— Игра закончена, — не обращая внимания на Бедфорда, повторил герцог Сомерсет. — Мисс Моллинэр, вы и ваш брат идёте с нами. Все остальные — свободны. Да, да, вы трое тоже. — Он ткнул длинным сухим пальцем в Ярину, что-то творившую с раненым плечом Медведя, время от времени пихаясь локтями с Кейт Миддлтон. — Идите на все четыре стороны. Мисс Моллинэр, вы блестяще себя показали против лорда Спенсера, против лорда Бедфорда… но против нас пятерых не выстоять даже вам.
— А почему вы думаете, что я буду молча смотреть на это?! — взорвался вдруг папа, вскидывая винтовку и беря Сомерсета на прицел. — Одно движение, герцог, и, клянусь честью, я прострелю вам лоб. Не думайте, что бывший железнодорожный врач не знает, с какой стороны у оружия приклад!
— Успокойтесь, доктор, — холодно сказал Сомерсет, даже не взглянув на папу. — Мы хотим помочь вашим детям. Ваша дочь обладает огромным потенциалом. Ваш сын ещё мал, но с ним тоже всё возможно. Перестаньте наконец глупить, достопочтенный. Нам стоило немалых усилий успеть сюда, поверьте. Сейчас подтянутся снайперы. Мы просто нашпигуем вас свинцом, и вся доблесть наших дорогих варваров, — насмешливый поклон в сторону Ярины, Волки и Всеслава, — им не поможет. А вам, господа, — взгляд сперва на Бедфорда, потом на Спенсера, — я бы не советовал слишком увлекаться персональной вендеттой. Мисс Моллинэр больно ранила вашу гордость, но вспомните, кто вы есть, господа пэры!..
Снайперы, бессильно подумала Молли. Ну конечно. Они выследили нас, кинулись наперерез. Держат нас, ждут, когда подоспеют стрелки.
Папа не опустил винтовки, несмотря на мамино отчаянное «Джон!..».
Медведь очень-очень медленно повернул голову, выскальзывая из-под устроившейся там ладошки Кейт Миддлтон — если будем живы, я её точно порву на тряпки, быстро подумала Молли, — и взглянул на неё.
«Давай», — читалось в этом взгляде.
— Na miru i smert’ krasna, — громко сказала Молли.
Трое «варваров» замерли. На медвежьей морде тоже очень-очень медленно стала появляться улыбка.
«Конечно, — ответил его взгляд. — Особенно с тобой».
И Молли ощутила, как щёки её заливает таким жаром, что куда там всем плавильным печам.
— Сколько ж вас нужно, чтобы справиться с одной маленькой девочкой, — вдруг заговорила Фанни, гордо выпрямляясь. Отпустила плечо бессильно сидевшей на каком-то ящике мамы и тоже шагнула вперёд. — Вас, благородных графов с герцогами. Только это вы и можете, один на один-то никто не преуспел. И сейчас ничего у вас не выйдет!
Она упёрла руки в боки. Миг — и Фанни оказалась между пэрами и Молли, закрывая её собой.
— Davai!
Крикнула ли это Ярина или сама Молли? Кто знает, но в следующий миг меж обшарпанных стен доходного дома, где сдавались внаём тесные, тёмные и узкие комнаты-пеналы, воцарился настоящий ад.
Молли помнила, как прокусывает собственную губу, как сбегают по подбородку щекочущие струйки крови и как срываются на грязные камни тяжёлые багровые капли. Пустота в ней стремительно заполнялась, она знала, что не имеет права промахиваться, и знала, что потом силы не будет долго, достаточно долго, чтобы пэры и солдаты успели бы справиться с ними со всеми.
Далеко за горами остались владения Зверя Земли, огненные жилы, по которым течёт огонь от усмирённой Чёрной горы. Прости, подземное пламя, что не дала я погулять тебе на свободе, но, быть может, ещё верну должок.
Но и спасибо тебе. Спасибо, что делишься мощью, хоть и гневаешься до сих пор на меня. Спасибо, я обязательно-обязательно всё верну!..
Молли сорвалась с места, и в тот же миг кто-то из лордов выстрелил. Одновременно грохнул выстрел и рядом с Молли, на спуск нажал папа, однако она, Молли, уже выскочила из-за спины Фанни — ой, почему она заваливается?! — и выпустила на волю всё, что кипело в груди.
Живыми снарядами пронеслись мимо неё Волка и Медведь.
Перекинулась Ярина, и на сей раз это было что-то вроде небольшой, донельзя юркой, но и донельзя ядовитой змеи.
Лорды как по команде обнажили клинки.
Казалось, перед Молли вспыхнул сам воздух. Волна жара ударила в камни, обрушилась на пятёрку пэров; эта сила способна была прожигать броневую сталь, разнося облаками взрывов тяжёлые гусеничные ползуны, но противники Молли не дрогнули.
Четыре льдистых клинка в свою очередь прянули вперёд в стремительных выпадах, и Молли показалось, что её режут на куски. Каждый из клинков жадно поглощал её силу, вбирал в себя, растворял, превращал в ничто.
Правда, этих клинков оказалось только четыре, потому что пятый, оружие лорда Бедфорда, запоздал. Может, выбился из сил, может, сказывалась рана, оставленная зубами Волки, хоть и на другой руке — так или иначе, герцог оказался недостаточно быстр.
И именно там в защите пятёрки лордов и возникла брешь. Туда и ринулся посланный Молли пламень, жадно вцепляясь в рукава и воротники, в цилиндры и фалды, обращая людей в живые факелы.
Ещё и ещё выстрелы. Нет, не от лордов.
Молли не оборачивалась, она просто не успела бы, но и так каким-то образом она знала, что это мама, её несчастная растерянная и потерявшаяся мама подхватила вырванный Таньшей у герцога Бедфорда револьвер и тоже вступила в бой. А Фанни лежит на земле, и вокруг неё кровь, и она, Молли, просто не имеет права не победить!
Четыре клинка со свистом рубили что-то незримое вокруг себя, они утратили льдисто-холодный свет, теперь они пылали красно-оранжевым, словно раскалившись. Лорд Спенсер яростно крутил оружие и вокруг себя, и вокруг упавшего Бедфорда, у которого рукоять вообще выскользнула из пальцев.
Но в них в этот миг врезались разом и Волка, и Всеслав, сбив с ног Спенсера, заставив отскочить трёх других. Выстрелы раздались откуда-то сверху, и Молли закричала своим, чтобы они бежали, бежали бы за ней — нет, куда бежать, а Фанни?! — но в этот миг:
— Беги, дочка! — загремел папа. — Беги, спасайся!
И он со всей силой толкнул вперёд, следом за ней, бедняжку Билли. Братца Билли, что был тише воды ниже травы и сам не свой от ужаса.
Молли затормозила, обернулась, потянулась к брату. Тот бежал к ней, вытянув руку, глаза сделались как пара плошек.
Оборотни пробили дорогу, бок Волки перепачкан кровью, однако один из пэров, отчаянно крутя клинок, наступает и наступает на Таньшу, не боясь её зубов; отмахивается лапой Медведь, оказавшись лицом к лицу разом с двумя соперниками; а окна первого этажа уже вылетают, выбитые прикладами, и раздаются команды, и стрелки уже на позициях, и ей, Молли остались считаные мгновения.
— Беги, дочка! — закричала мама. И вновь нажала на спуск.
Наступавший на Волку пэр дёрнулся, зашипел от боли, схватился за правое плечо, клинок зазвенел по камням.
— Беги, Молли! Беги!
Медведь тоже опрокинул одного из своих соперников, но солдаты уже валом валили во двор, и один из них выбил револьвер из маминых рук, а двое других приставили стволы к папиной голове; и тут Бедфорд, весь обгоревший Бедфорд, страшный, как бестия ада, вдруг вскочил на ноги, перехватив Билли.
— Беги!!! — последнее, что крикнул папа, до того как его ударили прикладом.
«Беги!» — закричал голос госпожи Старшей.
Беги, или вы погибнете все.
— Иди ко мне, — позвал Зверь Земли.
И Молли побежала. Вместе с оборотнями.
За их спинами развезлась огненная буря, закрывая им спины, помогая скрыться.
Молли бежала, задыхаясь и захлёбываясь слезами.
Но она должна выжить.
Выжить, вернуться и отомстить.
Дальнейшее для Молли смешалось в одну сплошную круговерть улиц, стен, тупиков и проходов. Её последний удар сделал-таки своё дело, они оторвались от пэров, а солдаты, наученные горьким опытом, вперёд уже не лезли так охотно.
Она не запомнила, когда перекинулись оборотни. Врезался в память лишь какой-то грязный тупик, шныряющие вокруг крысы и Таньша, ругающаяся непонятными словами Rooskies, пока перевязывала брату израненные плечи. Молли кинулась было помогать, с кровью и болью пытаясь достать из себя какие-то крохи силы, но безуспешно.
Она вновь растратила всё имевшееся, вновь была пуста. Поэтому всё, что могла, это кое-как промыть и закрыть следы, оставленные на Медведе и пулями, и штыками.
Это она запомнила.
Ярина, обратившись кошкой, шныряла впереди, возвращалась, докладывала, что путь чист.
Они не пошли в лес. Они возвращались в Норд-Йорк, и никто не задавал Молли никаких вопросов.
Круг замкнулся. Она дралась с Особым Департаментом и победила… но победу вырвали у неё из рук.
Что ж, она всё равно не сдастся!
…В себя она пришла, лишь поняв, что стоит посреди знакомой гостиной мистера Питтвика, о ноги трётся, отчаянно мяукая, кошка Ди — строго выговаривая хозяйке, что оставила её! — а сам мистер Питтвик, горестно качая головой, слушает рассказ Таньши.
