Пол пещеры был покрыт осколками тех же камней и кристаллов, что образовывали ее стены.
Кристаллы, сиявшие на стенах и разбросанные по земле, отражали фосфоресцирующий свет, испускаемый грибами; моим ужаснувшимся глазам открылось скопище громадных рептилий — они скользили, извивались и сражались друг с другом, корчась на полу пещеры отвратительными клубками.
Я содрогнулся, отвел взгляд и посмотрел вверх; но здесь меня ждало еще более чудовищное зрелище.
Огромные иссиня-белые птицы с невероятных размеров глазами и искривленными клювами длиною в фут сидели на скалах, выдававшихся из стен, или с хриплым клекотанием перелетали с уступа на уступ.
То и дело, испустив пронзительный вопль, одна из них слетала с насеста, устремлялась к земле, хватала змею и улетала с нею, шипящей и извивающейся, в густую темноту свода.
Повсюду громоздились груды фосфоресцирующих грибов; их потусторонний свет открывал мне жуткие картины.
Лужи черной жидкости на полу сливались в отталкивающие озерца; время от времени, шипя, в воды их бросались змеи и исчезали из виду.
Чистейшее изумление ненадолго притупило ужас.
Но затем пришло отвращение; удивление растаяло, и я задрожал от страха, не зная, что еще может явить мне пещера.
В склепе я испытал духовный и моральный ужас.
Но здесь все было по-иному.
Здесь ужасы были материальны; их воплощали чудовищные птицы и омерзительные змеи.
Вокруг царила атмосфера вековечности и бесконечности, которая все сгущалась и подступала ко мне тягостной близостью безумия.
Мертв ли я?
Неужели это ад?
Реальны ли эти ужасные светящиеся создания?
Мое тело ныло от боли, не оставляя сомнений в том, что я жив; по ногам проползла змея, и я с дрожью осознал, что она не была фантомом, порожденным моим воображением.
Какое-то время я пролежал на земле, пытаясь уяснить свое положение; я не понимал, как оказался в пещере.
После я вспомнил, как решил покончить с собой и бросился в черную бездну.
Должно быть, я снова потерял сознание, так как внезапно очнулся с чувством ужаса: что-то скользнуло по моему лицу.
Я открыл глаза, подумав, что то была змея.
Приближавшееся ко мне существо испускало свет; я узнал одну из громадных птиц — она камнем падала прямо на меня.
Я поднял камень и подпустил птицу на расстояние нескольких футов.
Затем, собрав свои слабые силы, я метнул камень.
К счастью, прицел был взят верный.
Камень угодил птице в крыло, и она упала с ужасными криками; неповрежденным крылом птица била по земле, змеи в страхе расползались во всех направлениях, эхо в пещере отзывалось на звук тысячами голосов.
Крики птицы привлекли сотни товарок; те некоторое время кружились над нею с пронзительным клекотом, затем пали вниз, разорвали раненую птицу на куски и сожрали у меня на глазах.
Я весь дрожал; скоро, надо полагать, настанет и моя очередь.
Но ужасы на этом не прекратились; впереди было худшее.
Не успели птицы вернуться на скалы и утесы, как я, обернувшись, заметил вдалеке проблеск света. Казалось, свет этот близится.
Сперва он походил на звезду, но, приближаясь, все ширился и наконец, на протяжении четверти мили, ярко осветил пещеру.
Вначале глаза мои были ослеплены ярким светом, и я ничего не видел.
Когда глаза привыкли к свету, я начал понемногу осознавать гигантские размеры пещеры (если только это была пещера), в которой очутился. Я лежал в углу, справа и слева на сотни ярдов тянулись стены, и конца им не было видно.
Я не мог разглядеть свод; надо мною нависало огромное темное пространство.
Стены вздымались вверх и терялись в темноте.
Свет становился все более ярким.
И наконец я увидел, что его испускали сотни отвратительных, ужасных, жутких существ; двигаясь, они освещали все вокруг, так как от тел их исходило то же фосфоресцирующее свечение, что я ранее наблюдал у грибов и птиц.
Меня охватил страх; я дрожал.
Должно быть, я сплю.
Я ущипнул себя и протер глаза.
Что за ужасные чудовища?
Настали мои последние минуты; сейчас они найдут меня и убьют.
Футах в двухстах от меня они на секунду или две остановились, затем направились к скоплению грибов и принялись вырывать грибы из почвы и поедать.
Пока существа были поглощены грибами, я наблюдал их повадки и сумел лучше рассмотреть их странные тела.
Позвольте мне попробовать их описать.
Рост около половины из них составлял пять футов; остальные были не выше четырех.
Последних я счел самками.
В целом они несколько напоминали павианов или бабуинов.
Но, приглядевшись внимательней, я понял, что несмотря на некоторые черты, присущие бабуинам, эти существа довольно сильно отличались от них.
Главное свойство, отличавшее их от обезьян, состояло в том, что они передвигались на двух ногах, выпрямившись во весь рост, как люди.
Ноги были совершенно белыми, лишенными волос.
Головы небольшие, непропорционально маленькие по отношению к телу и посажены прямо на плечи, лишенные всякого подобия шеи.
Глаза большие, миндалевидной формы.
Лбы приплюснутые и уходящие назад, как у бабуинов. Их нижние челюсти сильно выдавались вперед, а подвижные губы самым необычным образом кривились: существа разговаривали друг с другом.
Когда они раскрывали рты, впиваясь в грибы, я видел крепкие белые зубы.
Носы у некоторых также мало напоминали носы бабуинов: у одних они располагались между глаз, у других походили на собачьи.
Я слышал, как они скрежещут зубами, пережевывая грибы.
От шеи до бедер тела их покрывали длинные, негустые и грубые голубовато-белые волосы, ниже виднелись тонкие белые ноги.
Длинные и жилистые руки свисали почти до земли, как у бабуинов: волосы на руках, в отличие от растительности на теле, были тонкими и шелковистыми.
У некоторых имелись короткие рудиментарные хвосты, у других хвостов не было.
Одного из них я принял за вожака; он отдавал приказания другим.
Он намного больше походил на человека, чем все остальные, и на миг даже показался мне европейцем.
Ноги у него были много толще, чем у прочих, руки гораздо короче и почти лишены волос; голова лучше сидела на плечах, уши меньшего размера, нежели у остальных, и покрыты короткими шелковистыми волосами.
По правде говоря, выглядел он ничуть не хуже многих мужчин, которых я видел порой на купаниях, если не считать приплюснутого лба и выпяченной обезьяньей челюсти.
После того, как они немного насытились, он что-то прокричал; я не разобрал слова, но язык звучал как испорченная латынь.
Другие тотчас прервали свое пиршество и сгрудились вокруг него.
Два или три существа протянули вожаку какие-то странные сети; их он разделил между остальными.
Существа немедленно вернулись к грибной поросли и наполнили сети грибами.
Несколько из них оказались поблизости от меня.
Что делать?
Если я пошевелюсь, они меня заметят.
И тут же, скорее всего, разорвут меня в клочки.
Они подошли к тому месту, где птицы расправились со своей товаркой, увидели вокруг кровь и перья.
С пронзительными криками, в которых мне послышался гнев, они бросились к своему предводителю; другие также собрались, заслышав их крики, и все они принялись жестикулировать, издавая страшный шум.
Что они собирались делать?
Вскоре они успокоились, затихли и, очевидно, стали слушать речь существа, принятого мною за вожака; я отличал его по тембру голоса.
Когда он закончил говорить, они всей толпой приблизились к месту расправы и внимательно осмотрели пол пещеры.
В этот миг один из них издал жуткий, почти человеческий предсмертный крик и упал наземь.
Я пригляделся и заметил, как в сторону от несчастного скользнула одна из громадных рептилий.
Остальные расступились перед змеей и затем столпились вокруг раненого, который лежал неподвижно и жалобно стонал; они никак не пытались облегчить его муки.
Он попытался встать, покачался на ногах и в судорогах снова упал навзничь; изо рта у него хлынула кровь, смешанная с пеной.
Я сразу же понял, что он обречен.
Через несколько минут он испустил дух.
Несколько малорослых созданий — которых я считал самками — разразились ужасающими стенаниями.
Это укрепило меня в мысли, что они и в самом деле были самками: ведь создания женского пола чаще всего не упускают возможности поднять как можно больше шума.
Существа повыше ростом отнеслись к случившемуся очень спокойно, точно были к такому привычны.
Они перенесли своего мертвого товарища к черному озерцу неподалеку и положили тело на берег.
Затем они нарвали множество вьющихся растений, обвивавших грибы, привязали к телу камни и столкнули его в воду.
