Мистер Драммин из квартиры № 20, бывшая звезда театральных подмосток, устроился в кресле у камина и сжимал в руке бутылку дорогого вина. На полу рядом с ним уже стояли еще три опустошенные. Он глядел на фотокарточки в рамках, расставленные на каминной полке, и скучал по своей кузине и племяннице Полли из Льотомна. Когда он услышал крик, то в первое мгновение напрягся, но тут же презрительно бросил: «Переигрываем, милочка!», после чего снова вернулся к вину и разглядыванию фотокарточек.
А что касается мадам Клары Шпигельрабераух из квартиры № 21, няни, а еще, согласно слухам, родственницы домовладельца, то ее квартира была пуста. Младенец, которого она ненадолго оставила в колыбели, был похищен и убит, а она сама, почувствовав это, закричала от невыносимой боли и ненависти.
Ее крик все еще висел в воздухе, словно эхо от него не хотело замолкать, но она уже давно не кричала.
Клара Шпигельрабераух поднялась на четвертый этаж, открыла дверь квартиры семейства Джей, прошла через эту самую квартиру и замерла на пороге комнаты, в которой обитал Сергиус Дрей, мнимый дядя и подлинный злодей.
Финч и Арабелла уставились на нее со страхом. Лицо мадам Клары побелело и ничем не отличалось от снега на полу комнаты. Ее нос удлинился на глазах, а глаза изменили форму и почернели. Она не мигая глядела на тело младенца на полу. Ее пальцы дрожали, когда она, склонившись к нему, взяла его на руки.
— Мадам Клара! Это не мы… — попытался сказать Финч, но горло его пересохло, и из него полезли лишь какие-то невнятные хрипы.
— Это сделали дядя Сергиус и Птицелов, — добавила Арабелла.
Но мадам Клара будто их не замечала. Она прижала к груди птенца не-птицу и заплакала.
Дети замерли, не в силах больше ничего сказать. Они глядели на содрогающуюся спину этой несчастной женщины, глядели на то, как она стала покачиваться, словно задетая пружина, и молчали.
Впрочем, никакие слова не понадобились.
В какой-то момент мадам Клара просто прекратила плакать. Она замерла, словно решилась на что-то или просто прекратила дышать. Няня обернулась, и дети с удивлением увидели, как младенец на ее руках рассыпается снежным крошевом, опадает снежинками на пол, проходя сквозь ее пальцы. Спустя мгновение его не стало.
Мадам Клара твердой походкой прошла мимо детей и направилась прочь из квартиры. Финч шагнул следом за ней.
— Ты куда? — позвала Арабелла, но он не ответил, и девочка бросилась догонять.
Мадам Клара поднялась по лестнице на седьмой этаж, вошла в свою квартиру, дверь которой была настежь открыта, и исчезла в гостиной. Дети осторожно перешагнули порог.
Они оба были впервые в квартире № 21. Ожидая попасть в чудесное таинственное место, в котором только и могла жить племянница королевы, они были несколько разочарованы.
Судя по обстановке, здесь жила самая обычная женщина. Арабелла по достоинству оценила книжные шкафы, стоящие вдоль всех стен, а Финч отметил двух вороненных автоматонов, похожих на не-птиц. Из гостиной вели три двери: одна в кухню, вторая — в спальню мадам, и третья… Третья была открыта, а за ней темнела кирпичная кладка, словно кто-то зачем-то замуровал проход. Судя по всему, именно к ней мистер Дрей и пытался подобрать отмычки.
Мадам Клара подошла к ней. Безразлично поглядела на кирпичную стену и закрыла дверь. Сняв с шеи цепочку с серебряным ключом, она вставила ключ в замочную скважину и бесшумно повернула его несколько раз. После чего снова распахнула дверь.
Стены за ней больше не было. Зато взору пораженных детей открылась снежная буря, проносящаяся мимо дома, но не смеющая проникнуть в гостиную даже снежинкой, не смеющая поднять голос в присутствии мадам Клары и способная лишь едва слышно шелестеть.
Мадам Клара взмахнула рукой, будто отметая что-то от себя, и вошла в бурю. В тот же миг метель словно прожгло потоком кипятка, и в буре образовался тоннель, ведущий куда-то в бесконечность.
Няня двинулась по снегу в этой трубе, словно пошла по обычной улице. Дети с опаской подошли ближе. Они поглядели вслед черной фигуре, постепенно отдаляющейся от дома.
Финч и пробормотал:
— Подумаешь, проход в буре, — после чего, сжав кулаки, перешагнул порог и вошел в эту жуткую трубу.
Арабелла была не так решительна.
— Стой! — воскликнула она, вцепившись в дверной косяк. — Ты куда?!
— Я иду за ней, — сказал Финч. — Она хочет что-то сделать… Я боюсь за нее…
— Не иди! — взмолилась Арабелла. — Пожалуйста!
— Я должен.
— Нет, ты не должен.
Финч не ответил. Он развернулся и пошагал следом за уже едва различимой мадам Кларой.
— Ты же замерзнешь! — вслед ему закричала Арабелла.
— Здесь совсем не холодно, — равнодушно проговорил Финч.
— Зачем ты туда идешь?! — упорствовала девочка. — Что ты сможешь сделать?!
Финч остановился, обернулся к ней и воскликнул:
— Если хочешь, можешь оставаться!
После чего снова отвернулся и потопал дальше. Арабелла закусила губу от отчаяния и досады, после чего изрекла:
— Ну что за гремлинский мальчишка! — и побежала догонять друга…
…Так они и оказались в этой трубе, проложенной сквозь бурю. Сперва они шли неуверенно, боялись провалиться, но с каждым шагом уверенность крепла: проход их выдерживал.
Последовав за мадам Кларой, ни Арабелла, ни даже Финч и представить не могли, насколько их путешествие затянется. И каков же был их страх, когда они увидели, что путь назад пропал, а буря начинает постепенно пожирать тоннель за их спинами.
Мадам Клара исчезла из виду. Дети сильно отстали. Они не знали, сколько уже шли — у них не было часов. Арабелла пытливо глядела на Финча и пыталась понять, о чем он думает. Она пыталась заговорить с ним о произошедшем, пыталась объяснить, почему не рассказала ему о Птицелове, но он только отстраненно сказал: «Не хочу об этом говорить».
Дети шли уже столько, что Финч даже начал гадать, а что случится с этим проходом, если буря вдруг возьмет и закончится. Рухнут ли они вниз вместе с опавшим снегом? Наверняка…
В какой-то момент Финч почувствовал, что за спиной что-то происходит. Как будто там кто-то был — и этот кто-то шевелился.
«Этого еще не хватало!» — подумал он.
Финч обернулся и вздрогнул.
— Гляди! — закричал он.
Арабелла обернулась и вскрикнула. Шевелился сам проход, его окончание. По неизвестной причине тоннель стал рушиться быстрее. Если раньше буря сжирала проход по дюйму, то теперь в ее пасти исчезали уже фут за футом.
— Побежали! — Финч крепче сжал руку Арабеллы и потянул девочку за собой.
Сил почти не оставалось, но страх был отличным погонщиком. Он стегал их и стегал, заставляя быстрее передвигать ноги, а буря стремительно догоняла.
Дети бежали. Спотыкались, пытались ровнее ставить заплетающиеся ноги, боялись упасть. В боку кололо, горло словно набили кривыми гвоздями, в голове мутило, а белое вдруг стало черным, и Финч понял, что это у него темнеет в глазах.
Арабелла ткнула рукой вперед.
— Там… — она прохрипела. — Там что-то…
— Вижу! — выдохнул мальчик.
У проложенной в буре трубы все же был конец. Далеко впереди виднелась стена из синеватого камня, в ней темнела дверь. Труба упиралась в нечто, напоминающее крыльцо, и путь к двери преграждал парапет, установленный на изящных столбиках-балясинах.
Лишь когда до этого странного ограждения оставался всего десяток шагов, мальчик понял, что это никакое не крыльцо, а балкон.
Добравшись до него, Финч помог Арабелле перебраться, перевалился сам и бросился к двери. Она была приоткрыта, словно специально для них.
Дети ввалились в комнату, и Финч едва успел закрыть дверь. Буря сожрала последние футы перед балконом, после чего одновременно и снизу, и сверху, и со всех сторон скомкала остатки прохода прямо у стены дома. Раздались грохот и вой.
Судорожно кашляя, Арабелла дернула рычаг у балконной двери. Штормовые ставни закрылись спустя всего пару мгновений, преградив путь шуму метели и жуткому виду из окон.
