Его губы обдало ее теплым дыханием. Яблоки с корицей. Уилл ясно чувствовал запах Лены и вдруг захотел попробовать ее на вкус.
«Не надо».
Отпихнув ее, он повернулся, сжимая бумагу в кулаке. Надо убираться отсюда. Подальше от ее аромата, от искушения сделать то, за что она никогда его не простит.
Наверное, Блейд с Онорией не ошиблись. Похоже, ему нельзя доверять.
– Уилл, тебя трясет, – прошептала Лена.
Уилл посмотрел на свои руки. Дрожь от них охватила все тело.
– Ты права. Видать, перенапрягся.
– Может, я пойду?
Кажется, у нее наконец-то проснулся инстинкт самосохранения.
Уилл кивнул, пытаясь держать себя в руках. Какого хрена с ним творится? Какая разница, нашла ли она… кого-то. Внезапно он снова стал задыхаться от гнева, а глаза заволокла красная пелена.
– Не над было приходить. Эт уже не твой мир. – Он специально говорил как можно резче.
Помолчав, Лена ответила:
– Я знаю. Не ожидала, что ты здесь окажешься. Ты никогда не приходишь сюда днем.
Вот почему она всегда появлялась именно в этом время.
– Ну и че ты не уходишь?
– А мое письмо?
За спиной послышались тихие шаги. Лена задела юбками ноги Уилла, а потом провела рукой по его руке, складывая письмо. То самое, которое ей так отчаянно хотелось вернуть.
Для подобной скрытности существовала лишь одна причина.
Уилл не смог остановить себя. Ему надо было знать в чем дело, пусть даже ответ вряд ли понравится. Лена вскрикнула, пытаясь вырвать у него письмо.
Они разорвали бумагу пополам и отшатнулись, сжимая каждый по клочку. Уилл развернул свой. Ни букв, ни предложений. Он уже видел нечто подобное. Тот же чертов код, что и у поджигателя сливзаводов.
Сердце упало.
– Де ты взяла эту хрень? – прошептал он тоном, полным ледяного страха.
Лена издала полузадушенный всхлип и бросилась к двери. Уилл схватил ее за юбки, чувствуя, как по спине продрал мороз.
– Никуда ты не пойдешь, пока не скажешь, де ты, черт подери, это взяла?
– Подобрала, – солгала Лена.
От нее буквально несло горечью.
Уилл схватил ее за плечо.
– Садись, – прорычал он, толкая ее на стул, который она чуть не опрокинула. – Выкладывай, в чем дело. И не смей больше мне врать.
Уилл навис над Леной с хмурой гримасой, во весь рост в два с лишним метра, и потребовал:
– Выкладывай.
Глаза, блестевшие жутким янтарным цветом, доказывали, что он не совсем человек. Лена отклонилась, держась за столешницу, и замерла, боясь шелохнуться, пусть стул под ней и шатался.
Сказать Уиллу правду она не осмеливалась и вместо этого, вздернув подбородок, спросила:
– А если нет? – И встретила его яростный взгляд.
Стук сердца отдавался в ушах. Уилл не причинит ей вреда. Однако она заметила, как дрожат его руки. Возможно, он перенапрягся. Или нет. Таким она его прежде не видела.
Уилл раздул ноздри, повернулся и ударил обеими руками по столу. Склонил голову и глубоко вздохнул. Потом еще раз.
– Я…
– Тихо. Погоди минутку, – прохрипел он.
Лена сглотнула. Что с ним? Она выпрямилась, так что все четыре ножки стула коснулись пола. Часы на стене отсчитывали секунды. Каждый щелчок, казалось, растягивался, время замедлилось, а в комнате сгущалось почти невыносимое напряжение.
Внезапно Уилл поднял голову. Золотисто-каштановые волосы доставали до воротника, и он резко откинул их с глаз.
– Не лги, – предупредил, ткнув в Лену пальцем. В другом кулаке он сжимал смятый кусочек письма. – Де ты его взяла?
– Я не могу тебе сказать.
Уилл уперся обеими руками в стол за спиной Лены и наклонился ближе, поймав ее в ловушку.
– Иначе я щас к Блейду пойду.
Если он поговорит с Блейдом, тот расскажет Онории, а она… ну, сестра, наверное, накричит на Лену за глупость и за то, что влезла в это дело.
– Побежишь на меня ябедничать?
Главное – не обращать внимания на гневный взгляд цвета расплавленного золота.
Уилл никогда не поймет, что она пытается сделать, и Лена слишком хорошо знала, как рискованно впутывать других людей.
Он сжал ее подбородок пальцами и оскалился:
– Эт не игра. Я пойду к Блейду, потому что кусок те явно не по зубам. Я такие закорючки уже видал. У поджигателя сливзаводов. Лена, они ж принадлежат Эшелону, а он в порошок сотрет тех, кто эт сделал. – Он помахал перед ней письмом. – Че там Блейд – я страницу в «Таймс» накатаю, если так твоя башка останется на плечах!
– Будто тебе не все равно.
В полуприкрытых глазах Уилла мелькнуло непонятное выражение. Лена затаила дыхание. Как нелепо.
– Я не хочу, шоб ты пострадала, – наконец сказал он. – Твоя сестра с мя шкуру спустит, ежели с тобой что-то случится. Сама знаешь.
Глупо надеяться, что ему не все равно. Лена понурилась.
– Я пообещала другу, что доставлю письмо. Понятия не имею, что там. Может, список в прачечную.
– Ага, а я вроде как не ощущаю твою ложь.
– Это правда!
Самое тяжелое в ее деле – лгать друзьям и родным. Но если вовлечь их в заговор, кто знает, чем это обернется? Уилл прав. Эшелон убьет любого подозреваемого. Лена неловко посмотрела на письмо. Мандевиль сказал, что там лишь сведения о местах и времени встреч для одного из шпионов в Эшелоне.
Она посылала письма вороном этому загадочному заговорщику и получала ответы для мистера Мандевиля. Что, если в одном из писем было указание сжечь фабрики? Лене отчаянно хотелось побыть одной и подумать.
Внезапно мир стал намного опаснее.
– Лена! – зарычал Уилл почти по-первобытному.
Такой звук ожидаешь услышать в снежном лесу глухой ночью. Мурашки побежали по коже. Лена знала, каково быть добычей.
«Беги», – прошептал голосок внутри.
– Я… я…
Не желая больше играть в игры, Уилл сжал ее подбородок и уставился на нее горящими янтарными глазами. Лена перестала дышать. Бояться нечего, это же Уилл, но в глубине души она чуяла опасность. Волоски на руках встали дыбом, а желудок словно налился свинцом.
– Я не…
На лестнице послышался смех. Лена с облегчением посмотрела на дверь. В кухню вошли экономка Блейда Эсме с мужем Рипом.
Уилл тут же выпрямился, отпустив подбородок Лены, и отвернулся, чтобы скрыть от друзей глаза и дать себе возможность усмирить внутреннего зверя. Сегодня он подобрался очень близко к поверхности, хищник, скрытый под мышцами и сильной плотью.
– Лена! – воскликнула Эсме. Ее черные волосы были затянуты в простой шиньон. Она взяла гостью за руку и поцеловала в щеку. – Я не знала, что ты сегодня придешь.
– Да вот, решила заскочить, – быстро ответила Лена. – Хорошо выглядишь. Замужняя жизнь тебе на пользу.
Эсме через плечо улыбнулась Рипу. Грозный гигант вначале пугал Лену тяжелой механической рукой и мрачным выражением лица. В первые несколько месяцев ее жизни в Логове с Онорией и Блейдом, Рип находился в начальной стадии вируса жажды. Она помнила его крики и то, как он в ярости крушил комнату. Даже Блейд не мог с ним справиться, его успокаивала только Эсме.
– А, Уилл, – немного сварливо заметила Эсме. – Вижу, ты отведал мой суп.
– Онория настояла, – объяснила Лена и сладко улыбнулась, когда Уилл повернулся. – Он потерял сознание.
Если б взглядом можно было убить…
При свидетелях ей ничто не угрожает. Но как только он застанет ее одну – а он изловчится, без сомнения, - то сделает с ней все, что пожелает.
Рип усмехнулся:
– Паренек, ты че, в обморок хлопнулся?
– Пришлось воспользоваться нюхательными солями, – ответила Лена, забирая со стола шляпку и перчатки. Несмотря на неподвижную позу и бесстрастное лицо, Уилл явно внимательно за ней наблюдал.
– Лена, не хошь ли прогуляться? – угрюмо спросил он.
«Ни за что».
Она очаровательно улыбнулась:
– Боюсь, мне пора. У меня встреча с модисткой. Хотя я рада, что заглянула. Надо бы приходить почаще. – Еще одна явная ложь. Лена явится сюда только в том случае, если Уилла точно не будет.
Уилл шагнул к ней, но путь ему преградила Эсме. Он разочарованно остановился, однако пробиваться не осмелился. Только не в присутствии Рипа, бдительно охраняющего жену.
– Еще увидимся, – сказала Лена, глядя на Уилла.
Он долго тянул с ответом. А когда наконец открыл рот, она чуть не отступила прочь от его угрожающего тона:
– Скорей, чем ты думашь.
***
Уилл захлопнул дверь, разглядывая маленькую квартиру. Здесь он жил, но домом она для него не стала. В ней не хватало тепла и смеха Логова. Он бросил куртку и зажег свечу, вдыхая вечерний воздух. Несмотря на то, что Уилл полдня провозился с делами Блейда в трущобах, запах жимолости на одежде так и не выветрился.
Он нахмурился и вынул кусок пирога из ледника. Думать о ней не хотелось. Лена решила, будто от него избавилась, но кое-что забыла.
