Спрашивается: что может дать нам и им подобный контакт? Нужно ли вообще к нему стремиться?
Глава тринадцатая
Чудеса моря и солнца
В начале лета после ежегодной диспансеризации детей в яслях педиатр рекомендовала Людмиле Муромцевой отвезти Антошку на юг.
— Начальная стадия рахита, и дисхромия кожи — на ногах белые пятнышки, видите? Хотя, что я вам объясняю, вы сами врач.
Людмила видела, и ей было стыдно — в последний год она столько думала об Андрее и о своих с ним отношениях, что порою забывала о сынишке. Планы на лето они не обсуждали, но Людмила, чем ближе к отпуску, неотрывно думала: что будет потом? Если Андрей желает отдохнуть один или в компании друзей, то потом… потом он, может, к ней и не вернется. А что тут особенного — молодой парень приедет из отпуска домой, под влиянием новых впечатлений напрочь забыв, что была в его жизни какая-то Людмила. Не позвонит, не предупредит даже — не жена ведь. Встретятся на работе — кивнет, улыбнется и пойдет дальше. А потом кто-нибудь из санитарок или медсестер принесет ей известие, что Андрюша подал в ЗАГС с другой — молодой и красивой. Но если они проведут лето все вместе — Андрей, она и Антошка, — то потом, может быть, получится создать семью. И даже если не получится, то расстанутся они еще нескоро — ведь ему хорошо с ней, этого нельзя не почувствовать.
Другая женщина, возможно, в такой ситуации нервничала бы и металась, но только не Людмила — спокойный от природы характер и сила духа позволяли ей философски смотреть на вещи. Как бы между прочим, она рассказала Андрею о разговоре с педиатром в яслях, и лицо ее ни на минуту не утратило своего безмятежного выражения, а ведь его ответ, в сущности, должен был расставить все точки над i. Он мог сказать: «Что ж, давай, снимем комнатку где-нибудь в Гаграх и месячишко все вместе попаримся на солнышке». Он мог сказать и по-другому: «Не знаю, Люда, решай сама, где вам лучше отдыхать, а на меня не смотри — у меня свои планы». Андрей, однако, не сказал ни первого, ни второго — лишь потер лоб и кивнул с таким видом, что принял к сведению. И достал-таки Людмиле с Антошкой путевки в санаторий «Мать и дитя» в Пицунде.
— Только, Люда, учти, — предупредил он, — это санаторий не для простых смертных, там отдыхают родственники… не буду говорить, чьи. Мне пришлось воспользоваться кое-какими связями, чтобы достать путевки, а к тебе лишь одна просьба: когда будешь там, то ни с кем ни о чем не распространяйся — кто тебе достал путевку, как тебе ее достали.
С одной стороны радостно стало Людмиле, что Андрюша ее оказался таким заботливым, и гордость поднялась — совсем молодой, только в партию вступает, а уже сумел обзавестись столь высокими связями. Но с другой стороны душу так и захолонуло — отправляет, хочет избавиться. Людмила, однако, рассудила здраво: чему быть, того не миновать — если Андрей захочет с ней расстаться, то она изменить ничего не сможет. Свозить же маленького Антошку на Черное море в любом случае было необходимо, да и место, где отдыхают небожители, хотелось посмотреть.
Как утверждал Андрей, санаторий «Мать и дитя» был действительно спроектирован и построен не для простых смертных — одно лишь то, что у них с Антошей была отдельная комната с предбанником, свои туалет и ванна, а вода горячая круглосуточно. Кормили на убой, но в предбаннике еще стояла электрическая плитка — ребенок есть ребенок, ему в любой момент и чаю теплого может захотеться, и кашки поесть. Тут же чайничек с чашками и тарелками, посуда новенькая, вся блестит. Горничная каждый день комнату с ванной убирает и посуду моет, если грязная. На пляже у каждой мамаши свой лежак с тентом, и можно вещи ночью и днем прямо там оставлять — вокруг пляжа военизированная охрана, никакой вор не залезет.
А пляж, а вода! Теплая, чистая — загляденье! Людмила плавать не умела и сначала побаивалась, но ей выдали пробковый пояс — ноги от дна оторвутся, а пояс на воде держит, и не страшно. Дети же купались не прямо в море, а в небольших выложенных мрамором бассейнах у берега, где даже Антошке вода только по грудь. На каждые три лежака один такой бассейнчик и большая песочница. Людмила перед отъездом из Москвы поехала в Детский Мир и купила большой надувной мяч с ведерком и совочком, но, оказалось, можно было и без этого обойтись — тут своих санаторных игрушек достаточно. Мяч, правда, Антошке так понравился, что он с ним ни день, ни ночь не расставался.
В общем, и детям хорошо, и матерям тоже вольготно — готовить не надо, убирать не надо, даже в стирку белье нянечка забирает. Вечером с детьми воспитательница-логопед на веранде занимается, а женщины хотят — читают, а хотят — можно кино посмотреть.
На пляже лежак слева от Людмилы занимала кудрявая дама в очках с сильно выпирающими лопатками. Она вечно была всем недовольна, много говорила о своем муже и в таких выражениях, словно всем полагалось его знать: «… а мой, как позвонил министру, так все в один момент и решилось». Людмила так и не поняла, что за шишка ее супруг, но, памятуя слова Андрея, ни о чем не спрашивала и вообще старалась не вступать в беседы. Если кто задавал вопрос, то отвечала, конечно, но коротко и односложно — да, нет, не помню, не знаю, а вскоре вообще научилась в ответ с многозначительным видом просто пожимать плечами, давая понять: это, мол, не подлежит обсуждению.
В конце концов, даже словоохотливая хохотушка, занимавшая лежак справа, перестала проявлять излишнее любопытство и прониклась к Людмиле уважением — решила, наверное, что имеет дело с птицей слишком высокого полета. Сама-то она, эта хохотушка, единственная здесь, наверное, попала в санаторий исключительно благодаря собственным заслугам, а не родственным связям — родила четверню, и ею заинтересовались откуда-то из заграницы. Теперь весь ее выводок трех с половиной лет возился в песочнице вместе с Антошкой и толстенькой четырехлетней Леночкой, дочкой кудрявой дамы. Людмила посматривала на близнецов с профессиональным интересом — ей за все время работы приходилось пару раз принимать тройню, но четверых сразу еще никто в их роддоме не рожал. Расспросить бы многодетную мамашу о подробностях течения беременности, но опять же — нельзя задавать вопросов, мало ли что. И Людмила лежала себе тихонечко — читала привезенный из Москвы потрепанный томик Чехова, слушала переговаривающихся через нее соседок, да поглядывала одним глазом на возившегося в песочнице Антошку.
О том, что сейчас делает Андрей, старалась не думать — все равно, от этих мыслей ничего не изменится, и поехала бы она сюда или нет, тоже ничего бы не изменилось. Правильно сделала, что поехала — за время, проведенное в санатории Антоша, вытянулся, окреп, и ножки выпрямились, а белые пятнышки с них напрочь исчезли. Он даже шипящие звуки после двух недель занятий с логопедом начал выговаривать и вставлял их куда надо и не надо. Вот и теперь — подбежал, закричал:
— Мама, шмотри, шобака!
Людмила посмотрела и увидела около песочницы большую симпатичную дворнягу.
— Надо говорить: смотри, собака, — поправила она сынишку.
Антоша наклонил головку и послушно повторил:
— Смотри, собака.
Людмила стайной гордостью покосилась на кудрявую даму, которая, как она давно разгадала, была по природе завистницей, — смотри, мол, лопайся от зависти, что мой ребенок моложе всех в нашей песочнице, а как чисто говорит! У тебя-то самой Ленке четыре с лишним, а она все «р» не выговаривает, хоть твой муж и министрами командует. Близнецы у многодетной тоже, правда, картавят, но они-то моложе Ленки.
Кудрявая дама, естественно, не собиралась восхищаться чистой речью Антошки, она подняла голову и возмущенно сказала:
— Безобразие, почему на детский пляж пустили пса? Нужно сказать сторожу, чтобы прогнал. Лена, иди сюда и сядь рядом со мной! Сторож, пойдите сюда!
Сторожа было невидно. Толстенькая Леночка нехотя приблизилась к матери и капризно заныла:
— Не хочу сидеть, хочу поиглать с собачкой!
— Еще не хватало — хочешь лишай подхватить или эхинококк? А если укусит? Сорок уколов будут в живот колоть. Сторож! Куда же он делся?
— Да бросьте вы, — благодушно возразила мать близнецов, — собака ребенка не тронет, а от людей заразы больше, чем от животных.
— Если хотите, чтобы ваши дети с псом целовались — пожалуйста! А мне этого не надо, я везу ребенка в санаторий и знаю, что здесь инфекций нет — все сдают анализы, все проверены. А собака пришла неизвестно откуда. Вы культурный, вроде, человек, а говорите такие вещи. Сторож!
Многодетная мать на «культурного, вроде» немного обиделась и пренебрежительно пожала плечами:
— Ой, подумать, эти анализы прямо так уж делают, что дальше некуда! У меня соседка в ведомственный санаторий съездила — триппер привезла.
Сказав это, она поднялась и поспешила к своим детям, где возникший спор из-за ведерка грозил перерасти в драку.
