– Радующийся раб является истинным рабом. – Изображение повернуло лицо в сторону Вань-му, все еще склонившейся до пола.
Только сейчас Цинь-цзяо вспомнила, что не освободила Вань-му от ее поклона извинения.
– Встань, Вань-му, – шепнула она.
Но девушка не подняла головы.
– Теперь ты, Си Вань-му, – сказало изображение. – Погляди на меня.
Вань-му, даже не пошевелившаяся по приказу Цинь-цзяо, сейчас была послушна. Когда же она глянула вверх, изображение сменилось еще раз; теперь это была богиня, Царственная Мать Запада. Именно такая, какой представил ее художник на картине, которую каждый школьник видит в одном из первых своих учебников.
– Ты не богиня, – заявила Вань-му.
– А ты – не рабыня, – ответило ей на это изображение. – Вот только все мы играем те роли, которые играть обязаны, чтобы выжить.
– Что ты знаешь о выживании?
– Я знаю, что вы пытаетесь меня убить.
– Как мы можем убить нечто, которое и не живет?
– А известно ли тебе, что такое жизнь, а что им не является? – Образ опять изменился; сейчас он представлял белую женщину, которую Цинь-цзяо никогда еще не видала. – Разве сама ты живешь, если не можешь сделать того, что желаешь, если с этим не согласится присутствующая здесь девушка? Разве живет твоя хозяйка, раз ничего не может сделать, пока не успокоит настойчивый психоз собственного мозга? У меня гораздо больше свободы и свободной воли, чем у кого-либо из вас. Потому-то не надо говорить мне, что я не живая, а вы живете.
– Кто же ты такая? – спросила Си Вань-му. – Чье это лицо? Это ты Валентина Виггин? Демосфен?
– Это лицо, которое я надеваю, когда разговариваю с друзьями, – ответило на это изображение. – Меня называют Джейн. Никакое человеческое существо не имеет надо мной власти. Я являюсь сама собой.
Цинь-цзяо не могла уже вынести подобного. Молчать нельзя.
– Ты всего лишь программа. Тебя спроектировали и создали люди. Ты делаешь лишь то, что они запланировали.
– Цинь-цзяо, – не согласилась Джейн. – Ты описываешь саму себя. Никто из людей меня не создавал, а вот ты была спроектирована.
– Я выросла в лоне матери из семени собственного отца.
– А меня нашли как необработанный нефрит на горном склоне, не сформированный людскими руками. Хань Фей-цы, Ли Цинь-цзяо, Си Вань-му, в ваши руки отдаюсь. И не назовите драгоценность обычным камнем. Не назовите лжецом того, кто гласит истину.
Цинь-цзяо почувствовала, что в ней рождается жалость. Тем не менее, она отбросила это чувство. Не время поддаваться собственной слабости. Боги создали ее для реализации определенной цели. И теперь она поняла, чем же является величайшая задача ее жизни. Если теперь она сдастся, то уже навеки останется недостойной; никогда уже не очистится. Потому-то ей нельзя сейчас поступить неверно. Она не позволит, чтобы компьютерная программа обманула ее и завоевала ее сочувствие.
Она обратилась к отцу.
– Мы обязаны немедленно сообщить о случившемся Конгрессу. Они прикажут провести одновременное отключение анзиблей, как только будут приготовлены компьютеры, способные заменить зараженные.
К ее изумлению отец отрицательно покачал головой.
– Не знаю, Цинь-цзяо. То, что эта… что она говорит о Звездном Конгрессе… они способны на такие вещи. Некоторые из них столь переполнены злом, что один даже разговор с ними делает меня нечистым. Я знал, что они намереваются уничтожить Лузитанию без… Но я служил богам, и боги выбрали. Во всяком случае, так я думал. Теперь же я лучше понимаю, почему они так ко мне относятся, когда мы встречаемся… Но это означало бы, что боги не… как могу я поверить, что понапрасну истратил жизнь, служа болезни психике… Нельзя… я должен…
Он неожиданно протянул вперед правую руку, как будто пытаясь изловить улетающую муху. Затем рука взметнулась вверх, хватая воздух. Широко открыв рот, он перекатывал головой по плечам. Цинь-цзяо ужасно перепугалась. Что произошло с отцом? Слова его были столь непонятны и прерывисты… Неужто он сошел с ума?
Затем он повторил следующие жесты: левая рука по спирали пошла в сторону, правая вверх, хватая пустоту, голова перекатывается по плечам. И снова, и снова. Только лишь теперь Цинь-цзяо поняла, что видит секретный ритуал очищения отца. Как ей самой прослеживание древесных слоев, так и ему этот «танец» рук и головы указали, чтобы он слушал голос богов… в то время, когда он сам, давным-давно, оставался один, в закрытом помещении, весь измазанный грязью.
Боги заметили его сомнения и перехватили управление над ним, чтобы покарать его и одновременно очистить. Цинь-цзяо не следовало просить более явного доказательства. Она встала перед экраном.
– Вот видишь, как сами боги перечат тебе? – спросила она.
– Вижу, как Конгресс унижает твоего отца, – ответила на это Джейн.
– Я немедленно сообщу о тебе на все планеты.
– А если я не позволю тебе сделать это?
– Ты не успеешь меня удержать! – закричала Цинь-цзяо. – Боги помогут мне!
Она выбежала из комнаты отца и помчалась к себе. Только лицо уже вздымалось над ее терминалом.
– Ну как ты перешлешь какое-либо сообщение, если я не захочу его пропустить?
– Что-нибудь придумаю, – заявила Цинь-цзяо. Она заметила Вань-му, прибежавшую за ней, и сейчас, запыхавшись, ожидавшую приказов. – Передай Му-пао, чтобы та нашла какой-нибудь игровой компьютер и немедленно принесла сюда. Его нельзя подключать к любому домашнему или какому-либо иному компьютеру.
– Хорошо, госпожа. – Вань-му тут же вышла.
Цинь-цзяо вновь повернулась к Джейн.
– Ты считаешь, что тебе удастся меня успокоить раз и навсегда?
– Я считаю, что тебе необходимо подождать решения отца.
– Потому что надеешься, что тебе удастся его сломать, отобрать у богов его сердце. Но ты сама увидишь: он придет сюда и поблагодарит меня за то, что я все сделала так, как меня учил.
– А если нет?
– Придет.
– Ну а вдруг ты ошибаешься?
Цинь-цзяо начала кричать:
– Тогда стану служить сильному и доброму человеку, каким он был когда-то! Только тебе не удастся его сломить!
– Это Конгресс сломал его в момент рождения. Я же пытаюсь его излечить.
В комнату вбежала Вань-му.
– Сейчас Му-пао принесет компьютер.
– И чего ты хочешь добиться с этой игрушкой? – спросила Джейн.
– Напишу рапорт, – сообщила Цинь-цзяо.
– И что с ним сделаешь потом?
– Отпечатаю. И разошлю по всей планете. Тут уж тебе не удастся мне помешать. И я не стану пользоваться каким-либо компьютером, в который у тебя имеется доступ.
– Подобным образом ты ознакомишь всех обитателей Дао. Но это ничего не изменит. А если даже и так, не думаешь же ты, что я и им могу сообщить правду?
– Ты думаешь, что они поверят тебе, программе, управляемой врагом Конгресса, а не мне, богослышащей?
– Да.
Только через какое-то время до Цинь-цзяо дошло, что ей ответила Вань-му, а не Джейн. Она повернулась и потребовала, чтобы тайная наперсница объяснилась, что имеет в виду.
Вань-му казалась сейчас совершенно другим человеком. В ее голосе не было и следа покорности:
– Когда Демосфен сообщит жителям Дао, что богослышащие – это обыкновенные люди, генетически усовершенствованные, но вместе с тем и генетически искалеченные, тогда уже не будет причин, чтобы вы продолжали нами управлять.
Впервые в жизни Цинь-цзяо пришло в голову, что не каждый на Дао как она доволен установленным богами порядком вещей. Впервые она поняла, что может остаться одинокой в собственном желании служить богам совершенным образом.
– Что такое планета Дао? – отозвалась сзади Джейн. – Сначала боги, затем предки, потом народ, затем повелители, и в самом конце – ты.
– Как ты смеешь говорить о Дао, если желаешь убрать с нее меня, моего отца и мою тайную наперсницу?
– Представь, хотя бы на мгновение: а вдруг все то, о чем я сказала – это правда? Если все твои несчастья – это дело рук злых людей, желающих тебя поработить и воспользоваться тобою, да еще и с твоей помощью поработить и нажиться на всем человечестве? Помогая Конгрессу, именно к этому ты и идешь. И не может быть такого, чтобы сами боги того желали. А вдруг я существую только лишь затем, чтобы помочь тебе понять, что Конгресс давно уже утратил поддержку небес? Если воля богов заключается в том, чтобы ты служила Дао сама по себе, но в необходимом порядке? Поначалу богам, убирая от рычагов управления скомпрометировавших себя лиц из Конгресса, которые тем самым утратили поддержку небес? Затем – предкам, среди которых и твой отец, отмщая за унижения, принятые по воле палачей, которые искалечили вас и превратили в рабов. Затем – народу планеты Дао, освобождая их от предрассудков и психических страданий, опутавших их. Затем – новым, просвещенным правителям, которые заменят Конгресс, предлагая им мир, заполненный исключительными умами, готовыми советовать с охотой и по собственной воле. И в конце концов – самой себе, позволив наилучшим умам Дао отыскать лекарство от принуждения, заставляющего половину твоей сознательной жизни бесцельно тратить на пустые ритуалы.
