— Ну Гоблин-то не многим тебя, кабана, меньше, — заметил я.
— Ваш Гоблин тощий. В смысле веса. И поперечным габаритом слаб, за сосну запросто встанет… Горчицу передай, будь добр. Барахло тут, а не горчица, то ли дело Светкина, особенно после ругачки. Слеза прошибает!
Охотно поверю: Демми если и заплачет, то только от горчицы.
— За помощником пришел.
Я ушам своим не поверил. Всем известно: семья кузнецов в свое логово никого не пускает. Они у нас на особом счету, хоть и не единственные «металлисты». На мехзаводе имеется толковый слесарь, понемногу тюкает мелочи, свой тигель есть, муфелька. Еще в Медовом один любитель кузнечное дело пробует в свободное время, у него, кстати, с Демми нормальные отношения. Но чтоб помощник… Демьян термист от природы, дар у него, да и жена не отстает. Любое термоциклирование выполнит, сложные клинки может делать. Его мелочами не грузят.
— А чем тебе стажеры не подходят?
— Стажеры пришли и ушли, рано им, дети еще, а у меня огонь, горячий металл. Тяжело им, — щелкнул перед собой пальцами Демьян. — Тут мужик нужен, добрый, самостоятельный. Будем вторую кузню рядом ставить, поменьше. Знаешь… — кузнец нагнулся ко мне через стол, чуть не угодив роскошной бородой в собственный борщ, — замучают меня, чувствую.
— В смысле? — теперь настала моя очередь произнести эту тупую фразу.
— За полчаса три заявки принесли!
— Ну и что?
— На гвозди.
А… Я понял его. Кончаются художественные ковки, жестокая повседневность наступает на горло современному искусству.
— А там и скобы пойдут, и прочее ширпотребное, до цыганских иголок, ай, — зашипел Демми, бросая на стол обжигающую алюминиевую ложку. — Ковтонюк уже все гвозди спрятал, завхоз замка тоже. И что ты думаешь? Всем они тут же потребовались, гвозди эти! Ты в такое веришь?
— Да понятно же…
— Точно, так и есть! Запасы делать начали, паразиты, типа пусть будут. Но заявки-то официальные, не отмажешься. А базу под них, какой труд подвести? Да никакого! Эх… Вот у тебя, Серега, своего дома нет…
— И я очень рад этому обстоятельству.
— Ну не звезди, рад он… Не ври дяде. А так бы тоже ко мне примчался, вот за этим.
Демми положил на стол кованый четырехгранный гвоздь, небольшой, сантиметров семь-восемь в длину. Красавец какой!
— Ух ты! Подаришь?
— Так я и знал, — заворчал здоровяк. — Да бери. Думаешь, его быстро можно сделать? Тюк-тюк, милый друг? Как бы не так. Да и «сырым» заказчику не отдашь: такой от первого удара уйдет. В общем, не справимся мы.
— Всего двенадцать дней, — начал я.
Он не дал продолжить:
— Ты что, не понял еще? Какая теперь разница, сколько дней канал простоит? Все, процесс запущен, матушка психология у людей поменялась и еще поменяется. Теперь все начнут срочно и полно осваивать подножный корм. У меня Светка уже забрала туалетную бумагу, типа на праздники, ха-ха. Помяни мои слова…
Кузнец значительно поднял толстенный, дубово-кожаный такой, палец кверху:
— К вечеру посадские дети оборвут в окрестностях все лопухи. По заданию мамок.
Точно. Невозможно не согласиться.
После еды, вспомнив злосчастный тюк, я решил зайти в швейную мастерскую. У нас в замке две швеи. Еще есть в Городе Мастеров и одна в Дальнем. А поселковые сами обшиваются, швейных машинок хватает. В мастерской — полупромышленные «зингеры» шестидесятых годов, у частных лиц — все больше современные «японки». Придержав двери, чтобы не хлопнули, я, под мерное стрекотание, осторожно зашел внутрь.
— Девчата, привет!
— О, Сереженька пришел! Заходи, родненький, с чем ты к нам?
— Да с конфетами, как иначе к таким красивым, — я протянул им угощение из «дипломатического» фонда группы, — вот поинтересоваться хочу — когда вам удобней комплект «полевухи» затащить на ревизию? Лунев все никак не соберется.
Швеи переглянулись, зашуршали обертками.
— Конфетки! Ой, спасибочки! Ох, сталкеры, сталкеры… Вечно вы позже всех.
— А что такое? — заподозрил я неладное.
— У нас на ближайшие дни уже все время расписано! — озабоченно поведала старшая.
— Даже на неделю, — поправила ее подруга.
— Вот, на неделю! Уже пять заказов передали на Дальний, три в Белую.
Твою прелесть… Все, Кастет, сам теперь будешь все зашивать-штопать, на ручках! Без всяких машинок! И без наперстка!
— Да что такое случились-то? — больше из вежливости поинтересовался я, уже в общем-то зная генезис ответа.
— Да ты что, Сереженька, все ж как сдурели! Сразу экономить стали, решили старое донашивать, все им починить нужно, все в норму привести! Такие все рачительные, такие экономные.
Всего два часа прошло.
— Понятно, — грустно вставил я. — Приплыли.
Девчата опять переглянулись.
— Прямо сейчас притаскивай, что с вами делать… Ирочка возьмется.
— Ну красавицы, всех расцелуем! Все группой! Наши немцы знаете какие? Ух!
— Да нам и одного Гоблина хватит! — захохотали девки.
— Все, бегу-несу. А с группы — ништячок.
Мне что, век тут по двору мотаться? Пробегая мимо «Оружейника», заметил странное: двери не закрываются! Народ выходит, заходит, что-то покупает. Оружием все озаботились? Тоже в запас? Вышедший наружу реаниматолог медцентра, Иванов Сергей Витальевич, заядлый охотник на водоплавающую и боровую дичь, поздоровавшись, моментально проветрил мне мозги:
— Комплект оснастки купил! Буду стреляные гильзы заряжать. Все никак не мог собраться — привык к фабричным, хотя давно хотел освоить релодинг. Представляешь, последний комплект у Милы взял! За один час все скупили, а было их, как она говорит, пятнадцать комплектов! Ну и гильз латунных, пороха да капсюлей, дроби побольше, сейчас со свинцом, как мне представляется, туго будет…
Даже он панику поднимает! Подсознательно, но поддается. А я не поднимаю?
Я вообще Кастета убью!
Опять его дела! Где, интересно, наш комплект? Тоже к фабричному привыкли? Это уже не шутки, это вам не штанишки заштопать! Паразит! Просвистели, последний комплект ушел из-под носа. Зубами будет закатывать, ими же и картечь откусывать от прутка. Так, все фирменные патроны срочно нужно зажать…
Как же медленно двигается этот проклятый огромный Переключатель, как же больно, когда с тебя трением срывает ржавчину лени, разболтанности, косности, наивной всеблагости и глупой мечтательности!
Яростным вихрем влетев внутрь «Оружейника», я с порога позорно заблажил:
— Мила! Как же ж так!!!
— Ой, таки не надо обмороков у кассовой зоны, это запрещено, — всплеснула руками хозяйка. — Мила через эти страсти точно сляжет в больничку, я их боюсь! Сережа… Я всегда считала, что капля благородной еврейской крови в тебе есть, — как же жестоко я ошибалась, мне буквально больно и грустно!
— Мила, что, все комплекты проданы?!
— А ожидалось-таки другое? Ожидалось множество дураков и волшебный сундучок? Нет, конечно же таковые есть, но они всегда приходят позже всех. Побудь тут еще несколько минут, и ты их тоже увидишь всем комплектом! Чаю будешь?
— Какой, трахома, чай! — вскричал я. — Я убью Лунева, вот на его могилке и попью!
— Подумайте, какие страсти, какой Шекспир! Такой театр нам не нужен, Мила спасет твои кадры, которые никак не решают все. Уже успокойся, у умной девушки один комплект всегда захован для тех, кого любит она и кто любит-таки Милу. Так что забирай свои железки, не торгуясь, и вали на свои подвиги, не хочу знакомить тебя с остальными странными — что подумают люди о группе сталкеров?
Послушавшись, я засунул покупку поглубже, за пазуху: самому стыдно. Так и вышел.
Все, достаточно с меня новых реалий, нужно окунуться в привычную работу — иначе просто свихнусь. На месте былой ржавчины зияли кровоточащие раны, пусть зарастут. Хоть чуть-чуть.
Уже через сорок минут я, загрузив в машину среди прочего второй наш ПКМ, выгнал «хайлюкс» на трассу и покатил в сторону Дальнего, где меня дожидались ребята.
