– Да, непременно, – сказал он и только теперь почувствовал, что это не пустые слова.
Во время перехода с Марджойна на Вавач мутатор и выяснил то, что ему требовалось знать об управлении и паролях на «Турбулентности чистого воздуха».
На мизинце правой руки Крейклин носил идентификационное кольцо, и некоторые замки на «ТЧВ» работали только под воздействием электронного поля этого кольца. Доступ к управлению кораблем обеспечивался аудиовизуальной идентификационной системой – компьютер корабля опознавал лицо Крейклина и его голос, когда тот говорил: «Это Крейклин». Такую защиту Хорза мог взломать без труда. Когда-то на корабле была и система опознавания по радужке глаза, но она давно уже стала хандрить, а потому ее отключили. Хорза был доволен. Копирование рисунка радужки было делом чрезвычайно мудреным. Едва ли не проще было осуществить полное генетическое перекодирование, при котором сама ДНК копируемого субъекта становилась моделью для вируса, оставлявшего неизменным только мозг мутатораи – факультативно – половые железы. Но для перевоплощения в капитана Крейклина можно было обойтись и без этого.
Хорза познакомился с системами защиты корабля, когда попросил Крейклина научить его пилотировать «ТЧВ». Поначалу Крейклин воспротивился, но Хорза не стал на него давить и с напускным невежеством ответил на несколько, казалось бы, случайных вопросов капитана о компьютерах, заданных после его просьбы. Уверившись, что, научив Хорзу управлять кораблем, он ничем не рискует – захватить корабль тому все равно не удастся, – Крейклин снизошел до просьбы Хорзы и позволил ему посидеть за пультом и под руководством Миппа освоить в режиме имитации довольно примитивные средства управления. Корабль тем временем двигался на автопилоте в направлении Вавача.
– Говорит Крейклин, – объявил громкоговоритель в столовой несколько часов спустя после того, как они услышали предупреждение Культуры о скором разрушении орбиталища.
Члены отряда сидели за столом после трапезы, что-то пили или вдыхали, расслаблялись или (в случае с Доролоу) осеняли себя знаменем Круга Огня и читали благодарственную молитву. Большое орбиталище по-прежнему виднелось на экране столовой. За прошедшее время оно увеличилось и почти целиком заполнило экран своей внутренней дневной поверхностью, однако эта картинка всем уже немного приелась, и теперь ее удостаивали взглядами лишь время от времени. Все оставшиеся в живых после налета члены отряда находились в столовой, кроме Ленипобры и самого Крейклина. Когда последний заговорил, все обменялись взглядами и посмотрели на громкоговоритель.
– У меня есть для нас работенка, – продолжал командир, – только что я получил подтверждение на этот счет. Вабслин, подготовь шаттл. Встретимся все через три корабельных часа в ангаре – всем быть в скафандрах и в полной готовности. И можете не беспокоиться – на этот раз противника не будет. На этот раз прогулка, как вы все знаете, будет в самом деле легкой.
Громкоговоритель затрещал и смолк. Хорза и Йелсон посмотрели друг на друга.
– Похоже, наш досточтимый вожак опять нашел нечто, к чему мы можем применить наши скромные таланты, – сказал Джандралигели, откинувшись к спинке стула и обхватив сзади шею ладонями. Шрамы на его лице стали чуть глубже, когда он напустил на себя задумчивое выражение.
– Только бы не еще один гребаный храм, – проворчал Ламм, почесывая маленькие рожки в тех местах, где они выходили из головы.
– Где мы найдем храм на Ваваче? – сказал Нейсин.
Он был немного пьян и потому разговаривал с другими больше обычного. Ламм повернул голову к этому коротышке, сидевшему наискосок от него по другую сторону стола.
– Тебе лучше бы протрезветь, приятель, – сказал он.
– Морские корабли, – сказал ему Нейсин, беря стоявший перед ним на столе цилиндрик с дозатором. – На этом чертовом орбиталище есть только морские корабли, и никаких тебе храмов. – Он закрыл глаза, откинул голову и сделал несколько глотков.
– А вот на кораблях как раз и могут быть храмы, сказал Джандралигели.
– На нашем корабле кое-кто может быть пьян в стельку, – сказал Ламм, глядя на Нейсина. Нейсин, в свою очередь, поглядел на него. – Тебе, Нейсин, надо поскорее протрезветь, – продолжил Ламм, указывая пальцем на коротышку.
– Пойду-ка я, пожалуй, в ангар, – сказал Вабслин, вставая и выходя из столовой.
– Схожу узнаю, может, Крейклину нужна помощь, сказал Мипп и вышел через другую дверь.
– А что, может, удастся увидеть эти мегакорабли? – Авигер вернулся взглядом к экрану.
Доролоу тоже уставилась в экран.
– Не валяйте дурака, – сказал им Ламм. – Не такие уж они большие.
– Нет-нет, они большие, — сказал Нейсин, кивая себе и своему маленькому цилиндрику. Ламм посмотрел на него, на других и покачал головой. – Да-да, – сказал Нейсин. – Они очень большие.
– На самом деле они не больше нескольких километров в длину, – вздохнул Джандралигели, с задумчивым видом откидываясь к спинке стула; шрамы на его лице очертились еще резче.
Хорза улыбнулся про себя. Джандралигели кивнул.
– В вечном движении. Им требуется около сорока лет, чтобы описать круг.
– И они никогда не останавливаются? – спросила Йелсон.
Джандралигели посмотрел на нее и поднял брови.
– Да им, чтобы набрать полную скорость, требуется несколько лет, юная леди. Каждый весит под миллиард тонн. Они никогда не останавливаются, все время двигаются по кругу. Их используют для круизов и как плавучие базы. И самолеты с них тоже взлетают.
– А вы знаете, что на мегакорабле ваш вес становится меньше? – спросил Авигер; он оглядел оставшихся за столом и подался вперед, плотно сжав локти. – Это потому, что они курсируют в направлении, противоположном вращению орбиталища. – Авигер помолчал и нахмурился. – Или наоборот?
– Ну его в жопу, – сказал Ламм, бешено тряхнув головой, встал и вышел из столовой.
Джандралигели нахмурился:
– Очаровательно.
Доролоу улыбнулась Авигеру, а старик, кивая, оглядел остальных.
– Как бы там ни было, это факт, – объявил Авигер.
– Итак. – Крейклин поставил ногу на заднюю сходню шаттла и упер руки в бока. На нем были шорты, а его скафандр стоял за ним в готовности, открытый в передней части, словно сброшенный хитон насекомого. – Я вам сказал, что у нас есть работенка. И вот какая. – Крейклин помолчал и посмотрел на членов отряда – те разбрелись по ангару и сидели, стояли или опирались на свои ружья. – Мы захватим один из мегакораблей.
Он снова замолчал, явно ожидая реакции. Только у Авигера вид был удивленный и хоть сколько-нибудь воодушевленный; на остальных (а отсутствовали только Мини и недавно проснувшийся Ленипобра) это, казалось, не произвело никакого впечатления. Мипп находился на мостике, а Ленипобра все еще боролся со скафандром в своей каюте.
– Вы все знаете, что Культура через несколько дней взорвет Вавач. Люди вывозят оттуда все, что можно, и на мегакораблях никого не осталось, кроме нескольких бригад, занятых разборкой и сломом. Я так думаю, что все ценное с кораблей уже снято. Но есть один корабль под названием «Олмедрека», на котором пара таких бригад немного поссорилась. Какой-то неосторожный тип взорвал там маленькую ядерную бомбочку, и у «Олмедреки» появилась здоровенная пробоина в борту. Корабль все еще на плаву и не до конца потерял скорость. Но поскольку бомба взорвалась у одного борта, а пробоина не очень повлияла на мореходные качества, корабль сошел с курса и стал описывать огромные круги, все время приближаясь к наружной пограничной стене. Судя по последней передаче, которую я перехватил, никто не знает, ударится корабль о стену или нет до того, как Культура начнет уничтожение, но рисковать они не хотят, так что, похоже, на борту никого нет.
– И ты хочешь, чтобы там появились мы, – сказала Йелсон.
– Да. Потому что я был на «Олмедреке» и, похоже, знаю кое о чем – о том, что люди в спешке забыли снять. Носовые лазеры.
