— Чтобы напомнить тебе, дураку, что следует вести себя прилично, — резко сказала девушка. — А теперь извинись, Джос.
— Прошу прощения, хозяйка Берри.
По воздуху пролетела еще одна деревяшка, увернуться от которой Джос не сумел.
— Ой!
— Перед ней извинись, безмозглый!
Джос натянул на голову шляпу — чтобы, по-видимому, было что снять перед Фаун.
— Прости, мисс… миссус, — пробормотал он и нырнул в каюту — чтобы избежать нового обстрела.
— Болван, — спокойно подытожила девушка.
Фаун прошла еще немного по берегу; она с интересом отметила, что если суденышко Джоса сидело на мели, то баржа Берри, стоявшая на якоре ниже по течению, была на плаву. И на корме у нее имелся пустой загон для скота, а от курятника, вокруг которого клевали зерна несколько несушек, совсем не воняло: кто-то его регулярно чистил. Уперев руки в бедра, Фаун запрокинула голову и еще раз посмотрела на хозяйку баржи, которая с виду была ненамного старше ее.
— Что это ты вырезаешь? — окликнула девушку Фаун.
Девушка показала ей закругленный брусок.
— Поплавки. Из тополя получаются хорошие поплавки. Годятся и другие мягкие сорта дерева.
Фаун кивнула. Ее обнадежила общительность девушки: недовольное выражение ее лица сменила улыбка. Берри могла ведь просто буркнуть «поплавки», а то и «не твое дело».
— Так что… берешь ты пассажиров?
Светловолосая девушка наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть Фаун.
— Да не собиралась… Я планирую поторговать, спускаясь по реке, так что буду делать много остановок. Путешествие было бы медленным.
— Это ничего. Мы не торопимся. А как далеко ты направляешься?
— Я еще не решила.
— Можно мне заглянуть к тебе на баржу? Я никогда не бывала на судах, — улыбнулась Фаун. Обратиться с подобной просьбой к слишком игривому Джосу она бы не рискнула; ей повезло, что она повстречала женщину.
Девушка склонила голову к плечу, потом кивнула. Сунув свой нож в ножны на поясе, она просто спрыгнула с крыши каюты, не воспользовавшись грубой лестницей из прибитых к стене планок; высота в пять футов ее не смутила, она только сильно согнула колени. Схватив длинную доску, она перекинула ее на берег. Фаун с опасением посмотрела на узкую и прогибающуюся доску, потом затаила дыхание и пробежала по сходням, не свалившись в грязь. Спрыгнув на палубу, она с интересом огляделась.
— Привет. Меня зовут Фаун Блуфилд.
Девушка поклонилась. У нее были высокие скулы и острый подбородок, что делало ее похожей на дружелюбного хорька. Она оказалась выше Фаун — да и кто бы не оказался? — и, пожалуй, повыше Вита. На ее нежной светлой коже были заметны солнечные ожоги.
— Берри Клиркрик. Я хозяйка этой баржи.
Хозяйка баржи могла быть ее капитаном, владелицей или и тем, и другим; Фаун предположила, что Берри имеет в виду как раз последнее, и порадовалась этому. Берри гостеприимно протянула ей руку — маленькую, но еще более загрубелую, чем ее собственная. Фаун с улыбкой обменялась с Берри рукопожатием.
— А кто живет в загоне? — спросила она, потом разглядела катышки в соломе. — А, коза!
— Наша нянюшка Дейзи. Мой маленький брат пасет ее на берегу.
— Значит, у вас есть свежее молоко. И яйца. — Баржа уже начала казаться Фаун по-домашнему уютной.
— Некоторое количество, — кивнула Берри.
— Я выросла на ферме, рядом с Вест-Блю. — В ответ на непонимающий взгляд Берри Фаун пояснила: — Это к северу от Ламптона. — Судя по выражению лица Берри, она была не особенно сильна в географии, поэтому Фаун добавила: — Ламптон стоит на реке, которая впадает в Грейс у Серебряных Перекатов.
Лицо Берри прояснилось.
— А, у Каменной Вилки. Там такая большая песчаная отмель… Ты ведь умеешь доить козу?
— Конечно.
— Хм-м… — Берри явно колебалась. — Ты и готовить умеешь, я думаю. Ты хорошая повариха?
— По крайней мере так говорит мой муж.
Хозяйка баржи оглядела маленькую фигурку Фаун, рост которой, как той было известно, заставлял ее выглядеть еще моложе, чем в действительности.
— И давно вы поженились?
Фаун покраснела.
— Около четырех месяцев. — За это время столько всего случилось, что, казалось, прошло много больше…
Берри слегка улыбнулась.
— Ну, тогда не знаю, можно ли доверять его мнению. Ладно, иди осмотри баржу.
Низенькая дверь в передней стене каюты вела к лесенке из нескольких дощатых ступенек; внутри было темно. Даже Фаун пришлось нагнуться, чтобы пройти в дверь; Даг тут должен будет складываться чуть ли не вдвое и очень осторожно выпрямляться. Передняя часть каюты была заполнена товарами: мотками пеньковой веревки, рулонами шерстяной и льняной ткани, связками шкур, бочонками и горшками. Фаун почувствовала запах яблок, масла, свиного сала и чего-то, что могло быть медвежьим жиром. Один бочонок был установлен на козлах и имел снизу краник. Из него доносилось довольно зловещее шипение: там бродил яблочный сидр. Еще Фаун разглядела мешки с орехами и копченые окорока, подвешенные к балкам, а по всем углам оказались распиханы бочарные заклепки — явно местные продукты, закупленные где-нибудь вверх по притоку реки Грейс. В одном углу хранились металлические изделия из Трипойнта — от лопат и топоров до иголок и булавок.
— Ты проделала всю дорогу от Трипойнта? — с почтением спросила Фаун, проведя пальцем по новому блестящему плугу.
— Нет, это я закупила на полпути. Мы покупаем в одном месте, продаем ниже по течению в другом — как удается.
Остальная часть каюты была отведена под жилье; ее освещали два маленьких застекленных окошечка и открытая дверь, ведущая на заднюю часть палубы. Вдоль стен располагались две узкие койки с наваленными на них матрасами; под койками тоже хранились товары. Одна из коек была задернута занавеской. Баржа Берри имела даже настоящий каменный очаг; над углями висел закопченный железный чайник. Изобретательно укрепленный на петлях стол мог откидываться и крепиться к стене, закрывая полку с металлической посудой и припасами.
— Как тебе удалось приобрести такое замечательное судно?
Улыбка Берри сменилась гримасой.
— Мой отец строит… строил… строит каждый год по одному такому для плавания к Греймауту. Они с моим старшим братом сколачивают корпус, а я конопачу и занимаюсь оборудованием. Отец стал брать нас, детей, с собой с тех пор, как умерла мама, — мне было тогда десять лет. — Выражение лица Берри смягчилось. — Потом он возвращается в верховья, нанимаясь с моим старшим братом на гребные лодки. Мы с младшим братом плавали как груз, пока я не научилась играть на скрипке для гребцов. После этого мне стали платить даже больше, чем отцу! Ну и жаловался он на это — правда, с гордостью.
Фаун понимающе кивнула.
— Уж эти отцы… — пробормотала она, и Берри согласно вздохнула.
Фаун заметила неловкую запинку Берри, когда та говорила об отце, и задумалась о том, как тактично сформулировать следующий вопрос.
— А теперь он… э-э… судов больше не строит?
Берри скрестила руки на груди и оценивающе посмотрела на Фаун; потом, сделав глубокий вдох, она, по-видимому, пришла к решению.
— Я не знаю. Они с моим старшим братом прошлой осенью отправились в низовья, но весной обратно не вернулись. Я так ничего о них и не услышала, хотя просила всех речников, кого только знаю, высматривать их и прислать весточку. А эту баржу отец оставил недоделанной. Я ее оснастила и загрузила товаром, и вот теперь сама отправляюсь вниз по реке. Так его работа хоть не пропадет даром… — Голос Берри дрогнул. — Это последнее судно отца — все, что он мне оставил. Я собираюсь часто останавливаться по дороге и расспрашивать… может, удастся что-то узнать.
— Понятно, — сказала Фаун. — Думаю, что это очень умно с твоей стороны.
Существовало множество причин, по которым человек мог не вернуться из путешествия к низовьям, и большинство из них ничего хорошего не сулило. По крайней мере, если дело касалось семейного человека… Молодой парень, возможно, и соблазнился бы каким-то новым приключением по дороге, жестокосердно ничего не сообщив встревоженным родичам, но не отец семейства.
