Я поднялся на веранду и, глянув на резвящихся в пруду учениц, недовольно хмыкнул. Нет, виды были… кхм, замечательными, да, но сейчас они меня совершенно не волновали. Точнее, волнение было, куда от него денешься, когда твоему телу всего пятнадцать и гормон правит реакциями, по крайней мере физическими… Но проблема, вставшая передо мной, с легкостью перекрывала этот факт…
Я просто не мог понять, что именно делаю не так. По всем расчетам, близняшки и Ольга уже должны были совершить качественный скачок в своем развитии, но… его не было. Нет, они продолжают развиваться, двигаются вперед, осваивая прием за приемом… Да только все их потуги даже отдаленно не напоминают успехов моих прежних учеников, не отягощенных такой мутью, как Эфир или стихийные техники. Грубо говоря, имеем парадоксальный результат: одаренные, даже встав на цыпочки, не могут повторить достижений своих предшественников, для которых огнешары и водяные плети были не более чем элементами фэнтези из книжек и фильмов. Хм… Не понимаю, что не так?
Устроившись на веранде, я налил себе горячего, парящего на холодном осеннем ветру чаю и, обхватив ладонями здоровую полулитровую кружку, уставился, что называется, в никуда.
Лес за забором моей фазенды уже потерял большую часть листвы и стал прозрачным. Яркое солнце почти не дарит тепла, а температура днем не поднимается выше десяти-двенадцати градусов по дядюшке Андерсу… Осень… ноябрь уж скоро. А там и зима не заставит себя ждать.
Я покосился на плещущихся в подогретой воде пруда девчонок и хмыкнул. На ум пришла фраза из книги любимого автора: «Пора переходить на плавки с меховым гульфиком…» Прав был Владимир Маркович Санин[1], ой прав. А мне ведь еще надо успеть сруб бани на месте конюшни сложить. Зря, что ли, я убил целую неделю на согласование околоюридических вопросов со своей недвижимостью? До снега надо успеть коробку поставить, пускай трещит всю зиму. Глядишь, следующей осенью доведу баню до ума, тогда к зиме можно будет уже париться…
Вспомнив «бой» с представителями муниципалитета за мое право поставить на участке баню, я фыркнул. Ну да, чинуши нюхом почуяли возможность срубить деньжат на эксцессе с конюшней и уже было завели шарманку о расторжении договора для ускорения процесса отъема дензнаков, но… Арендовал-то я землю «со стоящим на ней зданием общей площадью шестьдесят восемь квадратных метров», и сгоревшая конюшня в договоре если и упоминалась, то только в составе «иных временных сооружений, расположенных на арендуемом участке», перечень которых начисто отсутствовал… А учитывая документы пожарного расчета, подписанные Гдовицким, любые претензии по поводу сгоревшего «сооружения» муниципальные чиновники должны были бы адресовать роду Громовых, взявшему на себя ответственность за пожар в бывшем конном клубе…
В общем, бодались мы недолго. Ровно до того момента, как мой спор с господином Ренном, представлявшим муниципалитет, стал известен его непосредственному начальству. После чего вопрос рассосался словно сам собой, и мне было позволено возвести на месте сгоревшего сооружения что пожелаю… в пределах разумного, определенных соответствующими положениями о строительстве в черте города, разумеется. Правда, договор все равно пришлось менять… да и денежек отдать немало, зато теперь я могу строить на участке что хочу и как хочу, никто и слова поперек не скажет. Даже суд. Точнее, особенно суд, благо он свое мнение по этому поводу уже высказал и решение его должно вступить в силу в октябре, то есть вот-вот. Буквально пара дней осталась.
Я вспомнил свое недоумение, когда речь только зашла о возможном исходе дела, и, лишь согласившись с предложенной главой муниципалитета идеей, услышав на прощанье: «Передавайте привет боярину Громову», — понял, с чего вдруг вообще завертелась вся эта свистопляска. А уж как я смеялся, когда Федор Георгиевич на мой прямой вопрос об участии рода в этих играх с недвижимостью искренне признался, что вообще не понимает, о чем идет речь… В общем, стало понятно, что вся эта бюрократическая игра стала возможной, лишь поскольку глава муниципалитета убежден в том, что за моей спиной по-прежнему стоит богатый боярский род, иначе с чего бы им стало нужно брать на себя ответственность за пожар, в котором сгинуло арендованное мною имущество. Ну, не переубеждать же мне его было!
М-да, о чем бы ни думать, лишь бы не о делах… С другой стороны, после феерической встречи со старшими представителями рода Громовых, устроенной Федором Георгиевичем на заимке, моя жизнь немного устаканилась и впервые за все мое пребывание здесь перестала напоминать пожар в борделе во время наводнения. Так что желание отдохнуть от навалившихся дел и проблем можно считать вполне естественным. Я даже временно забросил изучение истории семьи, отчего тот же Бестужев-старший только облегченно вздохнул, поскольку во время своих довольно частых, надо сказать, визитов к нему в гости я перестал доставать боярина расспросами о моих родителях.
От дел Громовых я тоже устранился, вежливо напомнив братьям Георгия Дмитриевича и его сыну о договоре, заключенном между мной и родом Громовых, по которому мы не вмешиваемся в дела друг друга. Да-да, «банк не торгует семечками, а я не даю денег в долг»… Но ведь договор заключен, а значит, должен исполняться. Господа бояричи поскрипели-покряхтели, но вынуждены были сдать назад и исключить мою персону из своих еще толком не сформированных планов.
Я вздохнул и, допив остатки чая, поднялся из-за стола. Четверть часа отдыха закончилась. Пора вылавливать девчонок из пруда, выпроваживать их и… вперед, на разборку трофеев с базы наемников. Уже почти месяц прошел, о войне с Томилиными никто и не вспоминает, мой банковский счет пополнился внушительной суммой в три сотни тысяч рублей, а коробки с хабаром так и лежат неразобранными в подсобке, запертой на обычный навесной замок. Хм…
Впрочем, выуживать близняшек и Ольгу из пруда мне не пришлось. Сами вылезли и, приведя себя в порядок, устроились за столом. Ладно, полчаса погоды не сделают. Я покосился на девчонок и, вздохнув, отправился на кухню за чашками.
— Кирилл, у меня к тебе просьба, — прервала молчание Ольга, когда я вернулся и, усевшись напротив учениц, разлил по кружкам горячий чай. Лина с Милой сделали вид, что ничего не слышат и вообще полностью заняты оценкой вкуса и аромата плещущегося в их чашках напитка. Но если бы у них были лисьи уши, клянусь, они выдали бы своих хозяек с головой.
