Тижос была готова бросить свою затею и вернуться на станцию, когда защелкал сонар. Она вызвала визуальный дисплей и увидела быстро приближающуюся группу крупных существ. Те выстроились полумесяцем и держали строй. Ильматариане!
Ее костюм пропитал запах страха, а рука с многоцельником онемела от напряжения. Но она не поддалась порыву удариться в бегство; вместо этого коснулась пульта управления, снижая громкость звука: ни к чему оглушать гостей.
* * *
«Очень странно, – думает Грубохват. – В пределах слышимости нет взрослых особей, или они прячутся. На дне можно различить крупное животное и несколько рукотворных предметов. Именно они издают звук?»
Грубохват останавливает шайку в трех длинах тела от твари. Повторяющееся сообщение прекращается, следует короткий перерыв, а затем раздается новый набор щелчков.
Мелкотел переводит:
– «Я и много взрослых группа».
– Как я помню, тебя учили, – говорит ему Грубохват. – Ты знаешь, что это за тварь?
– Нет. Не помню, как кто-то говорит мне о таких существах. Но оно знает числа.
Сомневаться Грубохват не любит. «Убить тварь, сохранить мясо, взять вещи», – он бросается вперед, выбирая, куда ударить.
Постукивание сменяется отвратительным воем – как из шумелки учителя, только еще более громким. Грубохвата будто оглушают огромным камнем. Он вцепляется ногами в дно и распластывается в грязи, не решаясь пошевелиться.
Вой умолкает. Когда слух возвращается к Грубохвату, он дает импульс. Остальные тоже затаились. Тварь по-прежнему стоит перед ними. Она прикасается к одной из своих штук, и пощелкивание возобновляется.
– Мелкотел, – спрашивает Грубохват, – что оно говорит?
– «Взрослые сложить клешни».
– Скажи, мы согласны. Спроси, чего оно хочет.
Мелкотел и тварь обмениваются щелчками и импульсами. Наконец Мелкотел признает:
– Его трудно понять, но, кажется, оно хочет нас нанять.
– Нанять?
– Да, оно говорит, что даст инструменты, веревки и еще всякое, если мы выполним, что оно хочет.
– И чего оно хочет?
Новая серия щелчков, и Мелкотел отвечает:
– Оно хочет, чтобы мы пошли в поселения и говорили с другими.
Грубохват чувствует себя увереннее:
– Это мы можем. Нужно обсудить цену.
* * *
Тижос привела ильматариан к станции, хотя не собиралась. Она успела устать и замерзнуть, а ее костюм вонял, несмотря на фильтр феромонов. Когда она уже собрала вещи, ильматариане последовали за ней. У «Хитоде» они расположились вокруг теплообменника энергоблока, время от времени прихватывая мелких плавунов, обитавших в теплом потоке, и соскребая с ближайших скал колонии микроорганизмов.
Стянув костюм и высушившись, Тижос пошла поговорить с Ироной. Сперва ей хотелось поесть и отдохнуть, но она знала, что начальник явится сам, если не отчитаться сразу.
– Как ты просил, я не упоминала ни о чем, связанном с наукой. Им неизвестно, откуда мы пришли. Что интересно, эти ильматариане не проявляли особого любопытства. Похоже, им гораздо важнее, сколько еды и инструментов они смогут получить в обмен на свою помощь.
Ирона сделал одобрительный жест, но добавил:
– Постарайся сократить количество инструментов. Предложи им еду и расходные материалы. Пусть здесь останется как можно меньше следов нашего присутствия.
Тижос постаралась не выказать раздражения позой.
– Я предвижу с этим некоторые проблемы. Не думаю, что им понравится продукция нашего репликатора. Если мы хотим дать им еды, кому-то придется ее ловить.
– У нас есть запасы, сделанные людьми. Они накопили несколько тонн местных организмов в банках и морозильной камере.
– Ты хочешь скормить ильматарианам научные образцы?
– Сомневаюсь, что нам хватит топлива, чтобы доставить их на Шалину. Большую часть все равно придется сжечь.
В какой-то момент Тижос порадовалась, что пропиталась вонью морской воды: лишь это помогло ей не затопить помещение враждебными запахами. Она даже захотела укусить Ирону, но сумела взять эмоции под контроль и сказала:
– Образцы обработаны консервантами. Не думаю, что ильматариане смогут их есть.
– Что ж, допустим. Ты действительно не можешь придумать, что съедобного дать аборигенам?
– Нет. Но я думаю, выдать им инструменты – не такая большая беда. Мы можем ограничить подарки простыми предметами вроде канатов, ножей, сетей и мешков. Все это есть у местных, отличаются только материалы, а так как у них нет возможности производить что-либо из металла и полимеров, влияния на их общество это не окажет. Через несколько лет веревки и сети износятся, а ножи разъест ржавчина, и не останется никаких следов контакта.
– Полагаю, это так. Что ж, я согласен.
– Я должна кое о чем попросить. Не мог бы ты организовать для ильматариан демонстрацию оружия Стражей?
– Зачем?
– Я хочу, чтобы они поняли: мы способны причинить вред. Я им не доверяю. Они выглядят как небольшая и хорошо вооруженная группа, путешествующая без определенной цели вдали от населенных мест. Подозреваю, что общество могло изгнать их за какое-то преступление.
– Альтернативное Согласие?
– Или социальные хищники. А возможно, и то и другое. Согласие между ними может основываться на насилии против всех, кто не является членом группы.
– Ах да. Характерная черта примитивных обществ, – сказал Ирона.
– Так и есть, – согласилась Тижос без тени сарказма. – Демонстрация нашей силы позволит предотвратить возможный конфликт.
– Признаю. Теперь ступай поешь и отдохни, Тижос. Ты выглядишь измученной.
* * *
Грубохват и Щитобойка приближаются к селению с опаской. Грубохват не помнит, как грабит кого-то в окрестностях, но новости распространяются быстро, а оседлые жители всегда подозрительны. Это селение уже третье. Они со Щитобойкой движутся вдоль окраины пустошей, перебираясь через разломы: Грубохват подозревает, что новости разлетаются вдоль торговых путей.
Подросток из патруля останавливает их на границе:
– Что за дело привело вас в Бурлящий Источник?
– Торговля, – отвечает Грубохват. – У нас есть товар из Глубокой Расселины и из вод позади Плоского Котлована.
Юнец прощупывает их импульсом, достаточно сильным, чтобы добраться до содержимого желудков.
– Хорошо, можете войти. Частные владения отмечены камнями. Законы селения применяются на общей земле. Только ополчение может носить копья, превышающие длину тела. В случае ущерба сетям вы возмещаете утрату улова и чините повреждения.
– Мы обещаем следовать вашим законам.
Селение мало́, но стоит на торговых путях, а значит, новостей здесь много. Щитобойка следует за Грубохватом к рынку – пустому участку ниже основного источника. Купцов там немного: еще один бродячий торговец продает необученных тягачей, один из местных торгует «жалами», да стоит учитель с несколькими подмастерьями на продажу. Грубохват находит свободное место по соседству с продавцом «жал» и раскладывает товар.
Необычный запах предметов, распространившись в воде, привлекает покупателей. Сперва их подходят пощупать несколько слоняющихся без дела подмастерьев и наемных работников. Затем подтягиваются землевладельцы.
– Продаешь шнуры? – спрашивает один, пробегая кормовыми щупальцами по мотку, полученному от чужаков.
– Они тонки, словно шнур, но прочнее любого каната.
– Вздор, – обрывает его землевладелец.
– Тогда попробуй порвать, – предлагает Грубохват. – Можешь забрать себе столько, сколько оторвешь от мотка.
Его собеседник довольно крупный, тяжелые клешни стерлись от земляных работ. Он наматывает на каждую по паре витков и начинает тянуть. Потом сильнее. Тянет, пока его сочленения не начинают скрипеть, а толстый панцирь на клешнях – потрескивать от усилий.
– Хорош!
– И при этом отлично тянется. Из моего шнура можно вязать сети, которые удержат что угодно.
– Сколько? – спрашивает крепыш.
