– Уцелело. В моем времени Стамбул уже почти век был мертвым городом.
– Мертвым?
– Он опустел в повальный голод 1930-х. Как все города Восточной Европы и Малой Азии. Прага, Варшава, Будапешт, Сараево, Загреб, Стамбул. Партия не могла всех прокормить, поэтому горожан вывезли в деревни, устроив крестьянскую войну за съестное. От голода вымерли десятки миллионов, что, собственно, и требовалось. Уцелевшие пытались восстать, Партия ответила химическим оружием. К югу от Дуная отравили все что можно. Когда мы с Деканом вошли в запертый подвал, в Стамбуле уже восемьдесят лет не было ни единой живой души.
Голова шла кругом. Химическое оружие? Массовый голод? Что это за мир, из которого она прибыла?
Стэнтон пытался сформулировать вопросы. Начинай с насущных. Правило разведки: сначала разберись с главным.
– Почему ты пытаешься меня убить? – спросил он. – Ты же понимаешь, что я хочу тебе помочь.
– Мое задание – убить тебя.
– Но ты его провалила. Ты должна была меня убить, прежде чем я застрелю кайзера. А сейчас-то почему?
Глаза женщины вновь полыхнули гневом:
– Потому что ты угробил мой век, козел! – Она до подбородка задрала сорочку, открыв обезображенное тело. – Все это со мной сделал ты! И еще с миллионами людей. С миллиардами. Ты убил моих детей!!
Она опустила подол, но Стэнтон успел заметить, как напружинился ее пресс. Женщина подобралась, готовясь к новому броску.
– Не надо! – сказал он. – Тебе меня не одолеть. Нынче не твой день. После месяца на больничной койке в тебе весу как в пушинке. Так что брось. Ты еще не готова к боям.
Женщина смерила его тяжелым взглядом:
– Ты прав. Пока я не в форме. Но скоро оклемаюсь.
Она привалилась к кроватной спинке. Из прихожей по внутреннему телефону Стэнтон заказал чай, кофе, еду и вернулся в спальню.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Меня называли Кейти.
– Уменьшительное от Кэтрин?
– Нет. Кей-Ти. Уменьшительное от КТ503b678.
– Я – Хью Стэнтон.
– Знаю.
– Из письма?
– Нет. Я с детства знаю твое имя. Его знают все пионеры. Ты в учебниках истории.
– Правда? – опешил Стэнтон.
– Кривда. Конечно! Тебя проходят в школе. Чокнутый буржуазный фанатик-англичанин хотел подставить честных социалистов и ненароком разжег костер революции. Тебя прикрывала ирландская девка Бёрдетт, но ты ее предал и трусливо сбежал, оставив ее в лапах монархической полиции.
Стэнтон с трудом сглотнул, стараясь не думать о том, как поступили с Бернадетт, когда она его упустила.
– Но теперь ты понимаешь, что я не чокнутый фанатик, – сказал он. – В 2024-м меня вызвали в Кембридж. Тебя, наверное, тоже?
– Декан упоминал это буржуазное название, – кивнула Кейти. – Сейчас город значится под номером.
– Меня вызвали рыцари Хроноса.
– Что ты заладил. Говорю же, мы прочли твое письмо.
– Тогда тебе известно об ужасных событиях моего века. Я убил кайзера, чтобы предотвратить самую страшную войну в истории. Войну, ставшую вехой кошмарного столетия, в котором человечество поставило убийства на поток. За два десятилетия сгинули целые народы – евреи, цыгане, поляки, украинцы. Всех их убил коммунизм русских Советов.
Теперь Кейти и впрямь улыбнулась. Лицо ее разъехалось в широкой ухмылке – ухмылке без грана радости. Улыбке мертвеца.
– Я знаю, я читала письмо, – повторила Кейти. – Я знаю о твоей «страшной» и «Великой» войне, начавшейся с убийства эрцгерцога в Сараево… Скажи-ка, Хью Стэнтон, сколько длилась эта разрушительная война, это проклятье века, в котором ты родился?
– Одиннадцать лет, – ответил Стэнтон. – С 1914-го по 1925-й. Великая война шла одиннадцать лет.
– Надо же, одиннадцать лет. – В голосе Кейти слышался горький сарказм. – А скажи, капитан Стэнтон, сколько длилась Вторая мировая война?
Стэнтон растерялся.
В его веке не было Второй мировой войны.
В столетии, которое Маккласки хотела исправить.
В веке Стэнтона и Маккласки была только одна мировая война. Великая война.
– Хватило и одной, – сказал Стэнтон. – Этой бессмысленной бойни, которая шла больше десятка лет и уничтожила все великие европейские державы. Британию, Францию, Германию, Австрию, Россию.
– Но не Америку, – усмехнулась Кейти. – Американцы не участвовали в этой страшной войне, верно? В войне, которую ты называешь Великой?
– Нет, они были в стороне. Потому-то война и тянулась так долго. Вудро Вильсон послал бы войска, но изоляционисты застрелили его на ступенях Конгресса. Война зашла в тупик, и тут в Германии и России произошли коммунистические перевороты. В Германии верховодила Люксембург, в России – Сталин. В письме я написал, что было потом. Сталин оказался сильнее. Он предал Люксембург. По его приказу ее и Либкнехта убили. Русские эскпортировали свою «революцию» на Запад. Через Украину, Польшу, Германию во Францию и Испанию. Параноик Сталин поработил остальную Европу и всю Азию… Его режим губил миллионы и миллионы людей, пока в 1951-м американцы не создали бомбу и за один день не уничтожили Советскую империю. Все эти десятилетия беды, пережитые половиной земного шара, произрастали из ужасной Великой войны. Войны, которую я предотвратил.
– Да, ты лихо ее предотвратил, – согласилась Кейти. – Благодаря тебе в моем веке не было войны 1914 года. Германия уцелела. Поэтому революция Розы Люксембург произошла не в 1925-м и не в стране, истощенной большой войной. Она произошла в 1916-м. Как отклик на жестокое полицейское государство, которое создал ты, убив кайзера. Эта революция произошла в стране, которая не была истощена бедностью, голодом и военным лихолетьем, как в твоем веке. Она произошла в самом богатом и развитом государстве на планете, обладавшем самой сильной армией и самой передовой технологией. В моем веке главными коммунистами были не русские, а немцы. Немецкий СССР, в 1916-м созданный Розой Люксембург, был глобальным колоссом. Потом гнида Штрассер убил Люксембург и сам стал германским советским диктатором, самым влиятельным человеком в мире. Красным кайзером. Революция перетекла в Россию и стала неудержимой. Вот тогда Штрассер начал войну и вместе со своим прислужником Сталиным захватил всю Европу, включая Британию. Никакой «Черчилль» – не знаю, кто это – не был «одним в поле воином». Британская империя, смертельно ослабленная и раздробленная гражданской войной в Ирландии, не могла воевать. Штрассерская «революция» заползла в Китай, Индию, Южную Америку. Только США остались неподконтрольны германским Советам. Но они не спасли мир. Потому что атомную бомбу создали не в Америке, а в Германии. Берлин отдал приказ о ядерном ударе. Я служила в частях, которые захватили руины Нью-Йорка. Земной шар был покорен! И ты считаешь, что жил в паршивом веке? Всего-то одна война, чуть-чуть геноцида и дохленькая атомная бомбардировка. И всех забот – какая-то дурь: глобальное, мать его, потепление. А не угодно ли пожить в веке, где уже четвертое поколение коммунистических психов правит всей планетой? Где вся планета – одна огромная сеть концлагерей. Где любовь считают предательством и заставляют матерей топить своих младенцев, где всякий человек – букашка, управляемый автомат, робот. Где людей забивают до смерти. Где они загибаются на рудниках и мрут от голода. И как заводные отплясывают на Красных площадях Берлина, Лондона, Москвы, Вашингтона. Тысячные толпы размахивают алыми лентами, а партийные динозавры злорадно пялятся с трибун. Поживи в мире, где нет свободы. Нет личности. Нет радости вообще. Вот какой мир ты нам завещал, убив кайзера и запалив революцию. Какой же ты дурак. Дурак, дурак набитый. Твой век был раем! Зачем ты его изуродовал?
Кейти разрыдалась.
Стэнтон оторопел. Их недолгое знакомство убедило, что душа и сердце ее из того же материала, что и тело. Никогда бы не подумал, что она умеет плакать.
Он тщетно пытался оправдаться. Объяснить, почему Хроносы из его века дали ему такое задание.
