1. ДНК
Дезоксирибонуклеиновая кислота, более известная просто как ДНК, – основной материальный носитель генетической информации. Структуру ДНК и ее значение открыли и впервые описали в Кембридже (Англия) в 1952 году, а в марте 1953-го миру объявили о великом открытии.
Но, как нетрудно догадаться, то была далеко не первая ДНК, сыгравшая важную роль в истории Кембриджа. Годом раньше, 11 марта 1952 года, в этом городке, в здании бывшего викторианского работного дома, на свет появился Дуглас Ноэль Адамс. Его мать была медсестрой, а отец закончил факультет теологии и готовился принять духовный сан, но передумал: друзьям удалось убедить его, что это кошмарная затея.
Когда Дугласу исполнилось полгода, его родители уехали из Кембриджа, а когда ему стукнуло пять – развелись. Дугласа в то время считали ребенком со странностями, если не с задержкой развития. Он только-только научился говорить и, по его собственным словам, был «единственным известным мне ребенком, способным с открытыми глазами набрести на фонарный столб. Все думали, что у меня богатая внутренняя жизнь, потому что признаков хоть сколько-то осмысленной наружной жизни я не выказывал». Дуглас рос одиноким: друзей он заводил с трудом, а единственная сестра, Сьюзен, была младше его на три года.
В сентябре 1959 года он пошел в Брентвудскую школу в Эссексе, где и проучился до 1970-го. «Из нашей школы вышло много телевизионных знаменитостей, – рассказывал он. – Не считая меня – Грифф Риз Джонс, Ноэль Эдмундс и Саймон Белл, написавший роман по фильму с Гриффом и Мэлом Смитом “Болваны из космоса”, знаменитому, хоть и не получившему ни единой премии (ну, положим, Белл пока еще не суперзвезда, но вечеринки он закатывает классные). Многие из тех, кто проектировал компьютер “Амстрад”, – тоже наши, брентвудские. Но вот кого у нас катастрофически не хватает, так это архиепископов, премьер-министров и генералов».
Не сказать чтобы Дугласу так уж нравилось в Брентвуде, – по его словам, школьные годы для него прошли «в попытках откосить от спорта». Хотя он неплохо плавал и играл в крикет, выпускать его на футбольное поле было ошибкой, а «игрок в регби из меня вышел просто чудовищный: в первую же игру я умудрился сломать себе нос об колено. А это, знаете, не так-то просто, особенно из положения лежа. Вообще, учителя так и не договорились между собой, кто я, – то ли умник, каких не видывал свет, то ли полный кретин. На уроках я никогда не открывал рта, пока не разберусь в вопросе досконально».
Дуглас был тощим и высоким мальчишкой – и стеснялся своего роста: «В приготовительной школе [2] нам полагалось ходить в коротких штанишках, и на последнем году я уже выглядел в них такой нелепой дылдой, что мама подала специальное прошение, чтобы мне разрешили носить нормальные брюки. Но ей отказали – на том основании, что я, мол, и так уже вот-вот перейду в старшие классы. И я действительно перешел в старшие классы, и мне разрешили носить брюки, но тут оказалось, что форменных брюк моего размера в школе нет, – и весь первый семестр мне пришлось по-прежнему ходить в коротких штанишках».
В то время он интересовался не столько литературой, сколько естественными науками: «В том возрасте, когда все мальчишки хотят стать пожарными, я мечтал о карьере физика-ядерщика. Мечта не сбылась – слишком уж плохо мне давалась арифметика. То есть теорию математики я понимал, но считать как следует так и не научился, поэтому о естественных науках пришлось забыть. Если бы тогда уже существовали инженеры-программисты, я, наверное, подался бы в эту область… но, увы, такой профессии еще не было».
Помимо этого, юный Дуглас увлекался авиамоделированием («Готовые модели я ставил на комод, и мало-помалу там собралась целая выставка. Но за комодом у нас стояло большое старое зеркало, и в один ужасный день оно упало и раздавило мои самолетики. Я очень огорчился и с горя забросил свое хобби навсегда. Воистину, то был удар слепой судьбы…»), играл на гитаре и читал книжки. «Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что читал маловато – и, к тому же, всякую чепуху. (Когда у меня будут дети, я уж позабочусь, чтобы они читали сколько положено. В конце концов, на то и придуманы телесные наказания, разве нет?) Я читал рассказы про Бигглза [3] и знаменитую фантастическую серию капитана У.Э. Джонса; особенно мне запомнилась книжка под названием «В поисках идеальной планеты» – ну да, можно сказать, она на меня серьезно повлияла. Потом был еще такой писатель, Эрик Лейланд, – похоже, о нем, кроме меня, уже никто не помнит, – и я читал его истории про Дэвида Флейма, такого, знаете ли, Джеймса Бонда для десятилетних мальчишек [4]. В общем, что я хочу сказать: когда, по-хорошему, следовало затариться Диккенсом на всю оставшуюся жизнь, я тратил время на Эрика Лейланда. Но вы и сами понимаете – ребенку не прикажешь!»
Кроме того, Дуглас обожал выпуски «Орла» – самого популярного в то время журнала детских комиксов в Британии – и, в особенности, иллюстрированные истории Фрэнка Хэмпсона про Дэна-Смельчака [5]. Дэн-Смельчак, космический летчик с квадратной челюстью, и его комический спутник Дигби год за годом неутомимо сражались с зеленокожим злодеем Меконом. Тот же «Орел» впервые приютил на своих страницах и самого Дугласа, когда тому было одиннадцать: два его письма напечатали в его любимом журнале и за каждый заплатили невероятную (по тем временам) сумму в десять шиллингов. В одном из писем содержался рассказ (под названием «Рассказ»), свидетельствующий о раннем развитии дарования (см. стр. 18).
По поводу «Алисы в Стране чудес», которую нередко упоминают в числе книг, оказавших на Дугласа особое влияние, сам он сказал так: «“Алису в Стране чудес” я прочитал – точнее, мне прочитали ее вслух, – когда я был еще маленьким, и она мне совершенно не понравилась. На самом деле она меня очень напугала. Несколько месяцев назад я попробовал вернуться к ней, прочитал несколько страниц и подумал: “Ну, забавно, да… неплохо… но все-таки…” Одним словом, если бы в детстве она не произвела на меня такое жуткое впечатление, я бы ее полюбил, но избавиться от этого воспоминания невозможно. Я знаю, что некоторые говорят, будто Кэрролл сильно повлиял на меня – ну, с этим числом 42 и все такое прочее, – но на самом деле это не так» [6].
О том, чтобы стать писателем, Дуглас впервые серьезно задумался в десять лет: «У нас в школе был учитель по фамилии Хэлфорд. Каждый четверг после большой перемены он вел часовой урок, за который каждый из нас должен был написать рассказ. И я стал единственным на моей памяти учеником, которому удалось получить за один из таких рассказов десять из десяти баллов. Я запомнил это на всю жизнь. И знаете, странное дело: как-то раз я говорил со своим бывшим одноклассником, и он рассказал, как они с друзьями уже после школы встретились с мистером Хэлфордом и стали ему пенять, что он никогда никому не ставил хороших оценок за сочинения. А он сказал им: “Ну отчего же никогда? У меня был ученик, которому я однажды поставил десять из десяти, – Дуглас Адамс”».
* * *
КАРУСЕЛЬ «ОРЛА»
Рассказ
– Так, это оно – Лондонское бюро находок, – сказал мистер Смит, заглянув в окно и удостоверившись. Входя, он споткнулся о порог и чуть не врезался лбом в стеклянную дверь.
– А тут небезопасно… надо не забыть, когда пойду обратно, – пробормотал он.
– Чем могу помочь? – спросил служитель бюро находок.
– Я забыл вчера кое-что в 86-м автобусе.
– И что же именно вы забыли? – спросил служитель.
– Да вот никак не могу вспомнить, – признался мистер Смит.
– Ну, в таком случае ничем не могу помочь! – с огорчением сказал служитель.
