Здесь можно было двигаться только прямо вперед. Однако, пройдя несколько сот локтей, уламры вынуждены были остановиться: гранитная тропинка опускалась вниз и уходила под воду. Теперь беглецов с трех сторон окружала вода. Нужно было возвращаться обратно…
Нао опустил голову: если рыжие карлики устроили засаду в начале тропинки, путь к отступлению был отрезан… Теперь он горько упрекал себя, что расстался с мамонтами и пустился по враждебной земле. Мужество его поколебалось, он испытывал неуверенность и страх… Но это была только минутная слабость. В следующее мгновение он уже думал о том, как спасти своих спутников и самого себя.
Впереди, в нескольких сотнях локтей, из воды выступала гранитная глыба. Быть может, это был островок среди болота, но глыба могла также служить продолжением гранитной тропинки.
По приказанию Нао, Нам и Гав стали искать брод. Но повсюду были лишь бездонные ямы, предательская тина и вязкий ил.
Без долгих размышлений Нао первым зашагал назад. Молодые воины последовали за ним. Но, пройдя две тысячи локтей, Нао внезапно остановился и сказал:
— Рыжие карлики там!
Он указал пальцем на кустарник.
Нам поднял с земли камень и бросил его в указанное Нао место. Кустарник заколебался, послышался явственный шорох чьих-то шагов. Нао не ошибся: враг прятался в кустах, преграждая выход. Надо было думать не об отступлении, а о сражении. Позиция уламров была невыгодной для боя — рыжие карлики могли незаметно окружить их, оставаясь под прикрытием кустарника. На гранитной тропе по крайней мере не приходилось опасаться нападения с тыла.
Прежде чем открыть военные действия, Нао попробовал вступить с карликами в переговоры.
— Рыжие карлики! — крикнул он. — Напрасно вы преследуете уламров! Уламры сильны, как медведи, и подвижны, как антилопы! Если рыжие карлики осмелятся напасть на уламров, многие из них погибнут! Я, Нао, сын Леопарда, один убью больше рыжих карликов, чем у меня пальцев на руках. Нам и Гав такие же сильные бойцы. Зачем рыжим карликам терять многих своих воинов, чтобы убить трех уламров?
Из кустарника и из высокой травы в ответ раздались громкие воинственные крики. Уламр понял, что рыжие карлики жаждут кровавой битвы. Это не удивило его; разве не так же спокон-веку поступали уламры? Разве они не убивали всех чужестранцев, которых встречали на своем пути?
Нао не собирался приводить соплеменников, чтобы уничтожить рыжих карликов, но он понимал, что те могли опасаться этого.
Угрожающе рыча и потрясая оружием, он отступил вместе с Намом и Гавом к гранитной тропе. Тонкие дротики просвистели им вслед, но ни один не попал в цель.
Нао громко захохотал:
— У рыжих карликов слабые руки! Дети уламров и те сильнее их… Каждый удар палицы Нао будет стоить жизни одному карлику!
Из зарослей высунулась рыжая голова, еле заметная на фоне пожелтевшей осенней листвы. Нао метко швырнул камень. Послышался пронзительный крик, и карлик упал.
— Глядите! — торжествующе воскликнул уламр. — Такова сила Нао! Простым камнем он убил рыжего карлика!
И, не обращая внимания на крики разъяренных противников, он повернулся спиной к ним и спокойно зашагал по тропе.
В конце тропы была площадка, где свободно могли уместиться три человека. Это место было удобно тем, что карлики не могли ни напасть на уламров всей толпой, ни окружить их, ни даже подплыть со стороны болота, ибо предательская топь тотчас же засосала бы смельчака. Точно так же не приходилось опасаться нападения со стороны гранитной глыбы, служившей продолжением тропы, — добраться до нее было невозможно.
Уламры ждали нападения. Это было томительное и мрачное ожидание. В берлоге серого медведя, ожидая прихода зверя, они надеялись несколькими меткими ударами одержать над ним победу; осажденные среди ледниковых валунов, они твердо знали, что рано или поздно дождутся времени, когда лев уйдет на охоту. Людоедам ни разу не удалось окружить их.
Теперь же их осаждало племя, сильное своей многочисленностью, терпеливое и хитрое. Дни потянутся за днями, а карлики все будут преграждать им путь к бегству, и, если они решатся напасть на уламров, какое сопротивление смогут оказать трое воинов целому племени?
Кровь стучала в висках Нао. В мозгу его быстро сменяясь, проносились картины битв, засад, бегства и погони. Он не переставал думать о рыжих карликах.
Временами Нао, стряхивая с себя оцепенение, вскакивал на ноги и хватался за палицу. Ему хотелось биться, терзать, крушить врагов. Но осторожность и предусмотрительность, — два качества, не будь которых первобытный человек не смог бы просуществовать и одного дня, — осторожность и предусмотрительность заставляли его смиряться и выжидать.
Смерть Нао доставила бы радость его врагам — Нао не мог добровольно пойти навстречу ей. Нет, сначала он должен был утомить рыжих карликов, внушить им страх, убить многих из них… Да он и не хотел вовсе умирать: ему надо было сначала повидать Гаммлу!
Нао не знал, каким образом он обманет бдительность своих врагов и вырвется из ловушки: но надежда на спасение час от часу крепла в нем, пока не овладела всем его существом, пока он снова не почувствовал себя сильным и полным мужества.
Сначала рыжие карлики не показывались вовсе, не то из страха попасть в засаду, не то выжидая какой-нибудь оплошности со стороны уламров. Только в конце дня они, наконец, появились. Они выскользнули из засады и подкрались к гранитной тропе. То один, то другой карлик вдруг издавал пронзительный крик, но вождь отряда хранил настороженное молчание.
В сумерках рыжие тела сбились в кучу. Издали они напоминали стаю шакалов, поднявшихся на задние лапы.
Настала ночь. Огонь костра уламров бросал на поверхность болота кровавые отблески. За чащей кустарника виднелись костры рыжих карликов. Фигуры стражей явственно выделялись на темном фоне ночи.
Однако, несмотря на угрожающие приготовления, карлики не осмелились приблизиться к уламрам, и ночь прошла спокойно.
Следующий день тянулся нестерпимо долго. Рыжие карлики беспрерывно маячили перед лагерем уламров то поодиночке, то целыми толпами. Их тяжелые челюсти свидетельствовали об огромном упорстве и настойчивости характера. Ясно было, что они неустанно будут добиваться смерти чужеземцев — этого требовал их инстинкт, взращенный сотнями поколений; не будь у карликов этого упорства в достижении намеченной цели, они давно были бы истреблены другими племенами, более сильными, но не знающими такой тесной спайки и сплоченности.
И на вторую ночь карлики не решились напасть на уламров. Они хранили глубокое молчание и не показывались из-за прикрытий. Не было видно даже огней их костров: они не разводили их вовсе или перенесли на такое расстояние, что зарево не было видным.
На заре вдруг послышался шорох, словно кустарник двинулся с места и пополз по земле. Когда рассвело, Нао увидел, что у входа на гранитную тропу вырос вал из ветвей. За этим укреплением, вызывающе крича, прыгали и кривлялись рыжие карлики. Уламры поняли, что карлики собираются постепенно продвигать вперед свое укрепление и, прячась за ним, забрасывать их дротиками и копьями, покамест не улучат удобный момент, чтобы всем племенем сразу напасть на них.
Положение уламров и без того было достаточно тяжелым.
Израсходовав запасы мяса, они занялись ловлей рыбы в болоте. Но в этом месте оказалось очень мало рыбы; редко-редко им удавалось поймать угря или леща. И хотя они не брезговали и гадами, сильные молодые люди не могли насытиться и непрерывно испытывали муки голода.
Особенно тяжело переносили осаду Нам и Гав. Юноши заметно ослабели.
Третий день не принес изменения. Сидевший неподвижно у костра Нао был погружен в грустное раздумье. Он понимал, что, если голодовка продлится еще несколько дней, Нам и Гав совсем ослабеют и любой карлик окажется сильнее их.
Нао с тревогой думал, сможет ли он сам с прежней силой метать дротики и копья? Будут ли так же смертоносны удары его палицы? Не лучше ли попытаться бежать под прикрытием темноты, пока силы не иссякли окончательно? Однако тут же он отказывался от этой мысли: нельзя было рассчитывать застать врасплох бдительных карликов, а прорваться через их расположение силой нечего было и думать.
Сознание безысходности положения снова привело Нао в сознание лихорадочного возбуждения. Он вскочил на ноги и стал кружить около костра; затем он вышел на тропу и зашагал по направлению к становищу карликов.
За вечер укрепление продвинулось еще на несколько десятков локтей. Нао понял, что не позже как следующей ночью рыжие карлики нападут на них.
Вдруг прозвучал резкий крик. Из болота на берег выползло какое-то существо. Приглядевшись, Нао увидел, что это человек. Он еле полз, и кровь потоком хлестала из раны на бедре.
