— Где Мёрдок? — прогудел басом Дон. — Позови его немедленно. И ты кто такой вообще? Что здесь делаешь?
— Дон, ты о**ел? — Я от удивления аж глаза открыл полностью.
Теперь Дон прищурился, вглядываясь мне в лицо.
— Господи, — прошептал он. — Это ж надо было допиться до такого состояния, при этом не став алкоголиком.
— Дык! — гордо сказал я. — Самурай без меча подобен самураю с мечом, только без меча.
Но Дон не дал себя заболтать. Он вспомнил, за каким хреном потревожил мой запой, резко обернулся, оценил обставновку у себя за спиной (нихера там интересного не было) и схватил меня за плечо.
— Бежим! — сказал он.
— Не, Дон, ну его на**й, я с утренними пробежками завязал наглухо, — поморщился я. — Давай лучше покурим.
— Бегом отсюда, пока тебя за хрен на столб не повесили! — заорал Дон так, что меня чуть потоком внутрь дома не унесло.
— Это на какой такой столб? — закрались внутрь меня страшные подозрения.
— Тот, на котором камера висит, которую ты своим хреном сломал! Я только что от куратора!
— Бежим, — согласился я и, повернувшись к своим детишкам, дал им последнюю инструкцию: — Умрите, но не сдавайтесь! Помните, что кем бы вы ни были бы — то всегда будет навеки, и даже если, то — во имя и да здравствует!
Кажется, так себе получилось воодушевить, но да хер с ними, сообразят, не маленькие.
Покончив с мотивационной речью, я сделал шаг за порог, и на этом мои способности бегуна на длинные дистанции закончились. Я начал падать.
— Держитесь, хозяин! — воскликнул осёл и ловко успел поймать меня на спину.
— Это ещё что?! — выпучил глаза Дон.
— Лимузин, — буркнул я. — Ты чего, думал, я, мега-звезда, буду просто так, без охраны, пешком по городу перемещаться? Эй, шеф, гони во «Вспышку», — хлопнул я осла по боку. — Там тепло. Там яблоки.
В тепло и в самом деле было бы неплохо. А то на улице стоял страшный колотун. Дон, вот, умный человек, в шубе, в шапке, в валенках каких-то модных. А я — зимой и летом одним цветом. К тому же с бодуна трясёт. Не, ну бодрит — это не отнять. Да только возвращение к жизни после запоя — процесс сложный, многокомпонентный. Вон, интерфейс уведомлениями так и серет. Попейте то, поешьте это, подышите так...
Осёл с некоторым усилием бросился бежать. Я обхватил его за шею. Хорошая зверюга всё-таки. Если он непьющий, сможет меня из кабака домой возить. Это ж бесценная опция на самом деле.
— Не туда! — крикнул Дон. — Не по главной улице!
Осёл как скакал, так и продолжал, ему было срать.
— Лимузин, ты Дона слушайся, у меня нет сил тебе дублировать, — буркнул я.
— Хозяин хочет поменять мне имя? — спросил осёл, поворачивая туда, куда указывал Дон.
— Хм-м-м... Конечно. Конг — тупое имя. Будешь Лимузином. Звучит солидно, уважение вызывает. Я тебе потом попону замучу охеренную. И шапку какую-нибудь красивую. Как у Мономаха.
— Я с радостью принимаю новое имя от своего хозяина!
Лимузин, кажется, от воодушевления поскакал быстрее. Ну а чё? Может, у него какая-нибудь характеристика качнулась, я ж не знаю. Да и век бы не знать.
Дон не отставал. Всё-таки осёл — он больше не про скорость, а про выносливость. Наверное. Вообще хрен его знает, зачем нужен осёл в природе. Сожрать разве что.
— Чё за шухер, Донни? — поинтересовался я.
— Ты ещё спрашиваешь?!
— Не помню ж нихрена. Чё там за лабуда с камерой?
— Повесили камеру, чтобы каждый мог обратиться к своим родственникам, это первое тестовое окно отсюда — туда, в реал! Сегодня утром люди пришли, а камера не работает!
— Говно китайское.
— Это ты говно китайское! Видели тебя ночью, как ты перед камерой хреном размахивал, и она сгорела! Народ взбеленился! Я у куратора был, он мне и рассказал, что тебя линчевать сейчас придут!
Я фыркнул:
— Что ж эта камера такая слабая?
— Да не камера. Там же оператор сидел! Новичок, как я понял.
— А. Возбудился и кончил на материнскую плату?
— Ну, почти. Паренёк пришёл в ужас, когда подумал, что это увидит твоя мама. Он пришёл в ужас, а не ты! И поторопился остановить запись. Дальше слухи... Говорят, споткнулся, влетел куда-то головой, всё закоротило, самого в больницу увезли. Ну и чудесным образом вся программа оказалась стёрта с жёсткого диска.
Тут я уже ржанул. Ай да я! Ай да молодец! Коляня будет батькой гордиться. Кстати, надо бы немного прийти в себя и разобраться, где он шляется, революционер этот недоделанный.
Всё-таки раньше проще было, когда Колян, пусть и в теле здоровенного бугая, вёл себя, как подобает трёхлетнему пацану. Но после того, как Вивьен из идиотских соображений затащила его в ловушку, где он провёл несколько дней под ударами неписей, не в силах ни отключиться полностью, ни умереть и реснуться, у пацана случился какой-то скачкообразный рост. Лет восемнадцать, наверное, пролетел в развитии. И вот — имеем что имеем. Малолетний дурачок с синдромом Избранного, хочет устроить революцию, свергнуть Создателей, захватить реал и трахнуть Мисс Мира 2021. Последнее — это я от себя уже добавил, но, думаю, Колян бы от Мисс Мира не отказался. Видно, что мальчик повзрослел во всех отношениях.
— Смешно тебе! — горестно воскликнул Дон.
— Ну а хрена ж мне — плакать, что ли? — резонно возразил я. — Ну, выпил. Ну, похулиганил. С кем не бывает. Починят они свою камеру.
— Они-то починят. Да только все записи со вчерашнего дня теперь стёрты. Люди душу изливали.
— Ой, п**дец, ну стыдно, стыдно! Когда там уже финиш, Донни? Я устал...
Цинично это было по отношению к ослу. Ну, он скачет, а я — устал. Но у каждого, я считаю, своё жизненное предназначение. Ослу — скакать, мне — творить музыку. Вот когда я музыку творю — я ж не жалуюсь, что устал, в отличие от этих двух халтурных сессионщиков, Ромы и Иствуда. Нет, я фигачу, как завещано, от сих до сих, и мне ещё мало! А вот скакать на осле — это я уже пас. Впрочем, соглашусь, это гораздо лучше, чем скакать без осла.
— Стоп! — крикнул Дон.
Лимузин красиво, с пробуксовочкой остановился.
— Куда «стоп»? — возмутился я. — Дон, ты попутал? Это не твой кабак! Да это и не кабак вовсе!
— Я тебе про кабак слова не говорил! — рявкнул Дон. — Слезай!
Я скатился с осла, чудом устоял на ногах. Наверное, удивление придало мне сил. Я смотрел на дом, перед которым мы остановились. Никогда такого не видел. Здесь. Этакая хижина в японском стиле. И вместо православной двери — японская бумажная херня, которую нужно отодвигать в сторонку.
— Пошли! — дёрнул меня за рукав Дон.
— Дон, побойся бога, ну его на**й, да на эту халупу даже смотреть холодно!
— Зато здесь тебя искать не будут! — заорал Дон.
— Да нехай найдут! Может, сожгут у столба, всё погреюсь. А там — реснусь дома, Лимузин пивка притаранит. Да, Лимузин?
— Мёрдок! — Дон схватил меня за грудки и даже приподнял, чтобы прямо заглянуть в мои наглухо убитые глаза. — Если ты за счёт чего-то и держишься в этом городе, так это за счёт того, что у тебя неоправданно много друзей. Но сейчас там, в этой толпе, Иствуд и Сандра. Ты понимаешь, до чего ты довёл их?! Дай людям время остыть. Я пока распущу слух, что ты ушёл из города. А ты — сделай, что полагается.
Тут Дон поставил меня на снег и сунул в руки мешок золота, от чего я вообще охерел. И толкнул к японской двери.
— Я в ратушу, — сказал Дон. — Найди меня потом. Пароль — стеклянный альпинист.
— Почему стеклянный?
— Первое, что в голову пришло. Давай!
Хлопнув меня на прощание по плечу, Дон ускакал. Мы с Лимузином проводили его взглядами, потом переглянулись.
— Херня какая, Лимузин, — пожаловался я.
— Лютая херня, хозяин.
— Ладно, пошли, посмотрим, чё дают. Мож, сакэ...
И, подбодрив себя такой надеждой, я решительно отодвинул тоненькую и холоднючую на вид заслонку.
TRACK_03
Внутри оказалось вот точь-в-точь так, как обещали азиатские фильмы про всякое разное скучное кунг-фу. Здоровенное такое помещение, с бумажными такими стенами и ни одной, сука, чугунной батареи. Тем не менее, когда я закрыл за собой бумажную дверь, стало тепло. Не то чтобы прям жарко, но всяко лучше, чем на улице.
