«Кажется, Арабелла все-таки переборщила со снотворным», — подумал он.
Финч немного осмелел и с силой подергал Сергиуса Дрея за плечо.
Мистер Дрей вздрогнул и поднял голову из тарелки. Кусок холодного омлета пристал к его щеке. В первое мгновение он недоуменно заозирался, не совсем понимая, что происходит, но, увидев рядом с собой Финча, что-то заподозрил и мгновенно рассвирепел.
— Что это ты здесь?.. — начал было Сергиус Дрей.
— Мистер Дрей, полагаю?! — спросил констебль.
Сергиус Дрей перевел взгляд на мистера Перкинса и замер с открытым ртом. О, как же он испугался — еще бы! — полицейский в его квартире!
Руки мистера Дрея профессионально задрожали и потянулись к карману.
— Ваша племянница, сэр, — сказал констебль. — Вышла в бурю из дома за печеньем.
И только сейчас Сергиус Дрей увидел девочку на руках у мистера Перкинса. Его брови поползли вверх.
— Она мертва? — спросил он. И было неясно, испуганно или обрадованно.
— Нет, сэр. Ее вернули как раз вовремя. Доктор оказал ей помощь. Но ей нужен уход. Куда ее можно отнести?
Мистер Дрей оживился и засуетился. Вскочив на ноги, он принялся деловито виться вокруг констебля, имитируя приторно заботливого дядюшку:
— Ой, как же так вышло! — сокрушался он, выпучив глаза, но не в силах подавить в них ехидство. — Буря! Девочка попала в бурю! Это же просто ужасно!
— Вы правы, сэр. — Констебль кивнул. — Куда отнести мисс Джей?
— О, полагаю, мою милую Арабеллу следует отнести в ее комнату! Я вас провожу…
Сергиус Дрей засеменил по коридору, показывая дорогу. Распахнув дверь комнаты, он нырнул внутрь и даже озаботился — отбросил в сторону краешек одеяла на кровати Арабеллы — просто лучший дядюшка на свете!
Финч и констебль зашли следом. Мистер Перкинс положил Арабеллу на кровать. Завернул ее в одеяло.
— Нужны еще одеяла, — сказал он, и мистер Дрей отправился их искать. Констебль поглядел на мальчика. — Надеюсь, ты за ней приглядишь?
— Конечно, сэр.
— И я тоже! — Дядя Сергиус вернулся с парочкой старых, еденных молью, одеял. — Буду глядеть в оба глаза. И совсем перестану моргать. Только бы бедная девочка поправилась.
— Тогда, полагаю, она в надежных руках, — сказал мистер Перкинс. — Если ей станет хуже, тут же сообщите доктору Нокту. Он внизу. Я тоже буду внизу.
— Благодарю вас, сэр, — почтительно сказал дядя Сергиус, подойдя к девочке и демонстративно поправив ей одеяло. — Вы очень помогли. Миссис Джей будет рада узнать, что все обошлось…
— Мы все рады, что все обошлось. — Мистер Перкинс хмуро поглядел на Финча, после чего вышел из комнаты.
Стоило входной двери квартиры № 9 за констеблем захлопнуться, как мистер Дрей тут же изменился в лице. Он вновь стал напоминать себя прежнего: злобного, коварного, вероломного дядю Сергиуса.
— Сам за ней следи, — прорычал он. — А у меня и так дел по горло.
— Хорошо, сэр.
Сергиус Дрей развернулся и направился к выходу из комнаты. На пороге он остановился и обернулся.
— За печеньем, значит, ходили? — презрительно бросил он. — Ну-ну… Я-то знаю, что вы снова пытались влезть во взрослые дела. Но вот тебе совет, зловредная малявка: если пытаешься строить козни, хотя бы отговорки придумывай поумнее! «Печенье»! Вот болван!
Удовлетворенный «отеческим» наставлением, он скрылся в коридоре. Вскоре хлопнула дверь его комнаты.
Финч поглядел на Арабеллу. Она не шевелилась и выглядела совсем неживой. Он подошел и осторожно прикоснулся к ее лбу. Лоб был теплым — это утешало.
«Что он там говорил, этот лживый доктор? — подумал Финч. — Теплый чай?»
У дяди Сергиуса было явно бесполезно спрашивать, поэтому Финч решил принести и заварить тот чай, который заваривал утром у себя на кухне. К тому же так хотя бы можно было быть уверенным, что подлый мистер Дрей ничего в него не подсыпет.
Финч припустил к двери и, преодолев коридорчик, выскочил из квартиры. Все тело еще зудело и ныло после столкновения с бурей, голова слегка кружилась, а в горле словно кто-то просыпал булавки, но он не обращал на это внимания.
Оказавшись у своей двери, Финч открыл ее, шагнул в прихожую и зажег свет. После чего бросился на кухню, схватил жестянку с чаем, которая стояла на столе, рядом с горой конфетных оберток, и ринулся обратно.
А затем, оказавшись в прихожей, Финч вдруг увидел кое-что странное на коврике у двери. Записка! Финч был так сосредоточен на Арабелле и чае, что даже не заметил ее, когда вошел в квартиру…
«Вот ведь наглый старикашка! — раздраженно подумал он. — Прогнал нас, а теперь что-то там пишет! Это из-за него мы угодили в лапы к Чаттни! Что бы там ни было, пусть сам со всем разбирается! Я ему помогать не буду!»
И все же любопытство — не такая вещь, которую можно взять и отринуть по первому желанию. Особенно если ты мальчишка. Финч взял бумажку, развернул ее и прочитал:
«Приходи скорее! Я все узнал! Ты в беде! И твоя подруга в беде! Ты должен помочь мне остановить его, иначе будет поздно!
Человек, потерявший пуговицу»
Финч распахнул рот от удивления и снова перечитал. Записка будто кричала на него. Вопила стариковским голосом мистера Франки. Ее содержимое пугало.
Мальчик засунул записку в карман, выбежал из квартиры и бросился наверх, на шестой этаж.
Подлетев к зеленой двери под бронзовой цифрой «16», Финч уже собирался позвонить, но с удивлением увидел, что дверь слегка приоткрыта, и через щелочку на площадку просачивается узкая полоска света.
Это было странно и весьма подозрительно. Чтобы мистер Франки, боящийся собственной тени, оставил дверь незапертой? Что-то тут было не так…
Финч толкнул дверь и вошел в прихожую.
— Мистер Франки?! — позвал он.
Никто не ответил.
Мальчиком овладело тревожное предчувствие.
Оказавшись в гостиной, Финч застыл и выронил банку с чаем.
Мистер Франки был там. Висел в дверном проеме между гостиной и спальней. Веревка поскрипывала. А глаза старика незряче уставились на мальчика.
Мистер Франки повесился.
Глава 12. Портной и Птицелов
Мистер Франки повесился.
Веревка чуть поскрипывала — она тянулась к дверной притолоке и крюку для лампы, а петля передавила шею мистера Франки, из-за чего его голова склонилась немного на бок.
Мистер Франки был одет в свой обычный вишневый шлафрок. Носки домашних туфель располагались всего в паре дюймов от пола, словно он пытался дотянуться ими до ковра, но так и не смог. Рядом валялась перевернутая табуреточка. На лице старика застыло его коронное презрение вкупе с так до конца его не оставившей подозрительностью.
Финч никогда прежде не видел мертвецов, но страха почему-то не испытывал — должно быть, из-за того, что он был поражен и не умел одновременно переживать ступор и страх. При этом с каждым уходящим мгновением его все сильнее охватывало гадкое ощущение: он будто черпал ложкой и ел грязный талый снег. Финча начало тошнить. Даже не от запаха — мистер Франки ничем таким особо мертвецким не пах, а от самого ощущения обстановки в гостиной. Старик будто перестал являться человеком — он словно был просто предметом, который кто-то поставил в углу и забыл.
В голове Финча вдруг всплыло: «Надеюсь, вас настигнет то, чего вы так боитесь! И вы получите по заслугам!» Это было самое последнее, что он сказал старому шпиону.
Финч почувствовал себя просто ужасно. Зачем?! Зачем он это сказал?! Да, он был обижен, но теперь старик мертв и… Финч вдруг отчетливо представил себе, как мистер Франки становится в дверном проеме, взбирается на табуретку, продевает голову в петлю…
Глядя на слегка покачивающегося на сквозняке мистера Франки, Финч отчетливо вспомнил его слова: «Я всегда тут жил один, и, кроме меня, здесь пропадать некому. Но я боюсь, что тоже когда-нибудь пропаду. Боюсь этого сильнее всего. И знаешь что? Я никому не дам себя куда-то утащить. Я скорее повешусь, чем допущу подобное…» Вот он и не позволил себе пропасть без следа… Сделал то, что обещал.
