— Ланцет, — ровным голосом сказала Старшая, и Молли, обмирая от страха, вложила ей в протянутую руку острое стальное лезвие.
Старуха занесла скальпель над грудью впавшего в забытье человека и резким, уверенным, жестоким движением сделала первый надрез.
* * *
Молли стошнило всего три раза. И упала в обморок она всего один раз. Упала в обморок, из которого её неожиданно вывела кошка Ди, вспрыгнувшая на лицо и отчаянно лизавшая ей щёку.
Госпожа Старшая закончила. Она стояла с непроницаемым видом, и стол перед ней был залит кровью. Подле ног старой колдуньи стояла пара деревянных вёдер, полных горячей воды.
— Помогай, — сухо бросила ведьма.
Молли шатало. Голова кружилась, в глазах стояли алые круги.
— Вот так и только так. — Старшая не глядела на юную ученицу. — Будет теперь жить, пользу земле и роду приносить. Людей охранять, тварей… всяких отгонять станет.
Молли только и смогла, что молча кивнуть. Дар речи она утратила напрочь.
— Вот потому–то, милая, — Старшая взялась за тряпку, — Средняя сестрица моя никогда меня не заменит. Как бы ни пыталась. Не сможет. Себя в чистоте блюдёт. О своей совести заботится. Бедолага этот пришел, спасения ища. Ну, мы его и спасли… а что прежняя жизнь для него кончилась — так это уже другое дело. Главное, что он теперь если кого и погубит — так исключительно на пользу дела. Понимаешь, о чём я, Молли Блэкуотер?
Молли понимала.
Они не спасли человека, не вернули его обратно, к семье и детям. Они резали плоть, пилили кости, скрепляли их наново скобами неведомого металла, сшивали мышцы, крепили чарами сухожилия.
Госпожа Старшая ловко и умело направляла на это собственную силу несчастного.
Старая ведьма и её юная ученица — они сотворили чудовище.
До рассвета девочка трижды просыпалась с отчаянным воплем, пока на четвёртый раз к ней не зашла Старшая, не села рядом, молча обняв за плечи, и не дала выпить тёплого, пахнущего мятой настоя, отчего страшные сны разом развеялись, как утренний туман.
Но ту ночь Молли запомнила навсегда.
* * *
Настало утро, и госпожа Старшая пришла к ней как ни в чём не бывало. Сощурившись, поглядела на красные глаза Молли, покачала головой, поцокала языком.
— Знаешь что, дорогая моя? Полежи–ка ты сегодня в постели.
Кошка Ди высунула усы из складок одеяла, одобрительно муркнула и свернулась обратно в клубочек.
— К‑как, госпожа? А… учёба? Вулкан? Всё такое прочее?
Колдунья досадливо сморщилась.
— Есть моменты, — нехотя проговорила она, словно стыдясь собственных слов, — когда никакие розги не помогут, хоть обломай их все о твою спину. Вот сегодня как раз такой день. Лежи. Кошка твоя пусть греет да обмуркивает. Поняла? — Госпожа Старшая в упор воззрилась на Диану, и Молли готова была поклясться, что кошка дёрнула ухом, словно соглашаясь.
— Отлежись, с лордом нашим поболтай, а я по делам, в лес. Скоро не жди, вернусь к вечеру. Ключи помнишь где, коль встанешь, пройтись захочешь. Всюду ходи, приглядывай, чтобы порядок был. Во двор выгляни, если пожелается, Полкана приласкай, он тебя любит. Ну, а не захочешь — так лежи. Сегодня можно, — И Старшая хохотнула. Залихватски подмигнула Молли, крутнулась на пятке — только её и видели.
Утро всё Молли и впрямь провалялась в постели. Такого не позволялось даже и дома, даже в выходные. Воскресная служба, а по субботам, когда, казалось бы, никаких дел нет и быть не может, мама всё равно поднимала ни свет ни заря, ибо «это полезно для молодой леди, готовящейся стать хозяйкой дома». Субботние утра как раз и посвящались кулинарным урокам, о которых Молли до сих пор не могла думать без содрогания — служанка Фанни именно в это время возвращалась с рынка.
А сейчас…
Тёплый дом госпожи Старшей не был тих и безмолвен. Кто–то всегда в нём двигался, шуршал, потрескивал, переговаривался. Не спеша, вальяжно прошествовал по своим котовьим делам чёрный как ночь Vasilii, гордо распушив хвост. Ди подняла голову, коротко взглянула на приятеля и улеглась обратно, словно ответив: «Не, не пойду никуда, мне и тут хорошо-о».
Молли подтянула одеяло к носу и закрыла глаза.
Страшные сцены прошедшей ночи, к счастью, не возвращались. Как отрезало. Наверное, помогло снадобье госпожи Старшей, но, так или иначе, Молли об этом не думала.
А потом лежать надоело. И в полном соответствии со сказанным госпожой Старшей Молли отправилась бродить по дому. Да не просто «бродить», а именно «приглядывать».
Где–то глубоко за стенами ворошился domovoi, он же брауни. Откуда он взялся и кто по природе, Молли не знала — госпожа Старшая всё больше отмахивалась, мол, есть, и всё тут. Волшебное существо, как Зверь Земли, Жар—Птица и другие. Время придёт — всё узнаешь.
Шевелились и ещё какие–то создания, может, как раз та «живность», за которой охотились в подвалах и Vasilii, и Диана. Молли шла из комнаты в комнату и думала, как же ошибалась Таньша — да и госпожа Средняя, — расписывая ужасы этого места. Нет, страшные дела тут творились, спору нет (Молли поёжилась, воспоминания о последней ночи вновь, и очень некстати, поднялись к поверхности), но страшно не было. Она перестала бояться даже пресловутой «берёзовой каши».
Привыкла. Привыкла к отрезанным головам на колах палисада, привыкла к изысканным манерам лорда Вильяма, привыкла расчёсывать ему усы и делать причёску. Привыкла к ворчливому брауни, показывавшемуся только ранним утром или совсем уж поздним вечером, когда глаза слипаются и не поймёшь, то ли взаправду ты его видела или только тебе почудилось. Привыкла к загадочным звукам, доносившимся то ли с чердака, то ли из подвала.
Привыкла, что живёт дома у всамделишной ведьмы и вокруг — ни единой паровой машины!
Больше того, о них даже и вспоминать не хочется.
Так или иначе, а порученное госпожой Старшей она старалась исполнить, как могла. Прибирала упавшие или кем–то сброшенные пучки трав, аккуратно развешивала по местам, поправляла банки и склянки, бросила щепотку корма плавающим в прозрачном цилиндре глазам с плавничками — они дружно ринулись к поверхности, хотя непонятно было, чем едят, рты–то у них отсутствовали…
Так, мало–помалу, тут подвинуть половик, тут расправить покрывало — Молли добралась до Той Самой Двери, В Которую Ей Нельзя Заходить.
Надо сказать, что за всё время у госпожи Старшей Молли неплохо справлялась с неизбежным искусом. Нельзя — значит, нельзя. Ещё в школе мисс Блэкуотер отлично выучила, что есть правила, которые нарушать можно и даже нужно; а есть такие, что переступать нельзя ни в коем случае, ни на «слабо», ни как–либо ещё.
Потому что одно дело — рискнуть, и другое — самому себе отрезать голову.
Нарушить этот запрет госпожи Старшей означало именно последнее.
Но на сей раз дверь оказалась приоткрыта.
Молли так и замерла. Что такое? Почему? Случайность?
Хотя…
Госпожа Старшая, против обычая, собиралась сегодня быстро, в какой–то непонятной спешке. Недаром ей, Молли, пришлось столько прибирать и ставить на место. Неужели просто забыла?..
Конечно, заходить туда нельзя. Но, коль замка нет, а она оставлена за старшую, что, если там какой непорядок?
Она застыла на пороге, сердце колотилось, прыгало в груди.
Ох, помнила она, помнила по сказкам эти «запретные комнаты»! Особенно в самой страшной, про Алую Бороду.
«И как ни торопились братья неразумной принцессы, они опоздали. Когда прискакали они к замку, ворота его были уже заперты, а сестра их, бездыханная, лежала на холодном полу тайного покоя», — читала ей мама наставительным голосом, когда Молли была ещё маленькой.
Юная леди должна запомнить урок — есть места, куда ходить нельзя ни в коем случае, тогда и братья–рыцари не помогут.
Молли всегда до слёз было жалко прекрасную принцессу Корину, она терпеть не могла эту сказку, но мама почему–то очень часто читала именно её…
Однажды, когда она уже училась в третьем классе и мама больше не читала ей сказок, да и сама Молли всё больше интересовалась бронепоездами и мониторами (хотя порой, особенно когда родителей не было дома, доставала из стенного шкафа пару любимых кукол), она вытащила книжку со сказками, решительно открыла на странице, где кончалась грустная история о принцессе Корине и страшном злом рыцаре Алая Борода, обмакнула перо в чернила и старательно вымарала весь конец.
Вымарала и принялась писать сама, с лихорадочной быстротой, уже зная, что ей влетит за порчу книги, и влетит изрядно: книга была дорогая и с красивыми картинками:
«Но в последнюю минуту, когда уже закрывались ворота замка и поднимался мост на скрипучих цепях, по нему промчались все пятеро братьев принцессы Корины. В руках их блистали острые мечи, и разбойник Алая Борода, испугавшись, отпустил руку принцессы, над которой уже занёс кривой нож, и стал просить пощады; но не стали слушать его братья Корины, а изрубили на куски своими мечами за все его кровавые дела и всех принцесс и знатных девиц, которых он погубил! А принцесса Корина вернулась домой, вышла замуж, сделалась королевой, имела много детей и жила долго и счастливо! Конец!»
