Не прошло и минуты, как наверху отдали команду к швартовке, и послышалась расторопная беготня команды. Вслед затем к Лешке спустился Гурршака. Взгляд его был мрачен, он позвенел цепью, освобождая человека от оков, после чего повел его наружу.
Очутившись на свежем воздухе, Лешка непроизвольно передернул плечами, ибо ветерок на улице пробирал до костей. Зато именно тут, под куполом морозного небосвода, в глубокой синеве которого таяли последние ночные звезды, он сумел во всех подробностях разглядеть детали его нового местопребывания. Как оказалось, дирижабль завис в десяти метрах над большой круглой террасой, выступающей одной стороной к самому краю километровой пропасти. Терраса была выложена булыжником и каменными плитами. Безо всякого сомнения использовали ее в качестве посадочной площадки, по периметру которой стояли чаши с огнем.
С борта дирижабля Цитадель смерти казалось нереальной декорацией, доверху напичканной различными аксессуарами, включая бухты троса, штабеля досок, гранитные глыбы и спрятанные под навесы дрова. Кроме того, крепость имела различные виды защиты, а именно: около дюжины мортир, готовых оказать противнику достойный прием, и столько же метательных установок, чей сказочный вид напоминал устройства гигантских арбалетов. Разумеется, возле оружия виднелись груды разнокалиберных ядер и внушительные россыпи арбалетных болтов, способных отправить к дьяволу любой летательный аппарат, если таковому вздумается вдруг зависнуть над крышами замка без дозволения хозяев. Гавкали собаки, звенел мороз, дымились костры, толпился местный народ.
Увы, народ Лешке не понравился сразу, как и собаки, а в километровую пропасть хотелось попросту плюнуть.
Собравшись с духом, Лешка так и сделал. Пропасть ответила ураганным порывом ветра, со дна ее немедленно поднялся вихрь колючего снега и превеликая масса гнилых листьев.
- Ыыы, гуг, человека урод... - тотчас же рявкнул Гурршака и дал Лешке по шее. - Кто плюет в пасть дракона, тот хуже куриного помета...
- Лучше быть куриным пометом, чем служить мифологическим подонкам, - упрямо стиснув зубы, ответил Лешка, после чего снова получил по шее два раза.
С "Чревоугодника" покричали, чтобы внизу, на площадке, принимали концы. Снизу тотчас же проорали, что давно готовы к швартовке. Более того, если на дирижабле не пошевелятся, как следует, то конец придет уже самой летательной машине.
Наконец, причалили, правда, едва не разворотив стометровой летающей посудиной одну из башен. Это выглядело как прибытие в родной порт после длительного плавания, разве что вместо веселых матросов, покуривающих трубки на кнехтах, на каменной площадке причала находилась группа монахов и скорбно пялилась на божий свет.
Эта делегация встретили капитана Борманжира по-деловому, как подобает благоразумным людям, для которых дела духовные подкрепляются исключительно мирскими расчетами и вполне светскими обязанностями. Здесь Лешке Сухареву вновь пришлось убедиться, что все в этом мире имеет свою цену. Он расслышал короткий звон монет и твердые уверения в качестве получаемого товара. Товаром, разумеется, являлся он сам, только вот сумма теперь была значительно выше той, что причиталась лопоухим мордорским ассасинам.
- Надеюсь, объект не поврежден? - спросил один из монахов.
- О, майн гот, - высокопарным тоном прозвучало в ответ. - Что может происходить с этот крепкий росский орешек?.. Я только немношко заставляйть его поработать на благо моей великий страна - фесело, комфортно, в надежный трутофой коллектиф... Уферяю фас, господа, это пошло ему только на хороший польза...
Когда сделка завершилась, Лешку сходу передали в руки монахов. Они ощупали его со всех сторон, заглянули в зубы, причесали волосы, поставили раком и даже проверили заднепроходное отверстие. Эта проверка напоминала таможенную экзекуцию в русско-советском аэропорту, с той лишь разницей, что здесь действовали куда более простодушными методами, чем на заповедной территории родимого аэрофлота. Там любого гражданина культурно вывернули бы наизнанку за милую душу.
- Он пустой, - сказал один из монахов. - Ничего подозрительного не обнаружено.
- Уверены? - вопросительно произнес другой, судя по тону старший.
- Мы проверили досконально, - твердо прозвучало в ответ.
- Надеюсь, вам понравилось, - ухмыльнулся Лешка, стараясь застегнуть штаны на морозе как можно скорее.
Монахи посмотрели на него с интересом. Физиономии у них были вполне человеческими: глаза, уши, рот и нос - все вроде бы на своих положенных местах, как у представителей родной Лешкиной планеты, а вот ладони оказались шестипалыми.
- Мутанты, что ль? - без затей спросил у них Лешка, но его вопрос унесло холодным ветром куда-то вдаль. Вместо адекватных разъяснений бывшего журналиста Лешку Сухарева схватили за руки и грубо швырнули на землю. Краем глаза он успел заметить большой шприц в руках одного из монахов и мгновенно понял, кому приготовлен этот медицинский инструмент. Предчувствие не обмануло его, уже через пару секунд он испытал болезненный укол в задницу, и ему сделалось хорошо. Закрывая глаза, он расслышал, как Борманжир восторженным тоном оценил подтянутые ягодицы простого росского человека.
- Точно мутанты, - прохрипел Лешка, прежде чем потерять сознание.
Эпизод двадцать третий
Чтобы понять мироздание,
Садисты нужны и дерзания...
Очнулся Лешка в тесном каменном мешке - ничком на лежанке. Башка трещала так, словно там гудел тяжелый церковный колокол, однако он быстро взял себя в руки и осмотрелся. Над ним высоко над головою висел фонарь, скудно освещая помещение. На осмотр каземата ушло не более минуты. Увы, ни окна, ни двери, ни единой зацепки, ничего подходящего, куда можно было бы просунуть палец, Лешка не обнаружил. Только абсолютная тишина вокруг, болезненная ломота в груди, да медный горшок на полу для отправления естественных потребностей.
Горшок Лешка наполнил быстро, ибо на его месте обосрался бы каждый, а вот тишина сама, как удав, норовила удушить его в своих объятиях.
