Эта сеть была предметом постоянной критики со стороны вице-президентов, которые в один голос твердили, что солнечные корабли плохо слушаются руля, слишком архаичны, чтобы их можно было принимать всерьез, и слишком медленно движутся.
К счастью, если первый цикл закончится успешно, Фолдинг уймет скептиков и попросит, чтобы вместо радара установили телескоп. Пусть он постоянно следит за «Оуроборосом» – такое смешное имя, наверняка придуманное кем-то из ученых, – когда похожий на диск корабль будет огибать Сатурн, уже сумев развить неплохую скорость. Тот же самый техник, который объяснил Фолдингу принцип лазерной связи, рассказал, что телескоп будет с легкостью улавливать свет, отражаемый кораблем даже на фоне дальних планет. Он будет показывать ему путь денег.
Секрет управления солнечным кораблем от орбиты Сатурна заключался в том, что его не нужно было тормозить. Скорость космолета росла постоянно, инициируемая солнечными фотонами и инерцией на начальном отрезке пути, и снижалась под действием гравитации и отраженных фотонов на конечном. Корабль совершал полет по петле, растянутой между массой Сатурна и системой Земля – Луна. В двух крайних точках полета специально построенные буксиры Картеля быстро взлетали, нагоняли плывущий корабль, снимали подвешенные грузовые отсеки и пристегивали новые, предназначенные другому адресату.
Первый полет «Оуробороса» начался год и месяц назад, когда космолет отправился в плавание с орбиты Сатурна со скоростью всего-навсего 9,64 километра в секунду. На том конце петли, где большую часть суток царит темнота и практически все делают роботы, буксиры сообщили кораблю необходимую разгонную скорость, а также навесили три сферические цистерны, каждая радиусом в сотни метров. В них содержался метан, доставленный с платформ на поверхности Титана, перегнанный в центрифугах и упакованный в своем естественном жидком низкотемпературном состоянии. Объем каждой цистерны составлял 4,2 миллиона кубометров. В общей сложности корабль нес на себе семь с половиной миллиардов кубометров газа, или, если считать по-старому, 260 миллиардов кубических футов.
Все, включая вице-президентов его компании, твердили на все лады, что за один присест, да еще на одном корабле, такую массу топлива перевезти не удастся. На одной ракете это просто немыслимо.
Фолдинг не стал использовать ракету, а вместо этого приспособил для своих нужд солнечный космолет. И это оказалось лучом надежды во мраке, неизъяснимой милостью, редкостной удачей, поскольку выяснилось, что площадь корабля защитит цистерны от действия прямого солнечного света на всем маршруте следования к Земле. Температура цистерн будет поддерживаться постоянной и составит около 75 градусов по Кельвину. Это очень высокая температура для Плутона, но достаточно низкая, чтобы заморозить газ. Выгода оказалась двойная: емкости не дадут течь в пути и не расширятся во время транспортировки. Это произойдет лишь спустя десятки часов после того, как их отцепят на Земле, так что можно будет спокойно доставить груз шаттлами. Эйнар Фолдинг направил на свою родную планету озеро метана, которое соответствовало годовому приросту утвержденных национальных запасов газа. И все за один рейс. Через – он посмотрел на часы – две минуты буксир должен будет сгрузить сокровище с «Оуробороса», припарковать его у платформы на расстоянии в 1200 километров от Земли и начать наполнять метаном емкости химзаводов и фабрик по производству пластика на целый год вперед или даже более того.
К этому времени, а может быть, и быстрее, если космолет продолжит наращивать скорость, в его распоряжении окажется новая емкость с топливом, за ней еще и еще.
Титановый Картель и лично Эйнар Фолдинг станут богаты, как Крезы.
Пшик
Пшик
Пшик
Пшик
Космолет Объединенных космических служб «Флайкетчер»,
орбита Луны, 21 марта 2081 г., 18.53 единого времени
Присоединенные к выступающей корме «Оуробороса» кабели проплывали мимо кабины управления Тода Бекера. Они двигались сообразно вращению корабля, ведь только таким образом столь хрупкая конструкция, представляющая собой диск размерами больше штата Невада, сделанный из алюминизованного материала, тонкого, как мыльный пузырь, могла сохранять устойчивое положение. Эффект был потрясающий. Под действием двойного оптического обмана казалось, что кабели преследуют друг друга и готовы в любую минуту разрезать кабину управления пополам, увлекая Бекера в холод открытого космоса.
Ему понадобилось призвать все свое мужество, чтобы удержать буксир в непосредственной близости от кабелей и совместить захваты с крепежной конструкцией, удерживавшей груз и соединенной с отсеком управления солнечного корабля. Если Тод не сбросит скорость, «Флайкетчер» столкнется с проводами и выведет «Оуроборос» из равновесия. Буксир может оказаться в ловушке, и тогда незадачливому пилоту придется лететь вместе с космолетом обратно к орбите Сатурна со скоростью 0,8 скорости света.
Объединенные космические службы, в чьем ведении находился буксир, будут очень недовольны, Титановый Картель, которому принадлежали и службы, и «Оуроборос», тем более. А миссис Бекер и все маленькие Бекеры очень огорчатся, не говоря уж о том, что Картель может вычесть стоимость корабля из страхового полиса его семьи.
Именно поэтому Тод с величайшей осторожностью продвигался к этому гнезду из проводов.
Немалым довеском ко всем его заботам были грузы, которые «Флайкетчер» тянул за собой. Три контейнера были примерно такого же размера, как и цистерны с жидким метаном, которые предстояло доставить к Земле. В контейнерах не было ничего столь же экзотического, как очищенный газ. Стандартный набор из продуктов питания, лекарств, цилиндров с ракетным топливом, оборудования, запчастей. Буксир также тащил за собой упакованный шаттл для личных нужд управляющего базой на Титане, четыре заранее собранных дома, личные вещи и водяной балласт для увеличения веса. Чистой воде всегда найдется применение на дальних планетах.
Всего десять сантиметров отделяли захват буксира от крепежного устройства. Цветочки остались позади, а ягодки еще только-только начинались. Бекер не мог просто отсоединить волочащиеся за космолетом цистерны и закрепить свой груз. Все было бы проще, если бы они находились на орбите, двигаясь в свободном падении, однако и «Оуроборос», и «Флайкетчер» двигались с постоянным ускорением. Едва он отпустит трос, удерживавший контейнеры, как они сразу же на всех парусах помчатся к северу. А цистерны будут по-прежнему лететь к Земле тоже на большой скорости, к счастью, без ускорения, но тем не менее успеют преодолеть тысячу километров, прежде чем Тод будет готов заняться ими.
Одно дело, когда нужно догнать корабль, который летит по прямой со скоростью 259 километров в секунду. И совсем другое, когда расстояние до объекта составляет пусть даже не тысячу, а всего сотню километров, но этот объект движется по совершенно непонятной траектории, и одному Богу известно, куда он летит. Да, такая проблема может поставить в тупик и опытного космолетчика.
Стоит добавить, что, совершая оборот вокруг Земли, оба корабля и их грузы приобретут дополнительную скорость. К тому моменту, когда «Оуроборос» опишет петлю и будет готов лететь обратно к Сатурну, ее величина возрастет еще на 15 километров в секунду. Если Бекер упустит груз, ему уже никогда его не догнать. Запасов водородного топлива в баках на это точно не хватит. И даже развив нужную скорость, Бекер просто не сможет направить буксир за тросом, поддерживая достаточную силу тяги, чтобы вывести емкости на вторичную петлю вокруг Луны и занять место на стабильной земной орбите.
Нет, Тод Бекер хотел держать все нити в своих руках. Именно поэтому в основу конструкции его корабля были заложены три захвата, расположенные вокруг буксирного устройства, выполненного из сплава ванадия с титаном. Один из них предназначался для захвата емкостей, второй – для передаваемого груза, и третий – чтобы прикрепиться к солнечному кораблю. В течение одной-двух минут, пока длится операция, Бекер будет следить, чтобы все это сооружение не развалилось. Ему придется балансировать с двумя партиями груза, контролировать серебристый диск, пытающийся вырваться, и одновременно давать мощный реверс, чтобы это тоненькое блюдце с целой кипой свисающих кабелей не перевернулось.
