Мотоцикл уцелел: пуля вражьего снайпера лишь вырвала половину крыла — звонко, но несмертельно. Местный князек действительно отлично стрелял. Хотел я положить обломок рядом с найденным ранее, символически, так сказать, но рачительный Лунев не дал мне этого сделать, затянув обычную песню:
— Ты что, приварим тоненьким электродиком, зачистим, покрасим.
А вот у багги двигателя — считай, что не было.
Немного отдохнув, мы на трех машинах, снялись с места и малым ходом подошли к мосту, по дороге осмотрев труп колумбийца и подобрав его винтовку — всю ту же болтовку «Sauer Standart 202».
Точно такая же лежала рядом с выживальщиком.
— У него что, индикатор был? И «выручалочка», соответственно?
— У него не было, они были у каких-то визитеров.
Первым по дороге поехал «виллис» с Кастетом.
Оставшиеся жители мини-анклава, разместившиеся на дальних выселках, уже около часа наблюдали за происходящим с невысокого холмика, укрывшись в большой локалке, стоящей рядом с небольшим каменным зданием. Вряд ли там остались бойцы.
Риск все-таки был, но мы подъехали ближе, готовясь в любой момент спрыгнуть с машин.
Из дверей и окон никто не высовывался, никто не выходил навстречу. Понять людей было нетрудно — после кучи трупов, которую навалил здесь их предводитель, ожидать милости от неизвестного победителя не приходилось. Поэтому я начал нестандартно.
— Семья Муалье! Симонетта, Даниэль и Элен! И Луи Франциска, Андриано, София и Ян Берсе. Вы здесь? — громко выкрикнул я, сверяясь с записной книжкой. — Тина и Ален Сперри…
Я просто зачитывал список известных нам ушедших, части французских и итальянских пятнашек. И понятия не имел, кто к данному моменту жив, кто умер, а кто куда-либо ушел. Лучшего способа сразу разогнать атмосферу страха и недоверия я не придумал.
Лица начали меняться, оживать. Люди переглядывались, что-то шептали друг другу, кто-то заплакал.
— Ален убит! — прокричал из здания тонкий женский голос. — Поль его застрелил.
— Рамбахадур Раи из Рима, Жан и Сабрина Ренгли из Феррана. Вижу! Мария Терье, Неаполь!
Из дома стали осторожно выходить люди. Первым в дверях появился воинственного вида старик с небольшим топором в руках, за его спиной — три женщины, молодой парнишка, девушка, появились дети помладше… Вскоре все восемь человек стояли перед нами, с напряжением глядя на меня.
И тогда вперед вышла Ленни, без опаски направившись к ним.
— Мадам, месье, прошу вашего внимания! Меня зовут Ленни Кальми-Ре, я швейцарка, гражданка Русского Союза. Мы из Форт-Росса. Первое: все ли из вас здоровы? Требуется кому-либо медицинская помощь? У нас отличная аптечка…
Я посмотрел за речку, в сторону центра.
Вроде все спокойно, собак не видно. Потом глянул на небо.
Теплый душистый ветерок, летящий из глубины долины, все сильней и сильней скользил между акациями, заставляя дрожать маленькие листья. Заволновались мелкие птицы в дальней роще, к горам полетела пара орлов, спеша найти укрытие. Небо обретало неприятный свинцовый цвет, покрываясь темными тяжелыми тучами. Еще немного — и обычная тропическая гроза очищающим водопадом начнет рваться над Мертвым Городом с продолжительностью в пятнадцать и с перерывом в пять минут.
— Спешиваемся, час у нас как минимум. Укрыть машины.
Есть время приключений, есть время собраний.
Через некоторое время все, за исключением импровизированной охраны, собрались в большой комнате со стандартным камином.
Как по заказу, ровно через час ярость южной природы стихла, долина стала покрываться причудливыми золотистыми пятнами просветов в кучевых облаках. Стихли и разговоры, кончился стандартный набор первых вопросов. Представляю, как устала Ленни отвечать на них. Пора грузиться. Время еще вроде бы и есть, но ночью с детьми мотаться по Хребтовой, как и по любым другим местным дорогам, не рекомендуется.
У поселенцев нашлась легкая телега на колесах, снятых с трофейной техники, — импровизированный прицеп сталкеры прицепили к джипу. Еще не совсем поверившие в перемену участи люди начали собирать вещи, проходя строгий имущественный контроль — грузовика у нас, увы, пока нет. Но он будет.
Еще через полчаса сводная колонна наконец-то тронулась в обратный путь.
Ехали мы, как цыгане на кочевье: скарба свисает много, но громоздкое и житейски наименее ценное пришлось до поры оставить в заколоченной наглухо локалке. Я уже решил, что оставлю их в Лалове, под опекой Чеботарей, все равно в Форт-Россе столько жилья не найдется… И на месте бывшей бандитской базы появится нормальный цивилизованный поселок. Наверное, медиков придется отправлять туда, организовывать выездной медосмотр. Потом сразу прикинул, сколько детей будет там и сколько их в Вадуце, и понял, что скоро мне понадобится «школьный автобус». Ибо школу можно ставить только возле форта. Э-хе-хе…
У вышки колонна остановилась.
Мы втроем полезли наверх смотреть и фотографировать, а Гоблин, который никогда не любил высоты, остался внизу. Главная новость: дорога к морю была, в хорошую погоду нужно отправлять «Клевер» с десантом для обследования бухты.
По улицам Мертвого Города переселенческий караван шел шумно, особо не торопясь и не скрываясь, бойцы уселись повыше, гордо стреляя на каждое подозрительное движение. Впрочем, уже ученые, псы предусмотрительно попрятались. У въездных каменных ворот Сомов повозился с маркером черного цвета и воткнул табличку, на которой было написано… впрочем, вы же знаете, что там может написать Гоблин.
Вот и строенные ворота центрального въезда в город.
За спиной как будто захлопнулись двери тесного лифта. Прощай, Мертвый Город. Бывай пока, Новоамазонск! Или Южносибирск, кто знает… Мы еще не раз вернемся сюда, чтобы расчистить это отличное место от всякой нечисти.
Примерно через километр после начала движения Ленни закричала:
— Впереди велосипедист! Машет!
— Черт возьми, да это же Пещерный Джо, — изумился я.
Колонна остановилась.
И действительно, наш знакомый-отшельник отважно крутил педали в сторону комплекса. Тоже спасатель, молодец, техасец! Прыгнул на своего железного коня и поехал разбираться, где там застряли эти русские парни.
— Джошуа, брателло! Я всегда говорил, что в мире полно нормальных пацанов! — важно бросил довольный Гоблин. — Хорошо-то как, парни! Дерьма всегда меньше, вот что я скажу. Всегда. Пусть так и будет.
А Кастет вдруг встал и, повернувшись к нам, продекламировал что-то смутно знакомое:
Пусть твое седло будет жестким, а постель мягкой…
Пусть женская ласка будет нежной, а рука товарища крепкой.
Пусть клинок твой спит крепко, а просыпается быстро, как самум!
Пусть над дорогой светят звезды, а впереди — огни чужих костров.
Можно ли сказать точнее и лучше… Не знаю.
Так пусть у нас все так и будет. Вот именно так.
