«Турбулентность чистого воздуха» приблизилась к крыше, пройдя между ней и верхом корабля, перевалилась на другую сторону туннеля, хотя и продолжая замедляться, потом проскочила вдоль оставшейся части стоянки и оказалась в еще одном коридоре, заполненном воздухом. Коридор был слишком узким. Хорза снова заставил корабль нырнуть, увидел надвигающееся дно и нажал на пусковую кнопку лазера. «ТЧВ», сотрясаясь, проломилась через поднимающееся облако сверкающих обломков. Плотный Вабслин выкатился из-под консоли и снова покатился к задней двери мостика.
Поначалу Хорза решил, что они наконец-то выбрались, но ошибся: они оказались в зоне, которая в Культуре называется Общим причалом.
«ТЧВ» завалилась еще раз, потом выровнялась. Корабль вырвался в пространство, которое на вид было обширнее, чем основное внутреннее помещение всесистемника. Теперь они летели над причалом, куда поместили мегакорабль – тот самый мегакорабль, который Хорза видел на экране в столовой, когда его поднимала из воды сотня древних подъемников Культуры.
У Хорзы появилось время осмотреться. Тут было много места, много помещений и много времени. Мегакорабль покоился на палубе гигантского причала, напоминая собой небольшой город, построенный на громадной металлической плите. «Турбулентность чистого воздуха» пролетела над кормой мегакорабля, мимо туннелей с винтами диаметром в десятки метров, над стороной заднего утлегаря, к которому был причален прогулочный катер, ожидающий возвращения на воду, над башнями и шпилями надстройки, потом над носом. Хорза посмотрел вперед. Ворота, если только это были ворота, находились впереди, в двух километрах. Такое же расстояние отделяло «ТЧВ» от днища и крыши; до стен было километра четыре. Хорза пожал плечами и снова проверил лазер. Он понял, что уже едва ли не наслаждается происходящим. «Какого черта?» – подумал он.
Лазеры проделали дыру в стене перед «ТЧВ» и медленно расширяли пролом, в который и направлял корабль Хорза. Вокруг отверстия начал образовываться воздушный вихрь; приблизившись, корабль попал в небольшой горизонтальный циклон, и его слегка закрутило. Наконец он прошел сквозь пролом и оказался в космосе.
Окруженная быстро исчезающим пузырем из воздуха и кристаллов льда, «ТЧВ» рванулась прочь от корпуса всесистемника, устремляясь наконец в вакуум и размытую сверканием звезд черноту. Позади них силовое поле затянуло дыру, которую проделал корабль, прорываясь через ворота общего причала. Хорза чувствовал, как дают сбои плазменные двигатели по мере выработки запаса наружного воздуха; потом включилась подача из внутренней емкости, и двигатели заработали ровно. Он собирался уже вырубить их и постепенно переходить на гипердвигатели, когда в его наушниках раздался треск.
– Говорит полиция порта Эванот. Слушай внимательно, сукин сын: не меняя курса, сбрось скорость. Полиция порта Эванот приказывает сбежавшему кораблю: остановиться, не меняя курса. Не…
Хорза потянул на себя штурвал, выводя «ТЧВ» на широкую кривую ускорения над кормой всесистемника. Корабль выбрался из зоны выхода площадью в квадратный километр. Вабслин застонал, в очередной раз проехав по полу мостика, когда «ТЧВ» задрал нос вверх, направляясь к лабиринту заброшенных причалов и кранов порта Эванот. Корабль на ходу повернулся, все еще слегка подрагивая от вращения, приданного ему вихрем воздуха, который вырвался из пространства главной стоянки. Хорза остановил вращение, только приблизившись к верхушке петли; портовые сооружения быстро приближались, а потом, когда корабль выровнялся, замелькали под его брюхом.
– Сбежавший корабль! Это последнее предупреждение! – взревели наушники. – Немедленно остановитесь, или от вас мокрого места… Бог мой, он направляется к…
Наушники замолчали. Хорза усмехнулся про себя. Он и в самом деле направлялся в узкое пространство между нижней частью порта и верхушкой всесистемника. «Турбулентность чистого воздуха» пронеслась между соединениями транспортных труб, лифтовых шахт, чуть не задевая за портальные краны, транзитные площадки, прибывающие шаттлы. На извергающих пламя ядерных двигателях, выведенных на максимум, Хорза бросил свой маленький корабль в те самые несколько сотен метров плотно набитого пространства между орбиталищем и всесистемником. Задний радар пискнул, принимая отраженные сигналы.
Две башни, висевшие под орбиталищем наподобие перевернутых небоскребов, между которыми Хорза направлял «ТЧВ», внезапно вспыхнули светом, рассыпаясь на куски. Хорза вжался в свое кресло, ввинчивая корабль в пространство между двумя тучами обломков.
– Это было предупреждение, – снова затрещал голос в наушниках. – В следующий раз тебя прихлопнут, гонщик. Понял?
«ТЧВ» пронеслась над унылой, серой, пологой равниной: то был нос «Целей», самое его начало. Хорза развернул корабль и направил его вниз, вдоль серого склона. Сигнал заднего радара замолк на короткое время, потом запищал снова.
Хорза снова перевернул корабль. Вабслин, чьи руки и ноги чуть подрагивали, упал на потолок кабины и застрял там, напоминая муху, а Хорза тем временем выписывал часть наружной петли.
«ТЧВ» на всех парах несся прочь от порта орбиталища и громады всесистемника, направляясь в космос. Хорза вспомнил о вещах Бальведы и тут же потянулся к консоли, включив систему опорожнения вакуум-провода. Экран показал, что все его содержимое выброшено наружу. На экране заднего вида между двумя перьями плазменного огня появилось какое-то пламя. Задний радар настойчиво пищал.
– Адью, недоумок! – раздался голос в наушниках, и Хорза резко бросил корабль в сторону.
Экран заднего вида побелел, потом почернел. Главный экран пульсировал всеми цветами, по нему скакали ломаные линии. Наушники в шлеме Хорзы, как и наушники, вделанные в кресло, надрывались воем. Все приборы на консоли мигали, изображение на них плясало.
Хорзе на мгновение даже показалось, что их сбили, но двигатели продолжали работать, изображение на главном экране стало проясняться, приходили в себя и другие приборы. Измерители радиации мигали и бикали. Монитор повреждений указывал, что датчики были выведены из строя сильнейшей волной излучения.
Хорза начал понимать, что случилось, когда задний радар возобновил работу, но больше не пищал. Хорза откинул голову и расхохотался.
В сумке Бальведы и в самом деле была бомба. Взорвалась она потому, что попала в плазменный след «ТЧВ», или потому, что кто-то (скорее всего, тот, кто пытался не выпустить корабль со всесистемника) взорвал ее дистанционно – когда «ТЧВ» достаточно удалилась от «Целей», чтобы не вызвать больших разрушений? Хорза не знал. Как бы там ни было, но этот взрыв, похоже, уничтожил преследовавшие их полицейские корабли.
Громко смеясь, Хорза гнал «ТЧВ» подальше от огромного кольца ярко освещенного орбиталища, направляясь к звездам и готовя к включению гипердвигатели – вместо плазменных. Вабслин снова лежал на полу. Одна его нога зацепилась за подлокотник его же кресла, и он слабо постанывал.
– Мамочка моя, – сказал он. – Мамочка, скажи, что мне это только снится…
Хорза засмеялся еще громче.
– Ты псих, – выдохнула Йелсон, тряхнув головой. Глаза ее были широко раскрыты. – Я еще не видела, чтобы ты такое выдавал. Ты свихнулся, Крейклин. Я ухожу с корабля. Немедленно. Черт! Жаль, что я не ушла вместе с Джандралигели. К Галсселу… Можешь высадить меня при первом же заходе куда-нибудь.
Хорза устало сидел во главе стола в столовой. Йелсон сидела на другом его конце, под экраном, который показывал то же, что и главный экран пилотской кабины. Гипердвигатели «ТЧВ» работали на полную мощность, и корабль был уже в двух часах пути от Вавача. После гибели полицейских кораблей новой погони за ними не снарядили, и теперь «ТЧВ» постепенно ложился на курс, выбранный Хорзой, – к зоне военных действий, к кромке Сверкающего Берега, к Миру Шкара.
Доролоу и Авигер никак не могли прийти в себя. Оба, женщина и старик, смотрели на Хорзу так, будто он держал их под прицелом. Рты у них были раскрыты, глаза остекленели. По другую сторону от Йелсон в кресле, повиснув на ремнях и уронив голову на грудь, сидела Перостек Бальведа.
