сидят они тихонько. На большой ярмарке дело другое, туда со всей округи съезжаются, и ковыряльщиков набегает изрядно. Там-то главные драки и случаются... Но и там чаще всего наши ихних побеждают — рыбари ловчее, нам на всякий манер руками работать приходится, а ковыряльщики знают одно — паши да жни, молоти да мешки таскай. Нет у них того проворства тела, одно слово — корявые...
Вот это было интересно — узнать побольше о деревенских обычаях. Оказывается, и там есть свое разделение людей, свои обидные дразнилки и прозвища.
Но Тарик слушал вполуха — близился рубеж. И вот оно!
Для человека несведущего ничегошеньки вокруг не изменилось — те же «муравейники»4, и особняки, та же мостовая, люди одеты точно так же. А на самом деле, пересекши перекресток Фонарщиков,
43 «Муравейники» — дома, которые мы назвали бы многоквартирными. Употребляется в ироническом смысле.
габара и седоки на козлах миновали незримый, но от того ничуть не потерявший силу рубеж, пусть никак не обозначенный.
Незримые рубежи порой посерьезнее даже, чем вереница каменных столбов с гербами на рубежах явственных меж двумя соседними королевствами. Разница лишь в том, что те, кто лазит через рубежи без подорожных, вроде потаенщиков 41, при поимке попадают за решетку, а то и на рудники. Здесь ничего подобного нет, но неприятностей можно заполучить выше ушей...
Незримый рубеж разделял районы обитания Светлых и Темных. О нем не могли знать деревенщины вроде этого рыбаря, а взрослые Темные попросту забыли, как забыли мальчишеские годы. А вот мальчишки с той и другой стороны... С ними дело обстояло совершенно иначе.
Здесь есть свои тонкости, опять-таки знакомые только горожанину. Слов нет, иные из Темных (хотя бы Мусорщики и особенно Золотари) жалованье получают скудное, их «муравейники» особенно убоги. А вот с теми же Ювелирами дело обстоит совсем наоборот. Им совершенно не нужно уметь читать, писать и вести циферный счет, главное — искусное владение мастерством. Особо преуспевающие (в первую очередь те, что мастерят драгоценные украшения для богатых и знатных дворян, королевского двора, а то и королевской фамилии) живут господами: особняки у них бывают этажа в три, большущие, на извозчиках ездить они считают ниже своего достоинства и держат собственные выезды — да мало ли как роскошествуют.
Вот только сыновья их, хоть и одеты в дюжину раз богаче иных мальчишек Светлых и закормлены всякими яствами по горло, Школяров ненавидят столь же люто, как те, что беднее. С давних времен вражда меж Школярами и Темными мальчуганами стоит такая, что куда там кошкам с собаками. И у тех и у других особенной лихостью считается заявиться ватажкой через рубеж, а уже лихостью из лихостей — подраться с местными. Но далеко не углубляются ни те ни эти, иначе моментально разнесется весть: «Наших бьют!» — и
на помощь своим сбежится вся округа. А вот одинокий Школяр, будучи в здравом рассудке, и дюжины шагов по району Темных не сделает — непременно налетят оравой, с какой ни один силач не справится, и излупят так, что синяки по всему телу недели две не сойдут, а при особенном невезении могут и зубы выбить, и нос сломать. Те же отношения и меж Подмастерьями с обеих сторон. Да и совсем молодые Мастера, случается, дерутся в тавернах и на танцульках...
Опа, опа! С пешеходни четверо мальчишек уставились на Тарика так, словно, подобно людожорам с Восточного Архипелага, готовы были сожрать живьем. И ведь богатых родителей детки — трое в кадафасе, а у четвертого кафтанчик и вовсе из дорогущего переливчатого люнтара, при каждом движении хозяина играющего разноцветными отливами. Ручаться можно: у каждого в карманах столько денежек, сколько у Тарика и за год не бывает, а вот поди ж ты, Тарик с полным на то правом чувствует над ними нешуточное превосходство!
Так и подмывало показать им язык, что было бы вполне политесно (это не голый зад казать, любой согласится), но Тарик солидности ради удержался, только придал себе вид высокомерный и надменный — извечные враги и так были унижены по полной. Рядышком, палкой можно достать, проезжает Школяр в полной форме — черные штаны, фиолетовый кафтанчик с начищенными пуговицами, фиолетовый шестиугольный берет, да вдобавок на груди у него блещут аж пять золотых, не каких-нибудь, сов. Темные-то они Темные, но эти огольцы прекрасно знают, что такое школярская сова и какие бывают разновидности. И самым ценным боевым трофеем у них считается как раз сова, вот только достаются им такие трофеи крайне редко.
И ничего нельзя поделать! Только пепелить взглядами в бессильной ярости. Город, тем более столица — это вам не деревня, где ездят и ходят безо всякого порядка, без соблюдения права и лева. И в городе с давних пор действуют «Установления благолепного проезда колесных экипажей и передвижения пешеходов». Не то что стащить проезжего с облучка, а бросить в него пустяковиной вроде куска грязи или комка бумаги есть нешуточное прегрешение. Это к мальчишеским дракам Стражники относятся лениво, разве что посвистят издали, чтобы разбежались. Даже если и уцапают драчуна, самое тяжелое, что его ждет, — словесная выволочка да пара подзатыльников, и уж в самом крайнем случае полдюжины розог (все это для городского мальчишки — плюнуть и растереть, в драках порой достается больше, а в Школариумах дерут почище). А вот нарушителю «Установлений» полагается немаленький денежный начет, и Стражники их грабастают с большим рвением. Это у них потаенный доход такой: приволочь виновника к родителю, расписать его нарушения, изрядно от себя прибавив, — и замять все, получив в собственный карман денежку втрое-вчетверо меньшую, чем пришлось бы заплатить в начет после составления «ловчей бумаги». Обычно родители понимают свою выгоду и охотно соглашаются — а потом крепенько дерут отпрыска за то, что ввел в нечаянный расход.
Вот как раз и Стражник прохаживается. Не осмелились ушлепки те юные, хоть Тарик и чуял спиной их пылавшие злобой взгляды. Вот так и получается, что единственная возможность для Школяра без малейшего для себя ущерба побывать в Темном районе, обеспечив тем самым себе почет на своей улице, — пересечь его, гордо восседая на облучке. Вот только это мало у кого получается — у многих родителей лошади с повозкой нет, не нужны они в их ремесле. С этой стороны Тарику сокрушительно не везло — всякий раз родитель, когда ездил в деревню за мясом, выезжал из города одной и той же дорогой, пролегавшей вдали от Темных
