Рядом вдруг ослепительно вспыхивает лампа. До этого вы находились во тьме, столь непроглядной, что ты даже не мог с уверенностью сказать, открыты твои глаза или закрыты. Зато теперь знаешь точно и немедленно зажмуриваешься. Резкий голос отдаёт приказ, и браслеты на твоих запястьях раскрываются. Удержаться на ногах ты не в силах, и даже не пытаешься. Рядом мешком плюхается Сандер – вам обоим сейчас не до гордости.
– В ячейку их.
Голос говорит что-то ещё, он звучит то над самым ухом, громыхая, как литавры, то отдаляясь и становясь неразборчивым бормотанием. Ты воспринимаешь едва четверть сказанного. Вас куда-то волокут, волосы падают на лицо, мешая разглядеть дорогу, даже когда ты находишь в себе силы разлепить ресницы. Плевать, с упавшей на грудь головой всё равно много не разглядишь. Потом тебя толкают вперёд, и ты летишь на гладкий, твёрдый пол. Сандер снова стонет, падая сверху, кажется, он так полностью и не пришёл в сознание.
– Должен сказать, я восхищён…
– Ты болезненно дёргаешься, потому что голос теперь звучит прямо в твоей пострадавшей голове.
– Ты до последнего дня допросов мучился любопытством, что бы с тобой ни делали. Такой интерес заслуживает удовлетворения. Хочешь узнать, на что ты нам здесь нужен? Можешь взглянуть вверх – и начинать привыкать, потому что отныне ты будешь видеть это довольно долго!
Над головой раздаётся скрежет. Легче, кажется, сдвинуть гору, но ты всё же спихиваешь с себя тело Сандера, приподнимаешься, опираясь на скованные руки, и садишься на колени. Вы находитесь в небольшой шестиугольной комнате, и в самом деле напоминающей ячейку сот. Плиты потолка над вами расходятся, открывая ещё один потолок, на этот раз прозрачный. Сквозь него в комнату заглядывают иголочки звёзд. Но не они и не жемчужно сияющая ветка спиральной туманности, протянувшаяся через весь потолок, заставляют тебя замереть, задрав голову. Слепящее пятно тьмы закрывает часть неподвижной звёздной метели, и эта тьма столь ослепительна, что у тебя начинают слезиться глаза.
На неровных каменных сводах плясали огненные отблески. Только что наломанные ветки окрестного кустарника шипели и трескались в огне, медленно обугливался ствол сухого дерева, так удачно оказавшегося рядом с пещерой. Рауль задумчиво смотрел на раскалённые угли, прикрытые бахромой огненных языков. Огонь завораживает людей космической эры так же, как и их далёких предков, для которых костёр в пещере был единственным источником света и тепла.
Впрочем, для них двоих сейчас примерно так и есть.
С той стороны костра раздался стон, и человек, лежавший на импровизированной лежанке из покрытых одеялом веток, шевельнулся. Далеко не в первый раз, но теперь его движение выглядело осмысленным. Танни поднял руку и коснулся ею лица, потёр глаза, потом повернул голову и посмотрел прямо на Рауля, щурясь от света костра.
– Дурной сон? – спросил каптри.
– Дурной, – чуть помедлив, кивнул десантник и сел. – Кошмар… Где мы?
– На Иберии. Мы эвакуировались с «Гордости», забыл?
– Нет, я имел в виду…
– В пещере. Приземлились мы благополучно… ну, более-менее. Однако ты потерял сознание. Я вытащил тебя из капсулы и затащил сюда. Судя по карте, мы где-то в окрестностях Протекты.
– Благодарю вас, господин капитан третьего ранга, – рядовой Танни наконец вспомнил о субординации, но Рауль только махнул рукой.
– Не стоит. Сейчас нам лучше подумать, что делать дальше.
– Сэр, разрешите вопрос?
– Да?
– Что случилось с «Астурией»?
– С Астурией? Ничего… А, ты про корабль? – Рауль помрачнел. – Что-что… Ждали нас уже, вот что. Или не ждали, но когда мы вышли из «прыжка», то оказались едва ли не в центре целой эскадры. Нас тут же и расстреляли. Все думали: не нужна Иберия Игену, не нужна, не будет он сюда никого присылать… А он всех обманул. И, раз уж его силы здесь, то можно не сомневаться – так просто добычу из пасти второй по счёту Консул Альянса уже не выпустит. Игену было далеко до военного гения покойного Конверса, но военное дело он знал крепко, и хватка у него всегда была бульдожья. Ведь почти ни одну из захваченных Альянсом планет вернуть так и не удалось.
– Но ведь Иберия Альянсу и в самом деле не нужна, – в голосе Райана послышалось искреннее недоумение. – Так зачем же он…
– Это ты у самого Игена спроси, парень. Так или иначе, но планета уже, должно быть, полностью оккупирована, а мы с тобой сидим в полной заднице. Больше никого из наших я пока не встретил. И если у тебя есть какие-то соображения, как нам отсюда выбраться и добраться до своих, то можешь начать их высказывать.
Райан с силой потёр лицо руками, потом сцепил пальцы в замок и уставился прямо в костёр. В его глазах заплясали крохотные огоньки.
– Господин капитан третьего ранга, сэр, – хмуро сказал он. – Поймите меня правильно. Я не в коей мере не пытаюсь оспаривать ваше старшинство. Но всё же считаю своим долгом сообщить, что по-прежнему числю своей первостепенной задачей приказ, который мне отдало командование корабля. Защиту и охрану капитана Мортимер.
– Ну, это ты загнул, парень! – присвистнул Рауль. – Мы даже не знаем, жива ли она ещё.
– Она жива. Я знаю.
– Откуда? Райан пожал плечами:
– Просто знаю, сэр. Я это чувствую.
Рауль несколько секунд пристально рассматривал сидевшего напротив десантника.
– Да ты никак заделался ясновидящим, рядовой? – поинтересовался он.
– Никак нет, господин капитан. Но госпожа Мортимер – псионик. Возможно, это её влияние.
– И с чего бы ей вздумалось влиять на тебя?
– Не могу знать, сэр. Возможно, так она влияет на всех своих телохранителей. А может, дело в том, что я единственный, оставшийся в живых.
– Ну, допустим, – согласился Рауль. – Но где ты собираешься её искать, ясновидец? Капсулы могло разбросать в радиусе сотен километров. Или она тебе вещает не только, что жива, но и где именно упала её капсула?
– Нет, сэр, но я знаю, что она не очень далеко. А искать её я намерен в городе. Насколько я помню, Протекта – единственный космопорт в этой части материка?
Рауль кивнул.
– Значит, никто из наших, желающих выбраться с Иберии, его не минует.
Рауль нахмурился. В словах Райана Танни был смысл – действительно, помощи от своих теперь ждать не приходилось, так что если они хотят добраться до оставшихся под властью Федерации планет, нужно найти корабль. Быть может, в космопорту Протекты они и в самом деле встретят товарищей по «Гордости Астурии», и почему бы Давине Мортимер не оказаться среди них? Если, конечно, она ещё жива и её не сцапали охотники за псиониками.
– Ладно, – сказал Рауль. – Утро вечера мудренее. Всё равно надо добираться до города, а там видно будет.
Ловя прохладные утренние часы, они вышли незадолго до восхода, как только света стало достаточно, чтобы разглядеть дорогу. Рельеф Иберии в этой части планеты представлял собой ровное, как стол, плато, изрезанное трещинами-каньонами, как корка глины, что покрывает дно высохших озёр. В этих каньонах в основном и ютилась жизнь. По дну их текли потоки воды – иногда тоненькие, пересыхавшие в жаркие месяцы ручейки, а иногда – бурные, белесые от пены реки. К воде жались растения с тусклой коричневатой, синеватой или красноватой листвой и неожиданно яркими алыми, голубыми или ядовито-оранжевыми гроздьями соцветий. В зарослях копошились мелкие зверьки, а выше поднимались почти отвесные слоистые склоны, раскрашенные волнистыми полосами во все цвета радуги. Зрелище могло бы быть весьма красочным, но на склонах все цвета были тусклыми, словно выцветшими или припорошёнными пылью, а выше было только белёсое небо, в котором кружили существа, похожие на непомерно истончившихся полупрозрачных скатов.
Пыли, кстати, тут действительно хватало, в чём Рауль с Райаном тут же и убедились на собственном опыте. Жёлтая, как почва под ногами, она скрипела на зубах, лезла в глаза и оседала на коже, превращая лица в жёлтые маски. Едва заметная тропинка то почти исчезала в выгоревшей траве, то пряталась под осыпями, то жалась к воде – мутной и такой же жёлтой. Речка в этом каньоне текла медленно и лениво, и Рауль думал, что хоть одно хорошо – падать в неё, в случае чего, будет не страшно. Хотя чёрт его знает, что там скрывается под водой. У берега росли коренастые разлапистые деревья, дававшие хоть и негустую, но всё-таки тень. Чем ближе был полдень и чем сильнее наваливался жар, тем больше путники её ценили. Прохладнее под ней не становилось, но, по крайней мере, солнце не так жгло. Поглядывая в планшет с картой, Рауль понимал, что при таких темпах передвижения они выйдут к Протекте не раньше завтрашнего полудня.
