
Этой идеи оказалось достаточно, чтобы разрушить союз посланцев-вирусов. Это предложение вызвало у некоторых виртуальных существ из артефактов неожиданный приступ тоски по их творцам. Давно забытые чувства живых существ, которые когда-то ходили под открытым небом, дышали воздухом, непосредственно взаимодействовали с космосом, вынашивали собственные планы, питали собственные надежды под нагими солнцами.
«Вы сделаете это для нас? – спрашивали они. – Даже зная, кто мы такие? Что мы пытались сделать?»
На что человечество ответило:
«Мы сделаем это не ради вас, а ради ваших предков, ранних версий ваших видов, которые создали вас. И ради ваших живых потомков».
Когда первое пробное воскрешение прошло успешно, когда несколько младенцев-чужих родились в искусственных матках и были приняты в человеческие семьи, виртуальные посланцы из десятков зондов предъявили свои тайные сокровища. Копия за копией генетические коды, которые они от всех прятали, информацию, погребенную в глубинах кристаллических решеток. Прежняя преданность для них вдруг стала важнее дарвиновского интереса, составляющего часть «вирусных» данных. И они были готовы платить цену, которую требовали за воскрешение.
Правду. Или ту часть правды, какую удавалось вытянуть из других чужаков. Тех, которые по-прежнему стремились распространять эпидемию.
Программа – с десятками видов инопланетных младенцев, которые воспитывались в питомниках, яслях и частных домах по всей Земле, – оказалась настолько успешной, что повсюду начала распространяться самонадеянная, дерзкая, даже мессианская мысль.
Почему бы не учить этому?
Если метод – прекращать эпидемию актами потенциального великодушия – работает для нас, может, он сработает и для остальных?
Хэмиш не сомневался: именно это объясняло присутствие сверхбольшого контейнера на «корме» их корабля.
– В нем должны содержаться средства создания Панацеи! Механизмы, чтобы начать этот процесс в новой солнечной системе.
Он испытал крайнее разочарование, когда Лейси отрицательно покачала головой.
– Сомневаюсь, Хэмиш. Простите, но это чушь.
– Почему?
– Потому что ящик длиной метр не может содержать все описанные вами устройства. А все генетические коды заключены здесь, – она обвела руками окружающее, – в информационной решетке нашего корабля.
Помните, план начинается с помощи молодой чуждой расе во всех фазах кризиса ее развития. Например, учить их ни от кого не зависеть, и думать самостоятельно, и сопротивляться другим кристаллам, выдающим себя за «богов». И не смотреть на нас как на высших существ! Ну и другим жизненно важным вещам: например, сохранению окружающей среды и разумному использованию только поддерживающих технологий. Плюс урокам взаимной ответственности и играм с позитивными исходами…
Только много позже, когда у них будут высокие технологии и когда их сознанию начнут угрожать «вирусы разума», – только тогда мы добавим Предложение Тан, научим выращивать новые типы разумных существ. Увеличивать многогранность и мудрость их цивилизации. Научим приобретать силу, чтобы отвечать на любые вызовы.
– Плюс дадим им возможность делать такое же предложение кристаллам, заразившим их систему, – добавил Хэмиш, желая показать, что понял. – Привлекать многие из этих вирусов к сотрудничеству.
– Да, мы везем все необходимые программы и знания, Хэмиш, для того чтобы приспособить наши замыслы к местным условиям. Но мы рассчитываем на то, что всю физическую работу сделают местные.
К тому же это единственный нравственный план. Он решает этическую дилемму старых зондов-сеятелей, чьи планы колонизации Земли уничтожили бы возможность развития на Земле самостоятельной разумной цивилизации. Таким путем планета получает возможность сначала самостоятельно создать свою разумную расу и только потом – и по собственному выбору – может пригласить остальных присоединиться, создавая форпост космополитической галактической цивилизации.
Хэмиш дивился грандиозности этого плана. Сам он никогда не видел его таким. Лейси действительно мыслила масштабно.
– Здорово! – кивнул он. – Итак, ради успеха нашей экспедиции…
– Видите ли, мне кажется невероятным, что Земля составит посылку из несовершенных биореакторов, которые за миллионы лет все равно выйдут из строя или устареют. Мы будем учить. И не должны все проделывать сами.
Чувствуя опустошение, Хэмиш не нашелся что сказать, лишь негромко разочарованно хмыкнул, как всегда, когда уничтожали одну из его остроумных идей.
Он повернулся и увидел, что их движение замедляется. На «корме» корабля, там, где изогнутая стена опускалась почти вертикально, он увидел несколько фигур. Как и в противоположном конце, несколько человек смешались с чужаками у голографических изображений и дисплеев с данными.
Хэмиш вздохнул и снова повернулся к Лейси и Ом.
– Ну хорошо. Значит, ящик не имеет прямого отношения к Панацее. Но все равно это означает, что наш корабль больше и просторней типичных зондов. Он также снабжен средствами и инструментами для взаимодействия с миром. Здорово! Мы не будем беспомощны. Это увеличивает шансы нашей экспедиции на успех. Верно?
Что-то в реакции Ома Хэмишу показалось необычным. Слишком уж тот был сдержан и отчужден.
– Пожалуй, это верно, друг мой, – ответил чужак. – У этого зонда шансов может быть больше.
– А остальные десять миллионов таких, как мы?
– Они тоже получили бы преимущество, если бы их так экипировали.
– Вот как. Тогда в чем же проблема?
Хэмиш посмотрел на Лейси, та пожала плечами.
– Кажется, Ом считает дополнительные траты ненужным расточительством.
