— Однако, — чувствуя, что собеседник выдыхается, вставил Джеймс, — даже если Вы и глупец, то уж точно неплохой оратор. Чем якшаться с нашими врагами, Вы могли бы иметь успех в парламенте.
Вентиляция в допросной комнатенке оставляла желать лучшего, а от эрландца характерно пахло, и Джеймсу очень хотелось поторопиться. Но торопиться в таких делах нельзя, если они с Джеки рассчитывают добиться результата.
— Представляю, — снова ухмыльнулся «Падди», немного сбавив тон, — какие на меня появились бы карикатуры, если уж нашего так называемого премьер-министра у вас изображают с головой свиньи.
— Профессиональный риск, — развел руками Джеймс, — если берешься критиковать, будь готов услышать ответную критику.
Кейсмен вдруг напустил на себя такой оскорбленно-возвышенный вид, будто и правда выступал сейчас с трибуны:
— Когда вампир нападает на свою жертву, едва ли его остановит чья-то критика. Только серебряная пуля…
Джеймс, не сдержавшись, нервно дернулся. Затем произнес с усмешкой, старясь скрыть секундное волнение:
— Если не в парламенте, то в нашем Гайт-парке вы бы точно имели успех, там всякий чудак, обладающий соответствующим талантом, найдет почитателей.
Изменник прекратил строить рожи, весь его вид стал каким-то подавленным и безнадежным. Но в глазах по-прежнему оставался лихорадочный блеск. И упрямая, дикая решимость.
А Джеймс вдруг с неожиданной точностью вспомнил прочитанное где-то когда-то высказывание одного из бывших премьер-министров: «Эрландцы ненавидят наш процветающий остров. Они ненавидят наш порядок, нашу цивилизованность, нашу предприимчивость, нашу свободу, нашу религию. Этот дикий, безрассудный, непредсказуемый, праздный, суеверный народ не может питать симпатии к атлантийскому характеру».
Возможно, те, кого он и рыцари ищут, скрываются именно в Эрландии? Вавилон, Карфаген, Венеция и… Эрландия? Почему бы нет, это достаточно близко и в то же время на безопасном расстоянии. Но рыцари уверяют, что те существа скрываются в самом Лондониуме. Впрочем, только ли в Лондониуме?
Адмирал Дишер может оказаться еще более прав, чем сам рассчитывает.
Волнения в Эрландии происходили во все времена и, надо полагать, не скоро прекратятся. На этот раз восстание в Дублине было быстро подавлено, так как повстанцы, при всей их страсти к самостоятельности, слишком рассчитывали на помощь Гермландии. Но атлантийские морские войска вовремя перехватили корабли с оружием. А мистера Кейсмена, спешившего в Дублин с этой прискорбной новостью, задержала Тайная Служба.
В допросной повисло вязкое молчание. Было слышно, как за дверью прохаживается охранник, а где-то вдали шумит город: экипажи, парокары, паровозы, фабрики и прочие механизмы.
— Эрландия — единственная страна в Старом свете, население которой с середины девятнадцатого века не возросло, а сократилось! — наконец изрек Кейсмен. Видимо, долго молчать он не любил.
— И вы решили, что гермландские друзья это как-то поправят? — Лениво поинтересовался Джеймс. Давно пора было переходить к делу из-за которого он, собственно, вынужден всё это слушать.
— Хуже ведь не будет, — заметил тот, снова оживляясь, — что может быть хуже принципа «Десять заповедей не имеют силы к востоку от Суэца»?
— Как я уже сказал, у меня нет намеренья Вам вредить, — Джеймс тоже выразил оживление, надеясь теперь настроить эрландца на деловой лад. Умеют они разумно сотрудничать? — И я даже не буду с Вами спорить, Ваши претензии во многом обоснованы.
Кейсмен, как и следовало ожидать, подозрительно прищурился. Джеймс мельком подумал: вот что в корне отличает нас от них, они и на сотую долю не владеют собой так, как мы, у них сразу всё написано на лице. И никакое гермландское оружие тут не поможет.
Изменник театрально сложил руки на груди и торжественно процитировал Вильгельма Завоевателя:
— «Поистине, благородное дело — изгнать народ столь отвратительный, всем миром осужденный»!
Джеймс лишь скромно пожал плечами:
— Контроль над Эрландией всегда соответствовал и соответствует нашим стратегическим интересам, это плацдарм для дальнейшего продвижения в Мировое море.
— При этом сама Эрландия была отрезана от мореплаванья!
— Верно, но как же иначе?
— «К чертям в пекло или в Кеннот»! — изверг тот еще одну цитату, на сей раз Кромвеля.
— Только исключительно по необходимости.
— В Вест-Хиндию из Эрландии было вывезено более ста тысяч рабов — тоже, надо полагать, по необходимости?!
— Истинно так, — покорно кивнул Джеймс, чувствуя, что разговор подходит к удобному моменту, — а также Эрландия — это один из первых источников накопления атлантийского капитала и одновременно — лаборатория репрессивных законов, полигон для отладки всякого нового оружия. Вы, вероятно…
— За голову подпольного учителя эрландского языка выплачивали вознаграждение как за убитого волка! — Взвился тот.
Джеймс снова на секунду отвлекся: и вот эти требуют самоуправления? Нет, определенно, эрландцев нельзя оставлять, ради их же собственной безопасности. Иначе среди них заведется морской черт знает что. Впрочем, как говорил, кажется, тот же премьер-министр, колонии не перестают быть колониями из-за того, что они обрели независимость.
— Вы, вероятно, не поверите, — лорд осторожно изобразил доверительную улыбку, доставая из портфеля бумагу и инструменты для письма, — но моё предложение окажется для Вас крайне выгодным. И для Вас лично и для Вашего дела, так сказать, на отдаленную перспективу.
Тот опять подозрительно нахмурился, но подозрительность не могла полностью скрыть интерес.
— Хотите помочь государственному изменнику, милорд? — С натянутой иронией поинтересовался эрландец.
— Вроде того, — не стал спорить Джеймс, — суть моего предложения предельно проста: есть у нас такой профессор, Томас Адамас, алхимик, может быть слышали?
Кейсмен не шелохнулся, но легко было догадаться, что он слышал сие имя.
— Так вот, — кивнув, продолжил Джеймс, — я всего лишь прошу вас дать показания, что профессор Адамас поставляет вашей «Эрландской Армии Освобождения» кое-какие алхимические вещества. Взрывчатые, отравляющие, окисляющие… Понимаете?
Эрландец слушал внимательно и удивительно спокойно. Очень спокойно. Подозрительно спокойно.
— И… что вам нужно от Адамаса? — тихо спросил он.
— Всё дело в том, что у меня и еще у нескольких джентльменов возник серьёзный спор с мистером Адамасом, — пустился в доверительные объяснения Джеймс. Затея Джеки, действительно, выгодна для эрландца, надо только донести до его сознания эту выгодность. — Ваши показания помогут нам склонить чашу весов в свою пользу. Что касается Вашей выгоды, то, во-первых: я и мои друзья сделаем всё возможное, дабы облегчить Вашу участь государственного изменника, Вы же будете для нас ценным свидетелем! А во-вторых, сами посудите, Вам предоставляется возможность способствовать внутреннему конфликту в стане вашего врага. Мистер Адамас — не последний человек в нашем обществе и он точно не одинок на своих позициях. Кто знает, во что может вылиться наше противостояние…
«Падди» продолжал молча сверлить его взглядом, и это не предвещало успехов.
— Слышали такую римскую поговорку, «разделяй и властвуй»? — добавил Джеймс.
— Бесплатный урок политики от ангризи? — тот опять ухмыльнулся, но как-то неискренне. — Пожалуй, только за одно это я уже ваш должник до конца дней своих.
— Нет, нет, примите это как благотворительность, лично от меня, — Джеймс аккуратно пододвинул ему лист бумаги, — так, стало быть, мы договорились? Я Вам продиктую необходимое…
— А всё-таки, что вам нужно от Адамаса? — повторил Кейсмен вопрос, голос его чуть заметно дрогнул.
— Вам это так важно? — Джеймс устало повел плечами. — Это внутреннее дело… Касается флота, — добавил он и тут же пожалел. Этот тип, вероятно, достаточно образован, чтобы понимать значение флота для Атлантийской Империи, он начнет выспрашивать подробности и еще больше заупрямится. — Если Вас интересует, как именно Ваши показания повлияют на наши корабли…
