Ознакомительная версия.
- Вы можете вернуться в Институт?
- Я могу, но если бы можно было снова увидеть тело...
- Безмолвные братья против, - твердо сказала Диана. - Я попробую выяснить что-нибудь и потом расскажу тебе, по рукам?
Эмма неохотно кивнула:
- Выбора у меня нет, поэтому по рукам.
Диана направилась к Безмолвным братьям, остановившись, чтобы кратко переговорить с Кристиной. К тому времени Эмма подошла к пикапу, который был припаркован, Кристина последовала за ней, и они обе молча сели в машину.
Эмма сидела, как будто была истощена, ключи от машины болтались в ее руке. В зеркале заднего вида отражалась аллея, похожая на освещенный фарами грузовика бейсбольный стадион. Диана ходила среди Безмолвных Братьев, одетых в пергаментные одежды. Порошок на земле казался белым в ярком свете.
- Ты в порядке? - Спросила Кристина.
Эмма повернулась к ней:
- Ты должна рассказать мне, что видела, - попросила она. - Ты была ближе к телу. Ты слышала, что Диане сказали Братья? Это те же самые символы?
- Я не должна говорить тебе это, - сказала Кристина.
- Я… — прервалась Эмма. Она чувствовала себя несчастной. План был разрушен, фейри смылся с места преступления, шанс исследовать тело ушел коту под хвост. Возможно, она даже задела чувства Кристины. - Я знаю, что ты не должна. Мне жаль, Кристина. Я не хотела втягивать тебя в это. Это… просто это...
- Я не это имела в виду. - Кристина возилась в своем кармане. - Я сказала, что не должна говорить тебе, потому, что хотела сказать, что могу показать. Здесь. Посмотри.
Она протянула свой телефон, и сердце Эммы подпрыгнуло. Кристина листала фотографии, снимок за снимком, который она сделала: тело и Безмолвные Братья, переулок, кровь. Всё.
- Кристина, я люблю тебя, - сказала Эмма. - Я женюсь на тебе. Серьезно.
Кристина захихикала:
- Моя мать уже выбрала того, кто на мне женится, помнишь? Вообрази, что она скажет, когда я приведу тебя в дом.
- А ты не думаешь, что я понравлюсь ей больше, чем Идеальный Диего?
- Я думаю, что ее крик будет слышен в Идрисе.
Идрис — родной город Сумеречных охотников, где они были созданы, где находился Конклав. Он был спрятан на пересечении Франции, Германии и Швейцарии, скрытый заклинаниями от глаз примитивных. Темная Война разорила свою столицу Аликанте, которая все еще восстанавливается.
Эмма засмеялась. Она почувствовала облегчение. В конце концов, они что-то имели. Ключ, как сказал бы Тибериус, уткнувшись в детективный роман.
Вдруг вспомнив о Тае, она потянулась, чтобы завести машину.
- Ты в самом деле сказала фейри, что ты рассталась с Кэмероном и не наоборот? - спросила Кристина.
- Пожалуйста, не спрашивай об этом, - сказала Эмма. - Я не горжусь этим.
Кристина фыркнула. Это было удивительно не благовоспитанно.
- Ты можешь зайти в мою комнату, когда мы приедем? - спросила Эмма, включая фары. - Мне нужно кое-что тебе показать.
Кристина нахмурилась:
- Надеюсь, это не родинка или ужасающая бородавка. Моя бабушка тоже как-то раз хотела мне кое-что показать, а это оказалась бородавка на ее...
- Это не бородавка! - Эмма рванулась с места и слилась с остальным потоком машин, почувствовав, как беспокойство бежит по ее венам. Обычно она чувствовала себя измученной после драки, но адреналин бил в ней ключом.
Сейчас она собиралась показать Кристине то, что никто, даже Джулиан, никогда еще не видел. Ей было интересно, как Кристина воспримет это.
- Джулиан называет это моей стеной Помешательства, - сказала Эмма.
Она и Кристина стояли напротив шкафа в спальне Эммы, дверь которого была широко распахнута.
Одежды в шкафу не было. Гардероб девушки, состоявший в основном из винтажных платьев и джинсов, приобретенных в сэконд-хэндах Сильвер Лэйк и Санта Моники, был либо развешен в её шкафу, либо сложен в комоде. Внутренние стены шкафа в её комнате, окрашенной в голубой цвет (фреска на стене спальни, с летящими над башней ласточками была сделана Джулианом, когда она только приехала, явный намек на символ семьи Карстаирс) были покрыты фотографиями, вырезками из газет и клейкими листочками с записями Эммы, написанными угловатым почерком.
— Все в цветных заметках, — проговорила она, указывая на листочки, — Истории из газет примитивных, расследования в магии, расследования на демонических языках, все вещи, которые мне удалось выудить из Дианы за эти годы… Это все, что мне удалось найти, хоть как-то связанное со смертью родителей.
Кристина подошла ближе, чтобы изучить эту так называемую стену, затем резко повернулась и уставилась на подругу.
— Некоторые из них выглядят как достоверные документы Конклава.
— Это они, — сказала Эмма, — Я украла их из консульского офиса Идриса, на тот момент мне было двенадцать лет.
— Ты все это украла из офиса Джии Пенхоллоу? — Кристина выглядела испуганной. Эмма полагала, что судить её, в прочем-то и не за что. Ведь Консул - одно из высших лиц в Конклаве, во влиянии и силе он не уступает даже Инквизитору, хотя тот достаточно приближен к нему.
— Где бы я еще достала фото тел своих родителей? — спросила Эмма, стянув с себя куртку и небрежно кидая на свою кровать. На ней был надет топ на бретельках и ветерок, гулявший в комнате, прошелся по её голым рукам.
— Куда ты повесишь фотографии, которые я сделала сегодня?
Кристина отдала их Эмме. Они все еще были покрыты красящим порошком – вернувшись в институт, девушки распечатали две самые четкие фотографии тела с аллеи, сделанные на телефон Кристины. Эмма подошла поближе и аккуратно прикрепила их рядом с взятыми из Конклава фотографиями тел ее родителей, потускневшими со временем и оборванными по краям.
Она отошла и сначала посмотрела на первые, затем взглянула на вторые. Метки были отвратительными, остороконечными, было сложно сконцентрироваться на чем-то конкретном. Казалось, они пытались выскользнуть из поля зрения. На тот момент не было ни одного демонического языка, с помощью которого можно было бы разгадать их, да и человеческий разум вряд ли бы смог их понять.
— Что теперь мы будем делать? — спросила Кристина. — Я имею в виду, какой у тебя план?
— Посмотрим, что скажет Диана завтра, — ответила Эмма. — Конечно, если она сможет что-то узнать. Узнали ли Безмолвные братья о тех убийствах, о которых говорил Джонни Рук? Если не знают, я вернусь на Теневой рынок. Я понесу столько денег, сколько смогу найти, ну или займу их у Джонни Рука - мне все равно. Если сейчас кто-то убивает людей и покрывает их тела этими метками, это значит, что Себастьян Моргенштерн не мог убить моих родителей пять лет назад. И получается, что я права и их смерти были чем-то другим.
Ознакомительная версия.
