– Старый осел.
Вабслин все еще стоял на коленях перед телом Доролоу. Они слышали его сдавленные рыдания, но потом и он отключился от открытого канала. Замедляющееся дыхание Нейсина бульканьем прорывалось сквозь маску из крови и плоти.
Йелсон осенила Кругом Огня окровавленное стекло щитка, за которым скрывалось лицо Доролоу, потом укрыла тело куском материи с паллеты. Звон в ушах Хорзы прекратился, в голове прояснилось. Бальведа, освобожденная от пут, смотрела, как мутатор наклоняется над Нейсином. Авигер стоял рядом с Вабслином, чью рану на руке уже обработали.
– Я услышала звук, – объяснила Бальведа. – Он очень характерный.
Вабслин спросил, почему взорвалось ружье Нейсина и откуда Бальведе стало известно, что это случится.
– Я бы тоже узнал этот звук, если бы не получил удар по голове, – сказал Хорза.
Он извлекал осколки щитка из лица Нейсина, разбрызгивая кожный гель в те места, из которых сочилась кровь. Нейсин был без сознания, в шоке, возможно, он умирал, но они даже не могли вытащить его из скафандра – слишком много крови свернулось между материалом скафандра и телом. Сними скафандр – кровотечение может возобновиться, и организм Нейсина не справится с кровопотерей, а пока все эти раны были надежно закупорены. Поэтому они были вынуждены оставить Нейсина как он был, словно останки человека и машины стали одним хрупким организмом.
– Что случилось? — спросил Вабслин.
– У его ружья разорвало ствол, – сказал Хорза. – Пули, видимо, были отрегулированы на взрыв при очень слабом ударе и стали срабатывать от ударной волны, порожденной предыдущими пулями. А поскольку он продолжал стрелять, фронт волны переместился в ствол его оружия.
– В ружьях есть особые датчики, чтобы предотвращать это, – добавила Бальведа, сморщившаяся, когда Хорза вытаскивал осколок щитка из глазницы Нейсина: чужая боль эхом отдалась в ней. – Видимо, его датчик не работал.
– Я ему говорила – не покупай это ружье, уж слишком оно дешевое, – сказала Йелсон. Она подошла к Хорзе и встала рядом с ним.
– Вот бедняга, – сказал Вабслин.
– Еще двое покойников, – воскликнул Авигер. – Надеюсь, вы довольны, господин Хорза. Надеюсь, вы удовлетворены тем, как ваши «союзники»…
– Авигер, – спокойным голосом сказала Йелсон, заткнись.
Старик несколько мгновений смотрел на нее, потом поплелся прочь, остановился перед Доролоу и уставился на нее.
Из-за пандуса сзади выплыл Унаха-Клосп.
– Этот идиранин там, наверху, – сказал он высоким голосом, выдававшим его легкое удивление, – он жив. На нем лежит тонны две-три всякого железа, но он все еще дышит.
– А другой? – спросил Хорза.
– Понятия не имею. Не хотел подходить слишком близко – там такой бедлам.
Хорза оставил Нейсина на попечение Йелсон и пошел по усеянной осколками платформе к обломкам мостика над хвостом поезда.
Он шел с обнаженной головой – шлем был разбит, а у скафандра вышли из строя антиграв и источник питания, а также большинство детекторов. Освещение все еще работало на резервном аккумуляторе, функционировал и маленький экран репитера на запястье. Массдетектор был поврежден, и по экрану на запястье, когда Хорза попытался подключить его к детектору, пошли сплошные помехи – детектор практически не видел и реактора.
Ружье Хорзы все еще действовало, хотя теперь в нем уже не было нужды.
Он остановился у основания пандуса и почувствовал тепло остывающих металлических опор, по которым прошелся лазерный огонь. Он глубоко вздохнул и полез наверх – туда, где лежал идиранин, массивная голова которого виднелась среди обломков, зажатая между двумя уровнями пандуса. Идиранин медленно повернулся и посмотрел на Хорзу; одна его рука напряглась, и обломки, под которыми он лежал, зашевелились и затрещали. Потом воин выпростал руку из-под искореженного металла и отстегнул поврежденный шлем, который тут же свалился на пол. На мутатора уставилось крупное седлообразное лицо.
– Поздравляю с днем сражения, – тщательно выговорил Хорза по-идирански.
– Ого, – загрохотал идиранин, – малыш говорит на нашем языке.
– Я даже на вашей стороне, хотя ты, вероятно, мне и не поверишь. Я из разведывательного отдела Первого морского домината, служу под командованием кверла Ксоралундры. – Хорза сел на пандус почти вровень с лицом идиранина. – Меня прислали сюда попытаться захватить Разум, – продолжил он.
– Правда? – сказал идиранин. – Жаль. Кажется, мой товарищ его уничтожил.
– Да-да, я уже слышал об этом, – сказал Хорза, направляя лазерное ружье в крупное лицо, зажатое между двумя металлическими плитами. – А еще вы «уничтожили» несколько мутаторов там, на базе. Я тоже мутатор. Именно поэтому наши общие хозяева и послали меня сюда. Почему вы убили моих одноплеменников?
– А что еще мы могли сделать, гуманоид? – нетерпеливо сказал идиранин. – Они были препятствием на нашем пути. Нам нужно было их оружие. Они бы попытались остановить нас. А запереть и охранять их у нас не было сил.
Говорил идиранин с трудом – ему приходилось бороться с грузом, давившим на его туловище и грудную клетку. Хорза нацелил ружье прямо в лицо идиранину.
– Ты, злобная тварь, я сейчас разнесу твою паршивую голову.
– Сделай милость, карлик. – Идиранин улыбнулся, двойной ряд его жестких губ растянулся. – Мой товарищ уже погиб с честью. Квайанорл начал свой долгий путь в Верхний мир. Я пленен, но в то же время я победитель, и ты предлагаешь мне утешение выстрела. Я не закрою глаз, гуманоид.
– Тебе это не потребуется, – сказал Хорза, опуская ружье.
Он посмотрел сквозь полумрак станции на тело Доролоу, потом на слабый – из-за дыма – свет вдалеке. Там, в носовой части, слабо мерцала кабина машиниста, освещая пустой участок пола, где прежде находился Разум. Хорза повернулся к идиранину:
– Я беру тебя с собой. Думаю, за Барьером Тишины все еще есть подразделения Девяносто третьего флота. Я должен сообщить о том, что потерпел неудачу, и доставить агента Культуры инквизитору флота. Я доложу о том, что вы превысили ваши полномочия, убив этих мутаторов, хотя и не думаю, что от этого будет какой-то толк.
– Твои сказки утомляют меня, недоросток. – Идиранин отвернул голову и снова напряг мышцы, пытаясь сбросить с себя груду металла, но тщетно. – Убей меня теперь. От тебя воняет. И мне противно слышать, как ты говоришь. Наш язык не предназначен для животных.
– Как тебя зовут? – спросил Хорза.
Голова в форме седла снова повернулась к нему, глаза медленно мигнули.
– Мое имя Ксоксарле, гуманоид. Теперь ты наверняка исковеркаешь его, попытавшись воспроизвести.
– Отдохни здесь, Ксоксарле. Я уже сказал – мы возьмем тебя с собой. Сначала я хочу проверить, что стало с Разумом, который вы уничтожили. Мне тут пришла в голову одна мысль.
Хорза поднялся на ноги. Голова в том месте, где в нее врезался шлем, болела невыносимо, но Хорза, стараясь отвлечься от биения в висках, пошел назад по пандусу, чуть прихрамывая.
– Твоя душа – дерьмо, – загрохотал ему вслед идиранин по имени Ксоксарле. – Твою мать нужно было удавить, когда у нее началась течка. Мы хотели съесть тех убитых мутаторов, но они страшно воняли!
– Не трать попусту слов, Ксоксарле, – сказал Хорза, не оборачиваясь. – Я не буду тебя убивать.
В конце пандуса Хорзу ждала Йелсон. Автономник согласился присмотреть за Нейсином. Хорза посмотрел в дальний конец станции.
– Я хочу видеть то место, где был Разум.
– А что, по-твоему, с ним случилось? – спросила Йелсон, шагая в ногу с Хорзой. Он пожал плечами. Йелсон продолжила: – Может, он сделал такой же трюк, что и раньше, – опять нырнул в гиперпространство. А потом появился в каком-то из туннелей.
– Может быть, – сказал Хорза.
Он остановился рядом с Вабслином, взял его под руку и развернул спиной к телу Доролоу. По лицу инженера было видно, что он плакал.
– Вабслин, – сказал Хорза, – посторожи этого сукина сына. Он, возможно, попытается спровоцировать тебя, чтобы ты его пристрелил, но не делай этого. Ему только этого и надо. Я хочу доставить этого мерзавца на флот, где его предадут военно-полевому суду. Наказанием для него будет очернение его имени, а убив его, ты только окажешь ему услугу. Понял?
