Когда наконец все проснулись, ни о чем, кроме завтрака, поговорить не удавалось. Сеня заикнулся о корейском ресторанчике на «Дельфине», за что и был посажен на место шофера.
Ольша устроилась рядом. Странно: раньше она не замечала, что не только буквы, но и цифры на шкалах приборов были чужими. Даже не римскими. Ольша никогда прежде не встречала таких знаков.
Спидометр, например, делился на шесть секторов, каждый сектор — на шесть делений. Что означали угловатые символы у каждого сектора оставалось только догадываться. Километры? Мили? Лиги?
— Сеня, просвети меня, темную. Это чья машина? Штатовская? Или японческая?
— Гианская, — ответил Сеня совершенно серьезно. — Называется «Аз-Б’ат». «Северный ветер» по-вашему.
— Гианская? — Ольша наморщила лоб. — Это в Африке, небось?
— В созвездии Змееносца.
— Шутить изволите?
Сеня пожал плечами:
— Отнюдь…
Завизжали тормоза. На дороге, вытянув руку вперед, стоял один из громил Завгороднего. Ольша, притянутая ремнями к креслу, слабо ойкнула.
Автомобиль врос в асфальт у самого колена громилы, бампер едва не касался «вареной» штанины.
— Толстый, разберись, — поморщился Сеня.
Паха неторопливо вылез из машины и достал винчестер. Знаете, такая пушка, ствол калибром со средний огурец, а затвор там, где цевье.
Ольша такие только по видикам знала. Где Паха прятал эдакую махину, осталось загадкой. Не под футболкой же?
Громила, увидев винчестер, смутился. Курортники, которых угораздило именно в этот момент проходить мимо, торопливо рассасывались кто куда.
На лице Пахи красноречиво цвел единственный вопрос: «Ну?»
Сзади подъехали две «Самары», из них полезли угрюмые плечистые субъекты. Шестеро. Еще трое показались из ворот ближайшей базы. Для вящей солидности им очень не хватало бейсбольных бит.
Ольше стало весьма неуютно.
— Гм! — сказал Сеня несколько озадаченно. — Болваны.
И выбрался наружу. Енот — тоже. В руке его зачернел большой пистолет а-ля «Кольт-Магнум».
«Боже мой! — похолодела Ольша. — Куда же я, дура, влезла?»
Вид оружия оппонентов слегка охладил, однако вряд ли испугал.
— Где Завгородний? — жестко спросил Сеня, видимо, не желая упускать инициативу.
Громилы переглянулись.
— Спрячь пушку, — предложил один. — Потолкуем.
— Толкуй, — согласился Сеня, но пушку не спрятал.
Их взяли в кольцо. Счет десять-три внушал Ольше серьезные опасения насчет исхода конфликта. Очень хотелось стать прозрачной. Впрочем, оставалось только крепче вжиматься в кресло.
— Кто вы такие? Кому служите?
— Не твое собачье дело, — чуть ли не беспечно ответил Сеня.
— Хамишь, — констатировал громила-предводитель. — Накажем.
Сеня неожиданно легко согласился:
— Валяй, наказывай.
И шепнул негромко Еноту:
— Гэр орми?
— Туу, — был ответ.
В ту же секунду трое из оцепления сноровисто извлекли оружие, но сделать ничего не успели: сверкнуло ярче солнца и все трое рассыпались черным бархатистым пеплом, а пистолеты багровыми раскаленными комками медленно вязли в асфальте, окутываясь едким дымом.
Уцелевшие громилы ошалело переглядывались. Их осталось семеро. Ольша испуганно хлопала глазами. Она могла поклясться: ни Сеня, ни Паха, ни Енот не применяли своего оружия. Сияние обрушилось на громил сверху, из выцветшей голубизны неба.
— Ну их к дьяволу, — снова по-русски сказал Енот. — Поехали.
Сеня тут же спрятал свой пистолет и сел за руль. Енот полез на заднее сидение.
— Э-э! — запротестовал громила-предводитель. — Постойте!
Паха Толстый хладнокровно поднял винчестер.
«Ду-дут!»
Громилу швырнуло на пыльный асфальт. Вместо головы у него стало сплошное кровавое месиво. Ольша схватилась за щеки, чувствуя, как к горлу подступает противный ком.
С хрустом передернув затвор, Паха сел в машину и захлопнул дверцу резким, сверху вниз, движением. Винчестера у него в руках уже не было — спрятал. Куда — непонятно.
Верзилы застыли, кто где стоял, словно дожидались звона прыгающей по асфальту гильзы — логического завершения эпизода, которого действительно не хватало.
В этот день коблевский асфальт впитал в себя много: кровь, пепел и три куска железа, бывшие некогда пистолетами. Впрочем, пепел быстро развеялся на ветру.
3.
Завтрак в ресторанчике совершенно не отложился у Ольши в памяти. Сеня и Енот жевали куксу как ни в чем не бывало. Паха почему-то остался в машине — его товарищи сказали, что «ему не обязательно».
Насытившись, заказали вина и долго сидели в полутьме зала. Сеня с Енотом явно не торопились, потягивая коллекционный херес и тихо беседовали, кажется не по-русски. Ольша помалкивала. А что оставалось? Спутники ее церемониться не привыкли, если судить по последним часам…
Негромко наигрывала музыка, сначала старенький «Спейс», потом Крис Ри. Ближе к обеду налегли на что-то модно-танцевальное, Ольша поморщилась: не любила она слюнявые песенки прилизанных мальчиков-шоуменов. И чего народ с них так млеет?
Она даже не заметила, что произошло: Енот вдруг вскочил и произнес отрывистую фразу, словно коротко ругнулся. Сеня оказался на ногах лишь секундой позже. Оба они мельком глянули в окно; Сеня подхватил Ольшу под локоть и потащил к выходу. Енот на ходу сунул официанту веер кредиток и поспешил вослед.
У машины стояли четверо парней, один заглядывал в полуоткрытое окно и что-то втолковывал Пахе. Паха, соответственно, молчал, видимо уже довольно давно. Парни злились.
— Эй, ребята, — с неподдельной ленцой протянул Енот. — Чего к немому пристали?
Сеня успокаивающе поглаживал ольшину ладонь, но хотелось сжаться или исчезнуть, потому что скорее всего сейчас снова все начнут хвататься за пистолеты и палить друг в друга.
— Клевая у вас тачка, — с нехорошей улыбочкой протянул один из парней, худощавый и длинноносый, как тапир. — Наверное, жалко будет, если кто-нить стекло раскокает. А?
— А кому мешает наше стекло? — Енот являл собой само благодушие, разве что не зевал в лицо длинноносому.
Длинноносый оскалился:
— Пойдем-ка потолкуем, умник…
— Пойдем! — даже обрадовался Енот. — Куда?
— Да вон, в тир хотя бы…
Невдалеке стоял крашенный в зеленое автобус, переделанный в пневматический тир еще при совке. Енот немедленно зашагал к полуоткрытой двери.
— И ты иди, чего уж там… — предложил длинноносый Сене. — Вместе с телкой своей…
«Гад!» — подумала Ольша и вдруг поймала себя на мысли, что злорадствует. Ибо не без оснований полагала, что ее новые знакомые сейчас разнесут автобус в клочья — и это еще в лучшем случае.
Сеня невозмутимо двинулся к тиру, по-прежнему придерживая ее за руку.
— Не бойся, — шепнул он. — Ничего они нам не сделают. Это лохи какие-то…
В тире покуривали еще двое типов, таких же неприятных, как и те, что приставали к Пахе.
— Постреляем? — предложил длинноносый, переламывая винтовку. — Кто лучше стреляет, того и тачка. Идет?
Енот молчал, выжидая чего-то. Длинноносый тем временем зарядил все пять ружей и выложил их в ряд на стойку.
— Ну, так что? — повторил он. — Постреляем?
Вскинув ближайшую к себе винтовку, он выстрелил. Сухо клацнула пулька и первая мишень — душманистого вида всадник на верблюде — закачалась, перевернутая. Второй выстрел — и из пузатой бочки с надписью «Пиво» вылез рогатый черт, сжимая трезубец.
Стрелял длинноносый неплохо: пять выстрелов, пять попаданий. Притом, что он почти не целился.
— Твоя очередь, — пододвинул он жестяную коробочку из-под ваксы, наполненную пульками. — Стреляй!
— Из этих пукалок, что ли? Ну уж нет! — ответил Енот и добавил: — Паха!
Длинноносого снесло в сторону — в тир вошел Толстый и мрачно достал винчестер, со скрежетом передернув затвор. Ребята несколько присмирели.
«Ду-дут!»
Первый выстрел проделал в задней стене автобуса изрядную дыру.
«Ду-дут! Ду-дут!»
Сеня и Енот синхронно палили по мишеням из своих чудовищных пистолетов, не целясь и не меняя обойм — словно в рукоятках прятались миниатюрные фабрики патронов.
Внезапно повисшая тишина ткнулась в барабанные перепонки. Парни боязливо жались к металлическим бортам. Длинноносый, казалось, стал даже ниже ростом.
Вместо стенда с мишенями наблюдалась сплошная дыра с неровными краями, словно в злополучном автобусе разорвалась граната.
— Мы выиграли, — удовлетворенно, даже нет — радостно сказал Енот. — Пока ребята.
И вышел. Сеня вывел истерически хохочущую Ольшу на улицу, следом шагал Паха. Ольша продолжала хохотать даже в машине, успокоившись только когда Сеня заговорил с кем-то по радио.
После Сениного разговора все веселье мигом улетучилось — Ольша уловила это безошибочно. Что-то произошло.
