- Ч-что-это? – слегка заикаясь, спросил я.
- Не что, а кто, - слегка улыбаясь, тихим шепотом ответил мне Мопс. - Это отец Якоб, он старший священник ордена святой Беллы.
- А з-зачем он? – как то невпопад спросил его я.
- Что зачем?
- Но как же, мы же хотели с вами, вы же сами говорили... Чай попьем, поговорим… - в тот момент я был очень испуган и растерян.
- Что вы, что вы, какой же я вам собеседник? Совершенно бестолковый. Толи дело отец Якоб, достойнейшая личность! Только при разговоре с ним, вы поймете, что такое истинная мудрость! Это величайший Волк, несущий свет истинный веры, наставляя нас на путь любви и понимания! - последнюю фразу он чуть ли не выкрикнул во весь голос, а глаза его загорели каким то фанатичным огнем.
- Табаки, снова ты прервал мой обряд, - прошелся эхом тяжелый голос по залу, и огромная спина дрогнула, начав выпрямляться. Существо встало с колен и медленно обернулось. - Кто это с тобой?
- Я привел новенького, хочу вам его представить – Табаки согнулся в глубоком поклоне и, не выпрямляясь, продолжил, - это лысый Ёжик из далёкого Египта!
- Египет? Уже второй за неделю. Что же, Табаки оставь тогда нас, будь так добр, наедине с молодым ёжиком, - Усталым голосом проговорил Волк.- А вы же, пройдёмте в гостиную, как я понимаю Табаки, обещал вам чай? Он хоть и редкостный балабол, но все же врёт крайне редко и из всей мерзости, которую тут называют едой, чай довольно не плох.
- Но он звал поболтать, а сам ушел,- ответил я, смотря на закрывшуюся за ним дверь - Вы понимаете, я новенький в ваших краях и очень многого тут не понимаю. А он ушел... и как то, вот...
- Ну, в этом плане, вы можете не беспокоиться. Как собеседник я ничем не хуже, а в некоторых вопросах даже более компетентен, чем он. Прошу пройдемте за мной,- сказав это, Волк направился к двери на противоположном краю комнаты, которую я как-то не заметил.
Еще раз, с грустью посмотрев на закрытую дверь позади меня, я понуро побрел вслед за Волком, уже скрывшимся в соседней комнате.
В отличие от молельни, соседнее помещение имело уже более обжитый вид, что-то вроде рабочего кабинета, в котором также, как и в соседней комнате тускло горел камин. Под не особо ярким светом, исходящим от керосиновых ламп, я смог рассмотреть интерьер, который почему-то успокоил меня. Огромный стол, стоящий возле окна, усеянный кипой каких-то бумаг, и стоящей на нем в самом углу, миниатюрной статуэтки, точной копии скульптуры из молельни. В углу по правую сторону возле стола, стоял большой книжный шкаф, с одной лежавшей там книгой, в переплете из угольно-черной замши. И два мягких кресла, с подушечками, лежавшими на них, которые стояли почти вплотную к камину.
Волк тем временем нагнулся возле догорающего огня и подкинул туда пару небольших поленьев.
- Прошу присаживайтесь, чай скоро принесут,- Сказал Волк, устало поднимаясь с колен, и почти сразу же опускаясь в ближайшее из кресел. Я, последовав его примеру, подпрыгнул и приземлился на мягкую подушку.
Наконец-то оказавшись на одном уровне с собеседником, я смог как следует его разглядеть. И увиденное меня поразило.
Не буду скрывать, я боялся его. Боялся всей душой, с того самого момента, как он встал во весь свой огромный рост. Тогда глядя на него снизу вверх и слушая его голос, он мне казался гигантским несгибаемым монолитом, опасным и ужасающим. Но теперь, стоило мне оказаться почти на его уровне, увиденное вызвало во мне… жалость.
Представляешь, я маленькое существо, сделанное из куска теста, не мог посмотреть на одно из страшнейших существ, из мною виданных, без жалости. А все знаешь почему?
Волк был болен.
Даже я проживший на тот момент, совсем немного времени понял это. Он был болен, причем болен, скорее-всего, довольно давно.
Худосочная морда, со впалыми глубоко в череп тускло желтыми глазами. Уши, когда то торчавшие, теперь же полулежали по краем головы и шерсть, которая казалось, выпадала по всему телу, оголяя мерзко розовые, воспалённые участки тела. И дыхание…. Только сейчас я услышал, как из его груди не ровным потоком выходит воздух, колыхаясь и затягивая в лёгкие новую порцию, вызывая стойкое ощущение, что еще чуть-чуть и он задохнётся.
Он поймал мой взгляд и изобразил легкую полуулыбку, оголив передние сточенные зубы, с двумя огромными клыками по бокам.
- Плачевен вид мой?- хрипло сказал Волк, как показалось усилием воли выравнивая свое дыхание.
- Нет, нет ... Да что… - я смущенно заерзал на мягкой подушке.
- Можешь мне не врать. Я и так прекрасно знаю, как выгляжу. Тем более я сам виноват, и эта кара за мои грехи,
- Грехи?
- Да, но все же... Я так вам и не преставился, Якоб Черный... – Серый Волк слегка склонил голову, вновь изобразив ту-же полуулыбку.
- Черный?- перебил его я.
- Не обращайте внимания, это просто фамилия, - отец Якоб отмахнулся своей костлявой рукой с острыми когтями на ней. - В моем роду всегда рождались волки вороного цвета но, увы, в семье не без... Эх, пусть будет - серой вороны. Родился я с серой шкурой, причем один на помет из десяти щенят. Я был сер как мышь, среди вороных братьев и сестер. И из-за этого мой папаша был взбешён как никогда.
- По-почему?- от неожиданности я сам не понял, как начал заикаться, ибо как только Волк сказал про отца, его морду исказило выражение, какой-то лютой ненависти. Это длилось ровно секунду, прежде чем оно снова стало прежним.
- Понимаешь, волки чувствительны к кровосмешении и стоит хоть раз любому из нас сделать ошибку, и дети примут кровь чужака. В нашем роду всегда были только Черные Волки. Мать же принесла серого... Отец не простил измены и загрыз нашу мать. Меня же почему-то пожалел. Хотя лучше бы убил в месте с нею.
