Сумка Феликса так и стояла не распакованная. И дэймос понял, что она начала напрягать его. Все эти предметы — обуза. Трофеи. Через любой можно зацепить, поддеть на крючок. Ничего не стоит узнать, где живет молодой танатос, явившийся из Полиса. Пробраться в комнату еще проще и присвоить ремень, зубную щетку…
Очень захотелось все сжечь, или хотя бы спрятать подальше.
Феликс надел перчатки. Вынул из чехла свой лук и поменял на оружие соседа. Выгреб из сумки все мелкие необходимые вещи и разложил по карманам. Остальное сунул в черный мусорный пакет и понес к выходу. Избавиться по дороге, сунув в мусорный бак.
Внезапно охватившая паранойя начала отступать.
Он запер дверь и, пройдя по пустому коридору, спустился вниз.
С постояльцем вежливо поздоровалась молодая женщина, сидящая за стойкой. Феликс машинально ответил пожеланием доброго утра по-бэйцзински и оставил ее в легком недоумении.
На улице оказалось неожиданно сумрачно. Как будто подкрадывался вечерний полумрак, хотя только что было утро. Порывы ветра гнали пыль и бумажный мусор по мостовой, целлофановый пакет закрутило и подкинуло до уровня второго этажа. Феликс, следя за ним взглядом, поднял голову и увидел, что все небо затянуло низкими грозовыми тучами.
Дэймос повернул за угол гостиницы и зашагал по узким переулкам, поглядывая по сторонам. Здесь дома стояли в глухой тени, мрачные и серые. Он отошел подальше, огляделся, убедился, что за ним никто не наблюдает, быстро затолкал пакет с одеждой в мусорку на задворках одного из ресторанов, убедившись, что мусор в железном контейнере уже подожгли. Завалил сверху разбитыми ящиками и захлопнул крышку.
Беспокойство прошло окончательно, молодой танатос, чувствуя вернувшуюся уверенность, пошел обратно, к центральной улице, чтобы высмотреть публичное кафе почище и поесть наконец. Откуда-то повеяло ароматом жареных свиных ушей с корнями лотоса, и Феликс решительно последовал за аппетитным запахом, как волк по следу.
Он оказался в длинном проулке и понял вдруг, здесь что-то не так. Стало еще темнее, а наверху мелькнуло, покачнулось… тень или… Дэймос опять вскинул голову. Зонты. Алые зонты качались на фоне серых бетонных стен и такого же тусклого неба. Тонкий, ярчайший шелк, натянутый на острые спицы.
Он уже видел такие недавно. В Фейхуане. После того как убил двух полицейских.
Феликс сделал еще несколько шагов вперед и остановился вновь. Теперь по более существенной причине. Ему навстречу шел человек…
Женщина — судя по силуэту в сложной национальной одежде — на плече держала точно такой же зонтик, как висели над улицей, и передвигалась специфической, семенящей и одновременно раскачивающейся походкой. Такая достигалась исключительно бинтованием ступней в детстве, чтобы добиться крошечной ноги, считающейся вершиной сексуальности в древнем Бэйцзине.
А теперь, глядя на незнакомку, становилось понятно, что и не в древнем тоже.
Она остановилась, нетвердо держась на своих «золотых лотосах» и посмотрела на Феликса. В сумраке улицы дэймос ощутил ее пристальный взгляд.
Слегка наклонила голову.
Танатос услышал шелест шин по асфальту за спиной, неспешно оглянулся и увидел, что проулок с другой стороны уже перегорожен машиной. Здоровым черным «вэйджем» с погашенными фарами.
Ученик Нестора развернулся и невозмутимо направился вперед, навстречу бэйцзинской красавице. Она не спешила убраться с его дороги и продолжала стоять гротескно-изысканной фигурой, как будто перенесенной на темную улицу со старинной гравюры.
Когда он оказался на расстоянии шага от нее, то сразу увидел причину, по которой не должен совершать опрометчивых поступков. В руках женщина держала пистолет, дуло которого было направлено точно в живот молодого дэймоса.
— Добрый вечер, — произнесла она по-бэйцзински тоном человека, привыкшего отдавать приказы и не расположенного терпеть своеволие. — Окажите мне любезность, проводите до машины.
Танатос молча шагнул к ней, подставляя руку для опоры, и тут же ощутил, как пистолет уперся ему в бок. Женщина навалилась на его локоть всем весом, медленно переступая крошечными ногами по неровной мостовой, и он был вынужден подстраиваться к этим частым шажкам. От бэйцзинки пахло дорогими духами с густыми нотами сандала и бергамота.
У самой машины она выпустила его, и Феликс, по-прежнему под прицелом пистолета, забрался в салон первым. Спутнице пришлось приложить больше усилий, чтобы занять свое место, и дэймос уже начал было присматриваться, как воспользоваться ее слабостью, однако водитель — громила в пиджаке, едва не лопающемся на плечах, неспешно повернулся, наставляя в его лоб второй ствол, выразительно щелкнув курком. И молодой танатос предпочел пока выжидать, не предпринимая активных действий.
Первое что он сделал, посмотрел на ноги женщины, севшей в машину. Они действительно оказались сильно уменьшены многолетним бинтованием, но по меркам местных выглядели идеально, втиснутые в крошечные туфельки, вышитые соснами и в о ронами.
— Девять сантиметров? — спросил он учтиво.
— Семь, — ответила она с неуловимой улыбкой.
— «Золотые лотосы», — продолжил Феликс не совсем приличную для незнакомых людей беседу².
— Именно так. — Женщина посмотрела в сторону водителя, и машина медленно двинулась по улице.
Ее лицо было идеально красиво. Белейшая кожа, которой невозможно добиться ни рисовой пудрой, ни кровопусканием. Безупречный овал лица с вишневыми губами. Тонкие дуги черных бровей над проницательными, узкими, как два черных полумесяца глазами.
Прическа — вершина парикмахерского искусства. С помощью шпилек и заколок волосы уложены в сложнейшее плетение волнами — «дракон, резвящийся в облаках».
— Куда мы едем? — «Вэйдж» неспешно полз по узкой улице, беззвучно спугивая прохожих, и те торопились уступить дорогу машине.
— Вы так торопитесь, что оставляете после себя сплошные разрушения, — промолвила бэйцзинка холодновато. — Я решила вас подвезти, чтобы вы избежали больших катастроф.
— Благодарю, — откликнулся Феликс. — Чем обязан такой заботе?
Поддерживая разговор, он бросал быстрые, пронизывающие взгляды на женщину. Она сидела достаточно далеко, но если успеть протянуть руку и схватить…
Собеседница повернулась к нему, словно прочитав все тайные мысли сновидящего.
— Вы путаете плюс и минус, господин Феликс, — промолвила бэйцзинка почти дружелюбно. — Впрочем, как все танатосы. И как все танатосы игнорируете запертые, не без причины, двери… и пробиваете их насквозь.
Помолчав, она продолжила:
— Вы мешаете мне вашим неуместным, неумным энтузиазмом.
Черные, узко разрезанные глаза продолжали изучать его со спокойным интересом.
— Это ты убил обскурума Лихонга, — сказала женщина, и в ее надменном голосе, кроме утверждения, прозвучала нотка любопытства.
— Я, — подтвердил Феликс без малейшего сомнения.
Нестор не только уничтожил дэймоса, но и выдрал кусок сна, так что не осталось ни единого следа. Проверить все подробности убийства не удастся.
— Ты очень силен, — отметила сновидящая. — Но безрассуден. И недальновиден. Устранил всего лишь исполнителя, но оставил господина. Надеешься занять место слуги?
Феликс молча смотрел на бэйцзинку. Вполне возможно она всего лишь провоцировала его. Ждала, когда он допустит ошибку.
— Такие, как я, не служат.
— А что же делают такие, как ты? — черные глаза откровенно смеялись.
Однако дуло пистолета, по-прежнему направленное в его сторону, не вызывало желания присоединиться к поединку остроумия.
— Как ты выследила меня?
Она не ответила, и вдруг сделала удивительную вещь, протянула руку и легко коснулась щеки Феликса кончиками пальцев.
— У нас общие враги, феристис Феликс.
Он не показал ни удивления, ни замешательства, услышав это.
— … Ланиинг повезло, — сказала она тихо. — Мы так думали. Она вышла замуж за человека из Полиса. Значит, она в безопасности. Но ошиблись. Даже это ее не спасло.
