— Точно, — кивнула она. — Здесь ведь живет куча других детей, может, кто-то из них виноват в том, что дерево осыпалось.
— Мы вообще не видели никакого дерева.
— Тогда…
— Да.
И они развернулись и помчались по коридору. И не останавливались до тех пор, пока снова не оказались у лестницы. На ней никого не было, и дети поспешили покинуть этаж с, до их появления, прекрасным деревом.
Они спустились и, выглянув на третий этаж и удостоверившись, что он пуст, снова двинулись по коридору со статуями. По обе стороны от него располагались двери — десятки дверей, но ни в одну из них ни Финч, ни Арабелла так и не решились постучаться. Дети понимали, что просто бродить по этажам в поисках мадам Клары — бессмысленно, но это все, что они могли пока что придумать. Им повезло, что хозяева и почти все гости были на балу, а слуги занимались его обслуживанием, иначе кто-то уже непременно их бы поймал.
Время от времени Арабелла заводила разговор на тему: «Что делать?» и «Куда дальше?», но у Финча не было ответов. Он не хотел признаваться даже самому себе, что просто не знает, что делать дальше. У него уже была мысль вернуться в комнату, через которую они сюда попали, — вдруг мадам Клара будет через нее возвращаться, но он тут же одернул себя: что за глупость, им ведь не ждать ее нужно, а помочь ей или остановить, если она решилась на что-то… что-то плохое. Финч подумал, что, даже захоти он вернуться в ту комнату, он ни за что не нашел бы ее.
Исследовав левое крыло особняка, они с Арабеллой перебрались в правое. Как назло, ни одна дверь не была подписана, а у перекрестков коридоров не стояли указатели…
Этот проклятый гигантский дом казался бесконечным. И как здесь кого-то найти?!
А потом вдруг произошло событие, которое вскоре для двух маленьких незваных гостей должно было обернуться кое-чем неприятным, а еще одной крайне неожиданной встречей.
Спускаясь по очередной лестнице, дети услышали смех, плач и чьи-то вопли.
Несмотря на яростное отрицательное качание головой Арабеллы, Финч на цыпочках спустился еще ниже, почти до самого второго этажа. Девочка была вынуждена последовать за ним.
Справа от лестницы располагалось нечто, наподобие места для отдыха — в тени резных арок в глубокой нише стояла скамейка. Шум раздавался именно оттуда. Когда Финч и Арабелла украдкой выглянули из-за перила лестницы, они даже не сразу поняли, что происходит.
Они снова увидели Уиллаби Уолшш. Помимо нее, здесь также присутствовало еще шестеро детей: четверо мальчиков и две девочки. И все они издевались над бедной Уиллаби.
Один из мальчишек схватил ее за волосы, а худая долговязая девчонка лупила ее рыбиной по лицу. Уиллаби вопила, плакала и выдиралась, а прочие дети хохотали. Среди них Финч с досадой узнал своего одноклассника и старого недруга Уинстона Пиклби — ничего удивительного не было в том, что сынок богатого и важного доктора приглашен на бал в «Уэллесби», а также в том, что этот самый сынок с удовольствием участвует в издевательствах.
— Эй, Уиллаби! — воскликнула одна из девчонок, одетая в пышное пурпурное платье, которое впору было бы какой-нибудь принцессе. — Тебя не пустили на бал потому, что ты жирная, или потому, что ты просто уродливая?
И дети снова захохотали. А долговязая продолжила лупить бедную Уиллаби по лицу рыбой. По лицу, которое и без того уже было красным и покрылось жиром и чешуей. Вперемешку со слезами.
— А ну, прекратите! — закричал Финч и спрыгнул с двух последних ступенек лестницы.
Все головы повернулись к нему. На некоторых лицах не было написано даже возмущения — лишь недоумение: они просто не понимали, как кто-то позволил себе вмешаться в их забавы — настолько эти дети считали себя важными личностями.
— Это еще кто такие? — вальяжно спросил один из мальчишек, который восседал на скамейке и наблюдал за происходящим, будто зритель в мышином театре. Юный мистер Снисходительность, вероятно, был главным из всей компании.
— Это просто парочка нищих бродяг, — высокомерно бросил Уинстон Пиклби, плохо скрывая ярость. Он не понимал, как Финч и Арабелла здесь оказались.
— Откуда ты их знаешь, Пиклби?
— Они учатся в моем классе, — вынужденно сказал Уинстон.
Долговязая девчонка с рыбой округлила глаза и сморщила губы:
— То есть ты учишься с бродягами, Пиклби? — спросила она.
— Нет! — воскликнул Уинстон.
— А вот и да, — мстительно сказал Финч. — Мы еще и в снежки играем. Помнишь, Уинни, как мы славно поиграли в снежки на ярмарке?
— Вот оно, значит, как? — спросил, разглядывая свои полированные ногти, юный мистер Снисходительность.
— Не было такого! — Уинстон весь побелел. — Он все врет, Невилл. Этот Финч тот еще врун!
— Может быть, ты скажешь нам, откуда они здесь взялись? Может быть, ты их пригласил?
— Нет! Конечно нет! Мой отец…
Финчу вся эта глупая пьеска уже порядком надоела. Он шагнул ближе. Арабелла тоже подошла.
— Отпустите Уиллаби, — велел мальчик. — Она вам ничего не сделала!
— Ты вообще знаешь, кто мы такие? — церемонно спросил Невилл.
— Да мне вообще-то все равно, — ответил Финч.
Невилл недобро улыбнулся и кивнул долговязой девчонке. Та размахнулась и отвесила рыбой еще одну оплеуху Уиллаби. Удар был сильнее предыдущих, и девочка закричала от боли.
— Хватит, — угрожающе прорычал сквозь зубы Финч. — Отпустите ее.
Невилл усмехнулся.
— Мы — вообще-то Уолшши, — сообщил он важно. — И мы делаем, что хотим. Дарла, стукни еще раз Уиллаби рыбой!
Долговязая Дарла с удовольствием послушалась и снова треснула бедную Уиллаби. Девочка дернулась, но низкорослый широкоплечий мальчишка с щербатой улыбкой крепко держал ее за волосы.
Финч только открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но неожиданно его перебили. И это сделал тот, от кого он подобного не ожидал. Арабелла вышла из-за его спины и сказала:
— Финч, они же Уолшши. — Она кивнула на хозяев «Уэллесби». — Мы вообще не должны с ними говорить.
Финч даже раскрыл рот от ужаса и непонимания. Она снова сделала это! Она снова предала его! И в такой момент! Когда эти мерзавцы издеваются вшестером над одной несчастной беззащитной Уиллаби! Ему было все равно, какие Арабеллой движут мотивы: испугалась ли она, вспомнила о манерах, решила, что это не их дело, или еще что. Или попросту взяла и, как она хорошо умеет, пересчитала всех и решила, что шансы не на их с Финчем стороне. Ему было плевать — он уже просто не мог смириться с еще одним предательством…
Глядя на то, как по-снобски кивает Невилл Уолшш со своей скамейки, одобряя слова Арабеллы, и как плачет бедная Уиллаби, он почувствовал, что вот-вот взорвется от переполняющей его ярости.
А Арабелла, видимо, посчитала, что мало его унизила. Она решила добавить:
— Мы не должны с ними говорить, — повторила она и, не прибавив ни слова, подошла к долговязой Дарле, размахнулась и ударила ее кулаком прямо в глаз. — Еще говорить с ними!
Финч почувствовал, как в нем поселилось какое-то доселе незнакомое ему чувство. Оно было сродни ненависти — такое же сильное, всеобъемлющее, давящее изнутри, но по сути своей явно противоположное ей. Он глядел на эту рыжую и чувствовал, словно умирает. Только в хорошем смысле.
Дарла выронила рыбу и закричала, схватившись за лицо, а прочие дети пораженно замерли — даже Невилл Уолшш выглядел так, словно его прихлопнули по его лощеному благородному личику самым пыльным и бедняцким из всех мешков в мире.
Арабелла не стала терять времени даром. Она наклонилась, подняла выпавшую из руки Дарлы рыбу и, размахнувшись, огрела ею по голове щербатого мальчишку, который держал Уиллаби за волосы. Тот попытался увернуться и выпустил Уиллаби, но рыба все равно одарила его своим жирным солоноватым поцелуем.
Невилл Уолшш пришел в себя первым. Он вскочил со скамейки и закричал:
— Что вы стоите, болваны?! Бейте их! Бейте!
И все словно очнулись. Уолшши и Уинстон Пиклби бросились на Арабеллу и Финча. Завязалась настоящая драка. Кулак просвистел возле самого уха Финча, но он пригнулся и стукнул коленкой мальчишку с прилизанными каштановыми волосами. Тот охнул от боли и схватился за ногу. Но Финч недолго радовался: Невилл Уолшш ударил его в челюсть. Финч отлетел на шаг. Ему показалось, будто все его лицо скомкалось, как лист бумаги. Боль была невероятной, на глаза навернулись слезы, кровь потекла из разбитой губы и закапала с подбородка.
