подъема началась будничная армейская работа: проверка оружия, погрузка боеприпасов, построение, постановка задачи.
Шоль даже любезно выделил нам несколько грузовиков и «Ханомагов», так как почти весь наш транспорт был всё ещё на фронте, а мы выводились в тыл пешком, оставив всё тяжелое вооружение товарищам, которые воюют на передовой. Так, что самое серьезное, что было у нас в наличии - это ротные минометы и выделенные Шолем броневики.
У «Лесников» дела, в плане вооружения, обстояли гораздо лучше. Эти барахольщики, за время своих похождений по тылам, успели выпросить у своего командования несколько легких зенитных орудий и даже пару танков чешского производства.
Как нам объяснили, план для такого рода операций в этот раз был не совсем стандартный, раньше лесные массивы, топи и болота в которых прятались бандиты, брали в кольцо, окружали, обкладывали со всех сторон, сжимая удавку - стараясь уничтожить всех, кто попал в мешок.
Такая тактика часто приводила к затяжным перестрелкам, не давала врагу отступить, вынуждала партизан переходить к сплошной обороне (большинство из них не питало иллюзий насчет возможного плена). В итоге, всё заканчивалось большими потерями со стороны наступающих и приходилось все равно дробить котел на части и уничтожать очаговое сопротивление.
Сейчас задача была иной, наши подразделения совместно с частями СД должны были наступать с одной стороны, выдавливая противника из лесного массива на открытое пространство, где наготове были артиллерийские и авиационные корректировщики, которые должны будут вызвать на отступающие банды огонь артиллерии и корректировать действия звена пикирующих бомбардировщиков.
После этого, в преследование, с целью окончательного истребления, должны были подключиться подвижные моторизованные огневые группы. Таков был замысел.
На деле всё случилось так как мы и предполагали, Шоль, имея в распоряжении армейскую пехоту, не стал рисковать своими людьми, а пустил широкой цепью на прочесывание леса и установление огневого контакта с врагом две наших роты, в то время как его свора сидела за нашими спинами и выжидала, когда мы своими телами проложим им путь к победе и прорвемся к базам партизан.
Нет смысла описывать весь бой, он был тяжелый, бой в лесу всегда непростой. Ошибочно считать, что окопные крысы хороши лишь на передовой, опыт, он везде опыт. Мы с Францем и немногие старики из нашего батальона уже не раз бывали в таких лесах, мы наступали через леса, мы драпали через леса, всякое бывало.
Бой в лесу обладает своей спецификой, не всегда понятно откуда именно стреляют, деревья отражают звуки, всегда кажется, что осколки твоей гранаты принимают на себя стволы деревьев, но если граната брошена в тебя, то острые щепки от деревьев все летят обязательно в тебя.
В лесу не понятно кто зовет на помощь и трудно найти своих раненных, в лесу не всегда ясно где тыл, а где фронт и постоянно кажется, что противник тебя обошел и уже за твоей спиной. Лесной бой всегда преподносит неожиданные сюрпризы, но в целом, можно сказать, что мы справились.
Единственное чего мы не ожидали, так это, что враг окажет такое упорное сопротивление. Мы не ожидали, что у русских партизан будет в изобилии тяжелое вооружение, начиная от минометов и заканчивая полковыми пушками и зенитными пулеметами. Мы не ожидали, что свои базы они превратят в настолько серьезные укреп - пункты и что фортификация будет на таком уровне.
Было понятно, что к обороне приложили руку офицеры имеющие боевой опыт кадровой службы в регулярных войсках. Дзоты и траншеи с длинными ходами сообщений на каждом шагу, обширное минирование и фугасные снаряды, подрыв которых осуществлялся дистанционно с помощью замыкания цепи, а иногда и примитивно, используя бикфордов шнур.
Мы же использовали, как мы её называли, тактику римских легионов, пока одно отделение отдыхает, его меняет другое - свежее, только они устали и понесли потери, их меняет следующее, чем обеспечивали постоянное подавление противника огнём, выматывали его силы и вынуждали русских тратить драгоценные для них боеприпасы.
Свора Шоля подключилась лишь на последнем этапе, когда противник дрогнул и стал отступать, оставив на своих базах лишь слабые заслоны и раненных, которых по тем или иным причинам не смогли забрать.
Я сидел возле блиндажа, больше напоминающего простую землянку, которая, видимо, служила долгое время жилищем для командиров этого формирования.
Переводил дух, разрывал индивидуальный медицинский пакет, чтобы перемотать своё запястье, которое кровоточило и было посечено мелкими осколками.
Рядом
