таилось в темноте. Я запрыгнула на Миднайта, и в тот же миг во двор с грохотом влетел чудовищный зверь, обнажив клыки.
Его когти были пропитаны кровью, оставляя за собой зловещий след. Он мчался на нас, и я увидела спутанный серый мех и жестокость в его глазах-бусинках. Демоны тьмы нашли меня.
– Вперед! – крикнула я.
Миднайт бросился вперед. Я подавила крик ужаса и вцепилась в гриву коня, стиснув зубы от его резкого и грубого галопа. Чудовище закричало и помчалось за нами с жутким проворством. Я оглянулась, увидев, что зверь пустился в погоню. Он отставал от нас всего на несколько шагов.
Я снова повернулась вперед, доверившись коню, что он повел нас в верном направлении.
– Ну же, Миднайт. Не сдавайся. Мы умрем, если оно нас догонит.
Кожа животного стала скользкой от пота, пока мы спешили вперед, пробивая себе путь в темноте.
Из тени выскочил еще один оборотень и с грохотом упал рядом с первым. Миднайт даже не дрогнул. Он продолжал пробираться сквозь тени и туманы, устремив взгляд вперед. Я понятия не имела, что мы будем делать, когда доберемся до пропасти. Мы не можем остановиться. Если так, то демоны тьмы разорвут нас в клочья.
Пока мы мчались вперед, я судорожно пыталась понять, что будет, если кто-нибудь заметит, как я вылечу из темноты верхом на коне, от которого разит туманами? Выставил ли Оберон на той стороне стражников, чтобы схватить меня, если я осмелюсь вернуться?
Я бросила взгляд вниз, на кожаную сумку, в которой лежал Клинок смертных. Он был довольно сильным, раз смог убить короля. И его силы хватит, чтобы убить солдата. Но у меня нет драгоценных камней, чтобы наделить его магией. Пока.
К двум демонам, что гнались за нами, примкнул третий. Я быстро оглянулась назад, от тумана щипало глаза. Чудовища не замедлили темпа. Если Миднайт хотя бы на миг замешкается, они нас настигнут.
Я должна рискнуть и должна пересечь мост. Иначе никак. Я могу остаться на этой стороне пропасти и тогда меня разорвут на куски… или пройти на залитые солнцем земли и надеяться, что никто и взгляда не бросит на мост.
Вцепившись в гриву коня, я наклонилась вперед.
– Ты сможешь добраться до моста?
Конь жалобно заскулил, но кивнул. Бедняга. Его кожа была такой скользкой от испарины. Я прекрасно понимала, что он чувствовал. У меня ныло все тело, но особенно спина, ягодицы и ступни. Я и часа-то не проспала в той заброшенной деревне перед нападением.
Но нам больше ничего не остается. Если поддадимся усталости, если не продолжим двигаться вперед, эти зияющие пасти монстров поглотят нас целиком.
Веки налились свинцом, но я крепко держалась на шею Миднайта, и стук его копыт привел меня в чувство. Казалось, что у меня плавятся кости, а кожа между бедрами натерлась. Демоны все никак от нас не отставали.
– Сколько еще? – прошептала я коню на ухо.
Он не ответил. Но и я не задала вопрос, на которой можно ответить односложно.
– Мы скоро туда доберемся? – попыталась я снова.
Он кивнул.
Мне вдруг стало гораздо спокойнее. Привалившись к коню, я попыталась продумать план, который спасет нас от неминуемой смерти, но слишком устала, чтобы собраться с мыслями.
– Когда окажемся на другой стороне, – сказала я, – нужно убедиться, что фейри света нас не заметят.
Миднайт не кивнул, хоть это и было очевидно.
– Что нам делать? – спросил я вслух, скорее обращаясь к себе, чем к Миднайту. Если на той стороне окажутся стражники, мне придется сбежать до того, как они успеют поднять тревогу. Я могла бы с ними сразиться, но… мне нужны драгоценные камни. Однако, если не стану с ними сражаться, они передадут известия в замок. Оберон узнает, что я иду за ним.
И мне ничего с этим не поделать.
– Ладно, – прошептала я. – Когда пересечем мост, просто сбивай с ног любого попавшегося на пути стражника, а потом беги направо, к лесу. Мне нужно время, чтобы спуститься в пропасть. У тебя получится?
Миднайт кивнул.
Я закрыла глаза. Хорошо. План не самый надежный, но иного у нас нет. Ох, вот бы существовал еще один способ проникнуть на этот клочок земли, отделенный от остального мира. Вот бы я могла обратиться в ворона и взлететь, забрав с собой Миднайта.
Впереди в тумане пробивалось солнце, подернутое дымкой. Я вдохнула и села прямее, чувствуя, как колотится сердце в такт галопа Миднайта. Похоже, мы приближались к мосту. Даже на этой стороне пропасти было очень светло. И как я не поняла этого, когда впервые на нее наткнулась? Было жутко темно, а тени сгущались.
Теперь я видела все. Искривленные, гниющие деревянные доски в начале моста. А на дальнем конце стояли две смутно различимые фигуры. Их массивные стальные мечи блестели, и в них отражался свет вечного солнца.
– Их двое, Миднайт, – сказала я, и очередная волна страха прогнала усталость. Я была встревожена и задрожала от предвкушения. – С двумя ты справишься, верно?
Миднайт промчался по мосту, издав такое громкое ржание, что, казалось, от него затрясся мир. Солдаты метнулись, выхватив из-за плеч мечи и попятившись назад. Я крепко ухватилась за шею коня, и мы галопом проскакали мимо них. Стражники потрясенно закричали и бросились за нами.
Внезапно Миднайт взбрыкнул. Мои руки ненароком соскользнули с его мокрой гривы, и я стала падать. Когда я свалилась на землю, мне в лицо брызнул песок.
Я смахнула песок и перевернулась на спину, пытаясь оправиться от боли. Что случилось? Почему Миднайт меня скинул?
И тогда я заметила, как вдалеке его окружили солдаты-фейри. И происходило что-то странное. Конь вздрогнул и стал менять облик. Его кожа покрылась рябью, гладкая шерсть растаяла, обнажив грубую кору. Его морда удлинилась, зубы заострились. Это существо становилось больше, а потом вырос над землей так, что теперь возвышался над перепуганными стражниками.
Чудовище замахнулось когтистой лапой и отбросил фейри в сторону, забрызгав траву кровью.
Я сглотнула, пытаясь подавить тошноту. Это существо я узнала – пожиратель туши: высокий, с кожей цвета и текстуры дерева, а клыки у него были такими мощными, что могли пробить доспехи. Изогнув спину, он затаился, а его длинные когти были испачканы кровью, тонкие и острые, как выструганный деревянный кинжал, привязанный к моему боку. Когда чудовище выпрямилось в полный рост, наводящий ужас, его кости затрещали, как многовековые деревья, раскачивающиеся на ветру. А потом его кожа начала гореть.
Я
