Нахальный сукин сын.
Уистлер сердито встряхнул длинными седыми волосами и потопал через комнату, на ходу расстегивая непослушную молнию на жилете. У старика была жилистая, мускулистая фигура — результат двадцати лет охоты на вампиров.
Уистлер бросил свой обрез на металлический стол и даже получил удовольствие, когда Блэйд подпрыгнул от неожиданности. Потом отвернулся и принялся развязывать ремень, держащий металлическую накладку на правой ноге. Эта чертова хреновина как будто становилась тяжелее к концу дня.
Открыв маленькую бутылку виски, Уистлер глотнул и скривился. Янтарная жидкость обожгла пустой желудок. Он поднес бутылку к свету, прочитал этикетку. Урожай того года был хорош. Надо бы завести побольше этого пойла.
— Грязно работаешь, Блэйд, — резко сказал он. — Когда убиваешь вампиров, они рассыпаются в прах, и никаких доказательств нет. — Он потер щетину на подбородке. — Но человеческий труп — это уже перебор.
Раздался металлический щелчок — Блэйд положил на скамью пояс с боеприпасами. Достав коробку с патронами, он начал заряжать один из пистолетов.
Уистлер на мгновение задержал на нем взгляд и раздраженно покачал головой. Если он не смог добиться от Блэйда ответа, значит, не сможет никто. Проблема в том, что парень так долго играет в эти игры, что окончательно уверился в своей непобедимости.
Да, Уистлер знал кое-что о гордыне и о том, что обычно из-за нее бывает, но пытаться объяснить это человеку, который запросто может поднять в воздух полицейский фургон?..
Он покачал головой.
— Черт побери. Надеюсь, никто тебя не узнал.
Блэйд беззаботно пожал плечами и не ответил.
Уистлер со вздохом порылся в своем брезентовом рюкзаке и выудил новое изобретение. Он молча протянул его Блэйду.
— Что это?
— Новая система впрыска твоей сыворотки. Это ингалятор на сжатом воздухе. Работает быстрее. Должен действовать менее болезненно.
Заинтригованный Блэйд внимательно рассматривал ингалятор. Сыворотка была его жизнью — сложная смесь из аллицина и ретровирусных составляющих, которые держали под контролем его вампирскую «жажду». Уистлер много лет экспериментировал, пытаясь получить наилучшую формулу, но даже эта не была идеальной. Во-первых, организм Блэйда постоянно увеличивал сопротивляемость сыворотке. Когда-то хватало пары миллиграммов. Сейчас он принимал примерно пятьдесят миллиграммов — почти смертельную дозу. Да и метод впрыска — инъекцию в шею из огромного шприца — нельзя было назвать удобным.
— Просто прокуси защитную оболочку и вдохни. Доставка сыворотки происходит автоматически.
Блэйд вопросительно посмотрел на Уистлера.
— Это сделал кое-кто из моих друзей.
Старик говорил, не поднимая глаз.
— Друзей? — переспросил Блэйд.
— Ага.
Уистлер на мгновение замолчал.
— Помнишь их?
Был час пик. Город задыхался в пробках, на тротуарах толкались пешеходы, спешащие домой после длинного рабочего дня.
Днем на этой улице было множество небольших лотков, продающих фрукты, серебряные украшения и дешевую пеструю одежду. Но по вечерам улица менялась, становясь мрачнее и опаснее. Сияющие витрины исчезали за грудами мешков с мусором и коробками раздавленных гнилых фруктов, выброшенных продавцами, а вместо сувениров начинали продавать порнофильмы. Ночью тут можно было встретить любого представителя рода человеческого — от двенадцатилетних проституток до пожилых бродяг, роющихся в мусорных ящиках в поисках недоеденных гамбургеров.
Жизнь в большом городе имеет как минусы, так и плюсы.
Один из них — возможность выбора.
Трое молодых вампиров, одетых панками, сидели на парапете крыши потрепанного офисного здания. Они изучали толпу, как проголодавшиеся туристы — богатый шведский стол. Уличные огни освещали их алчущие лица.
Лидер троицы, худой вампир, известный как Сквид, наслаждался ночной прохладой, выделывая смелые трюки на своем хромированном велосипеде. Развернувшись пару раз на месте, он подкатил к дружкам и резко тормознул. По его мнению, они торчали здесь уже слишком долго. Пора было и определяться. Сквид присел рядом с ними и взглянул вниз, щурясь от яркого света неоновых вывесок.
Пытаясь поторопить приятелей, он указал на первого попавшегося пешехода.
— Как насчет вон того?
Панки захихикали.
— Да он настоящий бурдюк с жиром. Нет уж — толстяки по вкусу как «Читос».
Флик, самый молодой из них, возбужденно подпрыгнул.
— Гляньте-ка на ту раскрашенную шлюшку! Может, ее?
Сквид посмотрел вниз и с отвращением скривился.
— Нафиг! На этой сучке столько штукатурки, что мы будем неделю ее расчищать, пока доберемся до мяса.
Троица залилась смехом. Они выглядели типичными подростками — с прическами, подсмотренными на MTV пирсингом и наимоднейшими татуировками.
Динго, жилистый вампир-одиночка в замызганной футболке, раздраженно рявкнул:
— Парни, давайте уже определяйтесь! Выберите хоть кого-нибудь…
— Есть! Ребенок на горизонте!
Все как один жадно уставилась вниз, рассматривая идущую по улице женщину. Она несла младенца в «кенгурушке». Женщина была нагружена покупками и шла медленно. Выглядела она совершенно измученной.
Вампиры увидели, как она поправила «кенгурушку» и свернула с тротуара к эскалатору у входа в метро.
Легкая добыча.
Динго кивнул и одобрительно улыбнулся, показав Флику поднятый большой палец.
— Похоже, у нас сегодня будет комплексный обед!
Долговязый Пруф уже приплясывал от возбуждения. Динго покачал головой. Или этот торчок снова на мескалине, или пообедал героинщиками. Он ведь предупреждал, тысячу раз предупреждал…
Молодая женщина запахнула поплотней безразмерный плащ. Ее звали Абигайль, и она направлялась домой. У края платформы она остановилась. Было приятно думать о том, что близится конец еще одного длинного, трудного дня.
Платформа выглядела угнетающе, вполне в стиле окружающего городского пейзажа. Уродливые граффити в стиле манга скрывали расписание поездов, а рельсы, как в снегу, тонули в мусоре. Воняло мочой. Над цифрами станционных часов висел дохлый голубь, запутавшийся в проводах. Его пустые черные глазницы осуждающе смотрели вниз.
Абигайль передернуло. Она ненавидела такие места. Народу на станции почти не было — значит, или она пришла рано, или поезд только что ушел.
Как всегда.
Абигайль огляделась вокруг, думая, куда бы пристроить тяжелые сумки с продуктами. Заметив скамейку, она перенесла их туда и села рядом. И так было довольно свежо, а ледяной металл сиденья, казалось, вытягивал из ее тела остатки тепла. Долго тут не просидишь.
Ужасно хотелось есть. Мысли вертелись вокруг событий сегодняшнего дня. На работе пришлось нелегко, зато на лотке по дороге домой она сумела набрать несколько фунтов дешевых перезрелых помидоров, которые прекрасно подойдут для какого-нибудь горячего, густого, аппетитного соуса. Этих помидоров хватит на несколько дней, и они стоят того, чтобы тащить их восемь кварталов до станции.
Абигайль облизнулась. Желудок заурчал, когда она подумала о еде. А не смешать ли помидоры с шампиньонами и луком да не сварить ли большую кастрюлю средиземноморского соуса, как делала ее мать? Или можно приготовить на завтра прекрасный суп-пюре, который хорошо хранится в холодильнике. Если, конечно, она не съест его за один присест.
Потом она примет теплый душ, чтобы смыть с волос запах города, и рано ляжет спать. Надо восстановиться силы после нервной и напряженной рабочей недели. Тогда она завтра рано встанет и…
Громкий шорох отвлек Абигайль от размышлений. Она подняла голову и осмотрелась.
Никого.
Не вставая, женщина нагнулась и посмотрела в сторону входа на станцию. Зал был совершенно пуст. Она слегка поежилась, засовывая большие пальцы под нейлоновые лямки рюкзака с ребенком. Эти прорезиненные ремни ее скоро доконают. Где же чертов поезд?
Абигайль глянула на часы, которые словно застряли на двенадцати минутах двенадцатого. Она вздохнула.
И тут поймала боковым зрением смутную тень. Абигайль повернула голову, пытаясь уследить за ней, но тень исчезла так же быстро, как и появилась.
Сердце забилось чаще. Абигайль быстро поднялась на ноги, прижимая к себе «кенгурушку» с ребенком. Она могла поклясться, что кто-то притаился за колонной у входа на станцию. Женщина отступила на несколько шагов, не отрывая взгляда от колонны.
Но там уже никого не было.
Абигайль судорожно вздохнула. Ничего плохого пока еще не случилось. Должно быть, это голубь. Но она же не слышала, как он сюда влетел. Возможно, просто показалось.
Или нет.
При звуке быстрых шагов Абигайль вздрогнула и резко обернулась, но там снова никого не было. Пахнущий сыростью ветерок дул из туннеля, шевеля мусор на рельсах.
