Я подняла Мэтью, а незнакомый мне мужчина — другого мальчишку. У них обоих были темные прямые волосы, оливковый цвет лица и схожая костная структура. За исключением того, что у мужчины были бледно-серые глаза, а у мальчишки — карие, они были как зеркальное отражение.
Мэтью плакал, обняв меня руками за шею. Его кудряшки и футболка были мокрыми. Он вцепился в меня.
— Мэтью, где болит? — спросила я. Мне хотелось отцепить его от себя, чтобы осмотреть на предмет травм, но в этот момент казалось более важным прижимать его к себе.
Джейми держала на руках свою дочку, Бэкки. На ее лице была кровь. Я готова была поспорить, что маленький задирщик задел ее ногой, когда забирался на стол. Сквозь толпу пробирался Кевин Эпплтон.
Натаниэль погладил Мэтью по волосам, пытаясь заставить его поднять голову, чтобы мы могли получше его осмотреть. Мика навис над нами, но внимание сосредоточил на отце другого мальчика. Я осознала, что мне и в голову не пришло, что драка от детей могла перекинуться и на взрослых. Было глупо позволить опустить свою защиту только потому, что меня обнимал и плакал маленький мальчик, но ощущение его в моих объятиях как будто что-то перещелкнуло во мне и все, о чем я могла думать — это есть ли у Мэтью травмы? С другой стороны, я не видела реальной угрозы в мужчине и его мальчишке. Глупо, но к счастью Мика не забыл, что в определенных обстоятельствах каждый может оказаться потенциальной угрозой.
Темноволосый мальчишка был больше Мэтью, но я не была уверена, что старше.
— Что случилось? — спросил у него мужчина. — Ты же знаешь правила на счет драк, Сайрус.
— Он гей, — сказал Сайрус, и при этих словах выражение его лица излучало ненависть.
Мужчина выглядел ошеломленным.
— Сайрус, извинись.
Мэтью поднял заплаканное лицо от моего плеча.
— В том, чтобы быть геем — нет ничего плохо, — сказал он, его нижняя губа дрожала, а слезы продолжали катиться по щекам.
— Что ты сказал? — спросил отец.
— Мы учили Мэтью, что ни одна сексуальная ориентация не плоха, это лишь способ, которым люди приходят в этот мир, — сказал Мика.
Мужчина уставился на Мику.
— С чего бы вам… — Затем он перевел взгляд от Мики на Натаниэля и меня. — Ах, да, я и забыл.
— Забыл что? — спросила я, и моего тона было достаточно, чтобы Мика коснулся моего плеча.
— Что все говорят, будто твои бойфренды… — Он замолк, словно не знал, как закончить предложение.
— Мои бойфренды что? — нажала я.
— Не заставляй произносить это при детях, — сказал он.
— Мы учим Мэтью, что ни какая сексуальная ориентация не плоха, и что любовь между взрослыми всегда замечательна и должна цениться, — сказала я. — А чему учишь ты маленького Сайруса?
Лицо мужчины помрачнело — предвестник гнева или я ударила по больному месту.
Кевин Эпплтон прижимал салфетку к носу своей маленькой дочурки.
— Твой парень ударил мою малышку. Что за парни бьют девочек по лицу?
— Сайрус, ты ударил ее?
— Нет, папочка, я не бью девчонок.
— Нет, бьет, — возразила Бэкки, оттолкнув отцовскую руку от своего лица, чтобы драматическим жестом указать пальцем на мальчишку. — Он ударил меня, в лицо!
Подошли Зебровски и Кэти, пытаясь сообразить, что делать с гостями, и тут их сын, Грег, произнес:
— Простите, прошу все внимание.
Зебровски произнес командным тоном:
— А ну-ка замолчали все на минутку.
Мы все посмотрели на него.
Грег чувствовал себя некомфортно под пристальными взглядами окружающих. У него были темные кудряшки отца, но строение лица такое же изящное, как у Кэти, поэтому он был привлекательным мальчишкой и выглядел моложе своих двенадцати лет.
— Я знаю из-за чего началась драка.
— Расскажешь нам? — спросил Зебровски, положив руку на плечо сына.
— Сайрус сказал Мэтью, что только геи играют с девчонками. Мэтью ответил, что ему нравится играть как с девочками, так и с мальчиками. Он вообще не понял, что его оскорбили. Сайрус спросил, что он имел в виду. Маленькая блондинка сказала Сайрусу, что он такой же зануда, как в школе и поцеловала Мэтью в щеку, и тогда Сайрус попытался его ударить.
Отец Сайруса посмотрел на сына.
— Это правда?
Сайрус не смотрел на отца. Он вообще избегал встречаться с кем-либо взглядом. Трудно выглядеть суровым, когда кто-то тебя обнимает, но он сделал все возможное, и даже скрестил свои крепенькие ручонки на груди.
— Сайрус, я задал тебе вопрос. Не заставляй меня повторять.
— Да, — наконец очень угрюмо буркнул он.
— Не знаю, что на него нашло, но прошу прощения.
— Когда Бэкки делает что-то плохое, она сама за себя извиняется, — сказал Кевин Эпплтон.
Отец Сайруса глянул на Эпплтона, но произнес:
— Сайрус, извинись перед маленькой девочкой.
— Я не хотел сделать ей больно. Я хотел ударить его! — Он драматическим жестом указал на Мэтью.
— Не Мэтью начал драку, Сайрус, а ты. Сейчас же извинись перед ними обоими.
Он повернулся к Бэкки с надутым лицом.
— Извини, что ударил тебя. Я не хотел.
— Я не принимаю твои извинения! — ответила Бэкки. Ее глаза были темными от ярости. Мне она понравилась.
— А теперь извинись перед Мэтью.
— Не буду, — ответил Сайрус, и это прозвучало грубо.
— Сайрус, сейчас же извинись.
— Нет.
— Может, ты скажешь ему, за что он извиняется, — подсказал Натаниэль.
Отец Сайруса выглядел озадаченным.
— Он знает, за что извиняется.
— Он извиняется за то, что начал драку из-за того, что попытался обозвать Мэтью или из-за ревности? — спросил Натаниэль.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — сказал мужчина.
— Ты извиняешься за то, что обозвал Мэтью? — спросил Натаниэль.
Сайрус грозно глянул на него, но, наконец, произнес:
— Я извиняюсь за то, что обозвал тебя.
— Ты принимаешь его извинения? — тихо спросила я у Мэтью.
Мэтью кивнул.
— Ты извиняешься за то, что начал драку? — продолжил Натаниэль.
— Извини, что ударил тебя, Мэтью.
Мэтью покачал головой.
— Мне это не нравится. Если Бэкки не принимает твои извинения, то и я тоже.
Кто-то приложил лед к лицу Бэкки. Она снова захныкала.
— Холодно! — пожаловалась она.
— Мы очень извиняемся, правда, Сайрус? — спросил его отец.
— Да, — угрюмо просопел, Сайрус.
— Ты будешь хорошо себя вести остаток дня или нам стоит уехать?
— Я не хочу уезжать.
— Тогда обещай мне: больше — никаких драк.
Он пообещал, но не так, словно был с этим согласен и давал обещание от чистого сердца. На всякий случай лучше не спускать с Мэтью глаз. Не хотелось бы возвращать его матери в потрепанном виде.
