– Мертвее не бывает, – послышался в их шлемофонах полный горечи голос Йелсон, когда они были на полпути. – Мертвее, черт подери, не бывает.
Направлявшиеся к носовой части увидели такую картину: Йелсон и Вабслин ждали у тела, а Мини спускал им сверху трос. Доролоу молилась.
Они пересекли палубу, на которой погиб Ленипобра, и пошли дальше вниз по узкому трапу, по обеим сторонам которого не было ничего, кроме пустоты.
– Всего пять метров, – сказал Крейклин, используя игольчатый радар своего скафандра, чтобы замерить глубину пара под ними.
По мере их продвижения вперед туман постепенно рассеивался; они поднимались вверх, и там было светлее, чем раньше, потом снова спускались по наружным лестницам и пандусам. Несколько раз они видели мглистое солнце, пробивавшееся сквозь тучи, – красный диск то становился ярче, то вновь тускнел. Они шли по палубам, огибали бассейны, пересекали прогулочные дорожки и посадочные площадки, проходили под навесами, аркадами и арками мимо столов и стульев, оставляли позади рощи. Они видели сквозь туман верхушки башен, два-три раза заглядывали в громадные выемки, оборудованные другими палубами и открытыми площадками: со дна их доносилось биение моря. Клубящийся туман лежал у доньев этих громадных чаш, словно варево из снов. Они остановились перед рядом небольших открытых автомобилей с ярко раскрашенными навесами вместо крыш. Крейклин оглянулся, чтобы сориентироваться. Вабслин попытался запустить двигатели, но ни один из них не заработал.
– Туда есть два пути, – сказал Крейклин, хмуро глядя вперед.
Солнце на мгновение ярко засветилось в вышине, позолотив водяные пары над отрядом и по сторонам от него. Палуба под их ногами была расчерчена под какую-то игру или спортивное состязание. С одной стороны из тумана показалась башня; клочья и вихри пара двигались, как громадные руки, снова затеняя солнце. Тень от башни рассекла дорожку перед ними.
– Мы разделимся. – Крейклин оглянулся. – Я пойду сюда с Авигером и Джандралигели. Хорза и Ламм, вы пойдете здесь. – Он указал в другую сторону. – Этим путем вы выйдете на один из боковых корабельных носов. Смотрите внимательно, что-нибудь там обязательно найдете. – Он коснулся клавиши на запястье. – Йелсон?
– Здесь, – ответила Йелсон по интеркому.
Втроем они – Йелсон, Вабслин и Доролоу, – подняли лебедкой тело Ленипобры на шаттл, а затем последовали за остальными.
– Так, – сказал Крейклин, глядя в один из экранов шлема, – ты от нас всего в трех сотнях метров.
Он развернулся в ту сторону, откуда они пришли. Теперь там, позади, в двух-трех километрах от них, были видны несколько башен, начинавшихся преимущественно на более высоких уровнях. «Олмедрека» все больше и больше открывалась их взорам. Туман лениво струился вокруг них среди безмолвия.
– О да, – сказал Крейклин. – Я тебя вижу. – Он помахал рукой.
Три маленькие фигурки вдалеке, у края громадной чаши, заполненной туманом, помахали в ответ.
– Я тебя тоже вижу, – сказала Йелсон.
– Когда доберетесь до места, где мы сейчас стоим, забирайте влево на другой боковой нос. Там есть вспомогательные лазеры. Хорза и Ламм будут…
– Да, мы слышим, – сказала Йелсон.
– Отлично. Мы сможем подогнать шаттл поближе, может быть, прямо к тому месту, где найдем что-нибудь. Вперед. Смотрите в оба.
Крейклин кивнул Авигеру и Джандралигели, и они двинулись дальше. Ламм и Хорза переглянулись, а потом двинулись в направлении, указанном Крейклином. Ламм сделал знак Хорзе, чтобы тот выключил передатчик коммуникатора и поднял щиток шлема.
– Стоило подождать немного, и мы могли бы сразу посадить шаттл туда, куда нужно, – сказал он сквозь открытый щиток.
Хорза согласно кивнул.
– Безмозглый ублюдок, молокосос, – сказал Ламм.
– Кто? – спросил Хорза.
– Мальчишка. Взял и спрыгнул с этой платформы.
– Гм-м-м.
– Знаешь, что я собираюсь сделать? – Ламм поглядел на мутатора.
– Что?
– Я собираюсь вырезать язык у этого безмозглого ублюдка, у этого молокососа, вот что я собираюсь сделать. Татуированный язык, наверно, чего-то да стоит, как ты думаешь? Этот ублюдок все равно мне был должен. Что скажешь? Сколько за него могут дать?
– Понятия не имею.
– Безмозглый ублюдок… – пробормотал Ламм.
Они шли по палубе, уклоняясь от своего прежнего курса, который вел прямо вперед. Сказать точно, куда они идут, было затруднительно; если верить Крейклину – в направлении одного из боковых носов, которые торчали, как громадные бушприты. Раньше они служили причалами для лайнеров, которые в лучшие годы мегакорабля курсировали между ним и берегом, работая как экскурсионные и посыльные суда.
Они прошли мимо места, где недавно, как видно, случилось боевое столкновение – оплавленные лазером обломки, разбитое стекло и разодранные куски металла валялись в жилой секции; оборванные занавески и полусодранные обои трепыхались на ветру, создаваемом движением корабля. По сторонам стояли два разбитых небольших автомобиля. Под ногами хрустели осколки. Не задерживались и две другие группы, которые, судя по их сообщениям и переговорам, неуклонно продвигались вперед. Впереди по-прежнему была огромная густая туча, она не рассеивалась и не снижалась, и теперь отряд от нее отделяло всего два-три километра, хотя расстояние тут оценить было трудно.
– Мы пришли, – сказал наконец Крейклин; голос его трескуче прозвучал в наушниках Хорзы.
Ламм включил свой канал передачи.
– Что? – Ламм недоуменно посмотрел на Хорзу, который пожал плечами.
– Вы что там отстали? – сказал Крейклин. – Нам пришлось идти дальше. Мы на центральном носу, а он длиннее, чем тот, на котором вы.
– Пошел ты к черту, Крейклин, – вставила Йелсон; она входила в другую команду, которая должна была двигаться к носу второго борта.
– Что? – переспросил Крейклин.
Ламм и Хорза остановились, слушая разговор по своим наушникам. Снова раздался голос Йелсон:
– Мы дошли до конца корабля. Я даже думаю, что мы теперь находимся за пределами основного корпуса… на каком-то крыле или выступе… Но тут нет никакого бокового носа. Ты послал нас не в ту сторону.
– Но ты… – начал было Крейклин, но его голос был перекрыт другим.
– Крейклин, черт побери, ты послал нас на передок, а у борта находишься ты! — прокричал Ламм в микрофон своего шлема.
Хорза пришел к тому же выводу. Именно поэтому они все еще не дошли до назначенной цели, а группа Крейклина добралась до носа корабля. Несколько секунд капитан «Турбулентности чистого воздуха» молчал, потом откликнулся:
– Черт, наверно, ты прав. – Они услышали, как он вздохнул. – Пожалуй, вам с Хорзой нужно продолжать движение. Я пришлю к вам кого-нибудь, как только мы осмотримся. Я тут вижу что-то вроде галереи и много прозрачных блистеров, где могут находиться лазеры. Йелсон, возвращайся назад – к месту, где мы разделились, – и сообщи мне, когда доберешься. Посмотрим, кто первым найдет что-нибудь полезное.
– Просто хер знает что, – сказал Ламм и зашагал в туман.
Хорза последовал за ним, проклиная скафандр, который натирал ему кожу.
Ламм и Хорза некоторое время продолжали движение, потом Ламм остановился для осмотра нескольких залов, которые уже были разграблены. Лоскуты тонкой материи, зацепившись за осколки стекла, трепыхались вокруг них, как облака. В одном из помещений Хорза и Ламм увидели богатую деревянную мебель; в углу лежали разбитая голографическая сфера и стоял аквариум размером с комнату, полный разлагающихся разноцветных рыб и шикарной одежды. Переплетясь между собой, они плавали на поверхности, точно экзотические водоросли.
По коммуникатору Хорза и Ламм слышали переговоры остальных членов группы Крейклина – те нашли, как им казалось, дверь, ведущую в галерею, и надеялись обнаружить лазеры внутри тех самых прозрачных блистеров. Хорза сказал Ламму, что лучше не терять времени; они вышли из зала на палубу и двинулись в прежнем направлении.
