— Стоп! Об этом потом поговорим, обещаю. А пока скажите мне, что с животным миром и кто, так сказать, занимал территорию Крепости?
Юра Вотяков встал со своего места и протянул нам с профессором новую пачку. Вдумчиво подошли к вопросу мужики, хорошо подготовились.
— Разрешите, я!
— Давай, Костя.
— Да никого там не было из теплокровных… И быть не могло: нет таких идиотов в животном мире, — сразу жахнул Лунев. — Мы туда подходили по-боевому — обезьянками-то пуганные, опыт имеется. Мало ли…
— Поди, и мутировавших горилл предположили? — прозорливо предположил я.
— Ну да…
— И еще что похлеще?
Парни заерзали. Конечно же предполагали. А кто бы нет? Я могу лишь примерно представить себе, что они испытывают в таких ситуациях, находясь в полном отрыве от баз и возможной экстренной помощи, стоя прямо перед Неизвестным. И даже этого представления вполне хватает… Часто понимаю — не мне судить о суевериях сталкеров. А кому тогда? Никому.
Попробуйте сами это испытать.
— Итак?
— Да видно же на фотках. Кроме змей, никого.
— Это вот эти ошметки, как я понял?
Фотографии столь натуралистичны, что способны аппетит отбить на месяц. Змеи жирные, ошметки крупные, все в цвете. Особенно живописно получалось, когда картечь разрывала гада на гладком плоском камне. Никуда не годится, такое перспективное для анклава место нужно не просто зачищать от ядовитых змей, а выбивать их под полный и окончательный ноль, чтобы и духу их там не было.
— Ага. Хорошо, что мы еще на подходе их заметили: цветастые. Долго думали, — честно признался Лунев.
— Главный, без базара скажу, там самое настоящее кумло…
— Что, так много?
— Да не то слово! — даже возмутился Кастет. — Самое лучшее определение — «кишит». Так вот их там кишит или они кишат, в общем, все кишит и все шевелится.
Гольдбрейх, как и положено, заинтересовался деталями:
— И чем же они питаются при таком количестве особей в популяции?
Показывая карандашом места на карте, Демченко пояснил:
— Питаются имеющимся. Там рукавов и ручьев прорва, водопады, сливы. И везде прогреваемые солнцем террасы. Лягушек выше крыши, ящерицы, грызуны, птичьих гнезд — целые базары. Туда вся мелочь с верхних лесов спускается.
— Может, они еще и пляж окучивают, — предположил Гоблин. — Может, у них крабы в любимом меню первым строем стоят.
— А что за змеи?
— Да леший их знает, полосатые, — неопределенно махнул рукой Кастет. — Похожи на кораллового аспида.
— Вполне может быть какой-то эндемик. Будем изучать, искать аналоги.
— Да! Еще имеются удавы, — обрадовал меня Демченко. — Для человека они размером не опасны, а вот обезьянкам такого врага вполне для «прощай, мама». Ну эти поумней, сразу уходят.
— Действительно крупных удавов видели?
— Ни одного. Но тема не закрыта, — осторожно сказал Кастет.
— Много набили, Костя?
Кастет горестно поморщился, что-то промычал, но не ответил.
— Что, тяжело было?
— Поочковали, как без этого… Как полезла эта скользкая нечисть со всех дыр, думали, Наказанье Божье настало! Реально страшно. А передвигаться среди камней? Не знаешь, откуда прыгнет. Конечно, мы старались большую часть гасить с дистанции.
— Так все-таки как их били?
— Били? Да никуда это не годится… Дорогой фарш вышел. Патронов сожгли уйму, дробовых-то мало в группе — кто бы их пер в запас?! Нужно этих гадов как-то по-другому давить. Часть в подвалах укрылась, теперь туда не сунешься — неприемлемо.
Народ оживился, пошли интересные предложения.
— Жечь, жаль, нельзя… А так бы напалмиком окультурить.
— Может, газ какой закачать ядовитый?
— Я вам дам газ ядовитый! — Мне от таких разговоров сразу плохо становится, а еще больше от мысли, что таковые идеи генерируются постоянно, по разным поводам. Значит, и в других анклавах такие рацпредложения появляются…
— Заринчику каналом выписать? — ехидно спросил я.
— Не нужен зарин, не нужен фосген и напалм, — подключился наш главный научник. — Не торопимся, подумаем спокойно… Может, проще будет выкурить их дымом с патогенной составляющей. Поручу этот вопрос биологам: пусть посмотрят внимательно, подумают, предложат, при необходимости отправлю девчат в командировку со сталкерами… Вы же обеспечите безопасность моих красавиц?
— Ка-анешна!
Эти обеспечат.
Наши профессоры — самые миролюбивые профессоры в универсуме, я всегда в это верил. А наши сталкеры — самые морально устойчивые сталкеры современности. Но решать проблему действительно нужно.
Ладно, картина ясная.
Действительно серьезных проблем я тут в упор не вижу.
Главная же остается неизменной: недостаточная численность людей, это основной тормоз в вопросе освоения новых пространств. Но «потеряшки» все еще появляются, и мне думается, что процесс Смотрящие остановят осенью, с понижением температуры.
— Промежуточный итог таков: решать змеиный вопрос надо срочно, место уникальное, его столбим намертво, будем развивать, — резюмировал я. — Хотя, зная вас, дорогие мои banditos, думаю, много змей там не осталось.
Те довольно покивали. Дети.
Но своего сталкеры никогда не упустят, не было еще такого.
— Главный… один хрен мы поиздержались крепко, стволы, веришь ли, еле остудили, — вкрадчиво начал Сомов. — Нам бы патронов подкинуть спецпоставочкой. Ну сколько нас таких, четких да дерзких? А мы уж зачистим, вот и профессор уже своих биологов на это дело сфаловал. Там биологичка одна такая есть… Возьму с собой, и все с ней сделаем.
Профессор насторожился:
— Товарищ Гоблин…
— Принято! — хлопнул я ладонью по столу. — Сергей, пиши заявку, прям щас, давай мне. Так, что у нас осталось? Наверное, хватит пока по Крепости, все едино потом возвращаться к вопросу, и не раз. Есть у кого дополнения?
— У меня есть. У нас. То есть мы все…
— Сергей, я понял, что вы все как один, что спелись и слиплись. Что?
— Сабли там торчали.
— Какие сабли?
— Помните, я говорил, что каменные перемычки между зданиями рухнули?
— Ну.
Комстал собрался с мыслями.
— На них «сабли» смонтированы были, как у нас, только поменьше, — выдал Демченко. — Бронзовые они, потому и уцелели. Все в патине, не сразу и увидишь в траве.
Я тяжело вздохнул.
— Сережа… И это ты считаешь «дополнением»? Почему сразу не дал в описании?
— Ну вы же сами говорили про мистику — мол, не надо…
— А где тут мистика, Сережа? Тут загадка есть, тайна. Пока не раскрытая. Надеюсь, никогда и не раскроем: нам такие «открытия», и тем более практические опыты, на хрен не нужны!
Неожиданно поступил профессор. Он привстал и спокойно предложил:
— Давайте в самом конце я затрону еще и этот момент. А пока опустим, вернемся к Промзоне.
Но я уже заподозрил неладное:
— Постой, постой! А ну-ка, мужики, ответьте мне, прямо в глаза глядя: а где остальная «бронза», а? Или что, это единственный металлический предмет? Ну паразиты…
Бинго!
Рожи уставились в пол.
— Шеф, ну была пара сабель… не больше, без байды.
— И секира ломаная, не готичная, — нехотя дополнил Кастет.
— Как сувенир же оставили, товарищ Командор. На память.
Детвора! Бегают, стреляют, воюют с людьми и диким зверем, ищут и находят — ни одна служба не принесла столько нужного и полезного анклаву, как группа сталкеров. Серьезные опасности и тяжелейшие нагрузки, постоянный нервный стресс, едят черт-те что и когда как. Ни жен, кроме Кастета, не имеют, ни детей, ни домов своих. А все едино — дети. Сувениры им… Поди, еще и помахали ими на задворках, наставили новых зарубок.
Я рукой остановил Гольдбрейха, уже открывшего было рот для гневной обличительной проповеди «О пользе наук».
— Мужики, вы понимаете, как важно изучить образцы?
Они понимают.
— Кроме того, вы в курсе, что у нас уже есть и работает музей истории освоения?
— Не были еще ни разу, — за всех ответил Демченко.
