— Еда, — изрекла Аська, помахивая вилкой, — это самый сильный наркотик.
Глаза у нее и впрямь сделались дурные.
— Ну так что мне с этой бумажкой делать, Морж? Идти в налоговую али не идти? А если они за мной жандармов пришлют? И повлекут?..
— В Сибирь. Мимо станций метро «Электросила», «Парк Победы», за памятник героическим защитникам Ленинграда, звяк-звяк, так звенят кандалы…
— Ты смеешься, а мне не смешно. — Аська отобрала у Сигизмунда бумажку и снова запихала ее за проводку. — Меня же заберут, не тебя.
— В масках. И с пистолетами. С маузерами в деревянной кобуре.
— Морж, я серьезно.
— И я серьезно. Подотрись ты этой бумажкой и забудь.
— Мне ее в ящик кинули. Они мой адрес знают.
— Мало ли какое говно в ящик кидают. Ты за нее не расписывалась.
Сигизмунд вдруг поймал на себе взгляд Вики.
— Что, Виктория, вам тут все, небось, диким кажется после заграницы?
Вика неопределенно дернула плечом.
Аська поглядела на одного, на другого и вдруг взъелась:
— Слушай, Морж, а ты чего, собственно, приперся? Ты по делу? Или сестрицу мою клеить? А может ты, Морж, ко мне клеиться притащился? А ты мне пирожки в долговую яму кидать будешь?
— Буду, — сказал Сигизмунд.
— Тогда я согласна.
— Скажи об этом налоговому инспектору.
Аська энергично показала ему дулю.
— Вообще-то я по делу, — сказал Сигизмунд. — Вот…
И выложил на стол монетки и пояс.
— Ой, какая феня классная! — завопила Аська и потянулась к поясу. Сигизмунд со странной ревностью смотрел, как Аська хватает пряжку, подносит к глазам, начинает рассматривать, шевеля губами — будто тщась что-то прочесть.
Вика осторожно взяла монетки. Потом порылась в сумочке и вытащила лупу. Долго разглядывала — Аська успела известись и соскучиться. И пиво кончилось. Аська уж изнамекалась, чтобы Сигизмунд еще за пивом сходил, но он делал вид, будто не понимает.
Наконец Вика отложила монетки, взялась за пояс.
— У меня девка знакомая такие штуки гонит, — поведала Аська. — Только керамику. А морды такие же. На Финбане лежат. Морж, сходи за пивом.
— Отвянь, Анастасия.
Аська надулась.
— Это лантхильдины вещи? — спросила Вика.
Сигизмунд кивнул.
— Что скажете?
— Очень грамотная работа.
— Можно определить, старые это вещи или новые?
— Конечно. Вы можете это оставить мне на пару дней?
— Только не потеряйте, — глупо сказал Сигизмунд.
— Морж, ну сходи за пивом, — снова заныла Аська.
— Вы знаете, Сигизмунд, — проговорила Вика, — я все больше укрепляюсь в своей первоначальной версии. Ваша девушка, несомненно, страдает раздвоением личности. Воображает себя человеком другой эпохи.
— Но вещи… настоящие?
— Какая разница? Они могут быть настоящими, если она их где-то раздобыла. Могут быть современной имитацией. Это сути дела не меняет, согласитесь.
— Да, — сказал Сигизмунд. — Не меняет… Но понимаете, Вика… Я долго думал над вашим предположением… Вы же ее не видели. Лантхильда не была похожа на сумасшедшую. Она не… НЕ ФОНИЛА как сумасшедшая… Ну, не исходило от нее ЭТОГО…
Неожиданно Аська поддержала Сигизмунда.
— Морж прав. Психи всегда фонят. Погань от них какая-то исходит, муть… А эта белобрысая, с косищей, — нет, она чистенькая… Я, между прочим, ауру вижу… Иногда.
— Упыхаешься и видишь, — вдруг сказала Виктория. — Я тоже в упыханном состоянии видела.
— Да что ты там в своей загранице видела! — взъелась Аська. — Эта девка моржовая — свеженькая, как молодой подберезовик. Я бы сама от такой не отказалась…
— Гы-гы-гы, — сказал Сигизмунд. — Очень смешно.
— Дурак ты, Морж. Думаешь, она бы мне не дала?
— А вы так и не заявляли в милицию, Сигизмунд? — спросила Вика.
— Нет.
— И не будете?
— Не буду.
— Толку-то. Лучше к гадалке пойти. У нас есть одна в театре — она по фотографии ищет. На фотку поглядит, поглядит, над картой города руками поводит — и точно определяет: в Красносельском, мол, районе ищите… Морж, Маринку помнишь?
Морж не помнил никакой Маринки. Впрочем, Анастасию это не смутило.
— Маринка в штопор вошла и сгинула. Мы ее всей кодлой искали. Эта баба над картой поводила — и говорит: ищите в Адмиралтейском районе. И правда нашли. Только на Ваське. Зато в баре «Адмиралтейский», представляешь? Она сама поутру прозвонилась…
* * *
Два дня минули для Сигизмунда как в тумане. Все ему казалось скучно, все протекало как в мутном сне. На третий день тягомотину сигизмундовой жизни решительно разбавила бывшая законная супруга.
Явилась на выходных. С незнакомой стрижкой, в «деловом» костюме — раньше такого не носила. Довольная произведенным эффектом, прошествовала в гостиную, сопровождаемая кобелем. Кобеля запах натальиных духов завораживал.
— Ты бы хоть пыль здесь вытер, что ли, — сказала Наталья, усаживаясь. Прежде чем сесть, обмахнула стул.
Кобель деловито поискался под батареей, выволок и гордо предъявил Наталье омерзительный с виду мосол. Наталья на мосол никак не отреагировала. Кобель с грохотом выронил «сокровище», махнул хвостом и оглушительно гавкнул несколько раз.
— Что ему нужно? — спросила Наталья брезгливо.
— Чтобы ты, Наталья, мосол у него отнимала. А он бы не отдавал. Игра такая, — объяснил Сигизмунд.
— Перебьется, — сказала Наталья. — Ну, как поживаешь? Не захипповал тут на старости лет? Пацифик, смотрю, у тебя намалеван…
А, разглядела!
— Да я тут системных вписывал… Посидели, ПЛАНЫ построили… — Слово «планы» Сигизмунд нарочно выделил, чтобы до неискушенной Натальи — и то доперло.
До нее, впрочем, не доперло.
— Обои хорошие были, — сказала она с грустью. — Помнишь, мы их вместе клеили?
— Помню, — пригорюнился и Сигизмунд. — Как Ярополк?
— Надо же, не забыл! Да, есть такой — Ярополк. Сын твой. Бассейн бросить пришлось. Денег нет.
— У меня сейчас тоже нет. Нас тут обокрали… только моим не говори.
— Как обокрали? — вскинулась Наталья.
— Фирму обокрали. Компьютер, факс…
— Погоди. Ты в милицию заявлял?
— Заявлял.
— Ну и что они?
— Ищут.
— Нет, что они говорят?
— Ничего не говорят. Будем искать, говорят.
— Погоди, погоди… — Сигизмунд видел, что Наталья искренне обеспокоена. — Как они ищут? Улики есть?
— Отпечатки пальцев взяли.
— У кого?
— У меня.
Наталья резко отвернулась. Замолчала. Видать, рассердилась. Сигизмунд тихонько тронул ее за плечо.
— Нет, правда, у всех сотрудников брали. Чтобы потом отличить, где чужие, а где свои…
Некоторое время разговаривали о краже. Наталье было интересно. Под конец она сказала со вздохом:
— Был ты, Морж, дураком, дураком и помрешь…
— Чай будешь пить? — спросил Сигизмунд осторожно. Вроде бы, пока что между ним и бывшей супругой немедленного открытия военных действий не намечается.
— Пошли на кухню.
Кобель при этих словах немедленно снялся с места и побежал впереди. Пару раз обернулся, уточняя: туда ли направляются люди.
Проходя по коридору, Наталья не удержалась — метнула взгляд на «светелку»:
— А твоя-то бесноватая — там сидит? Прячется?
— Нет. Нет ее здесь.
— А где?
— Понятия не имею.
— Что, разошлись?
Сигизмунд не ответил. Наталья посмотрела на него странно, но промолчала.
Пока Сигизмунд ставил чайник, Наталья прошлась по кухне. Заметила на подоконнике домотканину. Так и лежала с того дня, как Сигизмунд показывал ее Вике.
При Лантхильде в доме все-таки был порядок. Пусть своеобразный, но неукоснительный. А теперь, похоже, Сигизмунд начал опускаться…
— Ну и бардак же у тебя тут, — заметила Наталья. — Тряпку бы половую хоть убрал, чтобы не маячила.
— Не тряпка это. Это одежда. — Сигизмунд взял рубаху, развернул перед Натальей. — Смотри — вон ворот, вон рукава…
— Что, хипье оставило?
— Пиплица одна.
— Гляди, Сигизмунд, по городу сифилис гуляет.
— Без зонтика.
— А Ярополку как объяснить прикажешь? «Почему папа без носа?» — «Папа у нас сифилитик…»
— Да не сифилитик я.
— Пока. Ты, Сигизмунд, хоть в канале утопись, вольному воля. А к Ярополку без справки не подпущу.
— Наташка, там из вены надо сдавать. Еще заразят чем-нибудь.
— Слушай, а если хипье тут эти шмотки бросило, то в чем оно из твоего дома ушло?
— В одежде.
— Из моего отдал? Транжир.
— Ты-то как поживаешь? — дипломатично спросил Сигизмунд, разливая чай.
Наталья заложила ногу на ногу, покачала разношенным тапком.
— Мне тут ПРЕДЛОЖЕНИЕ СДЕЛАЛИ.
Сигизмунд чуть не выронил чайник.
— Да ну?!
