Брат и сестра переглянулись. Волшебная страна, вспомнил Томас слова Коула.
10. Лия Хардин
Во внутреннем дворе Мемориального художественного центра Катарины Малли было шумно и людно. Болтовня подростков и музыка из наушников, плееров и мобильников, сливаясь в единый гул, волнами поднималась к высокому потолку и, отражаясь от него, заполняла пространство. Но весь этот гвалт не в силах был отвлечь Лию Хардин от ее ноутбука. Устроившись за столиком кафешки категории «плати-сколько-можешь», устроенной на периферии основного внутреннего двора, она подключилась к бесплатному вайфаю Центра. Темные волосы ниспадали ей на лицо, а в зеленых глазах вспыхивали электронные голубые искорки от мерцающего экрана.
Две волонтерские смены подряд — сначала в офисе Художественного центра, где она сортировала электронные счета, — больше никто на эту работу не подписывался, а потом в кафе в качестве бариста — закончились. Перед уходом домой Лия решила побаловать себя чашечкой американо. Именно его она и потягивала за просмотром электронной почты.
Одно из писем в папке «Входящие» застало ее врасплох. В тот момент она еще не знала, что послание, настигшее ее здесь, в Ньюфорде [4], прошло полконтинента.
Лия перечитала текст несколько раз, однако смысл его и не думал меняться.
Нет, это чья-то злая шутка!
Она снова уставилась на адрес отправителя: [email protected]. Бог весть, кто это, но ведь завести ящик на Gmail проще простого. Автором мог быть кто угодно: и безобидный знакомый, решивший ее разыграть, и мерзкий тролль вроде тех, что она нещадно банила в своем блоге, вообразивший, будто она по наивности поверит в очевидную нелепицу.
Тем не менее Лие никак не удавалось избавиться от странного чувства, которое пробудило в ней это письмо.
— Привет, Лия.
Женщина оторвала взгляд от ноутбука и обнаружила, что возле столика стоит Алан Грант с чашкой кофе в одной руке и маффином — в другой.
Лия и Алан вместе работали на общественных началах в Художественном центре: помогали уличным деткам дать выход своему творческому потенциалу. Правда, истина состояла в том, что большинство подростков приходили сюда исключительно с целью потусить, попить кофейку на халяву, зарядить мобильник да воспользоваться туалетом и вайфаем. Впрочем, ничего страшного в этом не было. В функции Центра также входило и предоставление безопасного пространства детям, которым попросту некуда податься. А ежели беспризорников внезапно охватывала тяга к искусству, в их распоряжении имелись разнообразные орудия творческого самовыражения: художественные и писчие принадлежности, музыкальные инструменты и даже компьютерные рабочие станции с установленными текстовыми, графическими и музыкальными программами. И кое-кто из подростков действительно пользовался подобным щедрым предложением.
Каких-либо предписаний волонтеры не получали, если только сами их не запрашивали. Художники, музыканты и писатели из ньюфордского мира искусства регулярно появлялись в Центре и оказывали всяческое содействие — в том числе занимались канцелярщиной и техобслуживанием, а когда не возились с ребятней, помогали в кафе.
Алан состоял в правлении Художественного центра, а также заведовал небольшим издательством, однако чаще всего его можно было застать не за столом в офисе, а здесь, с детьми.
— Привет! — отозвалась Лия. — Как там Мариса?
— Замечательно, — ответил Алан, усаживаясь за ее столик. — Вовсю вкалывает в редакции на Ист-стрит, так что пока я могу посачковать здесь.
— Как будто тебе известно значение слова «сачковать».
— От трудоголика и слышу, — улыбнулся Алан и кивнул на ноут. — Часом, не оторвал тебя от сочинительства?
Лия развернула компьютер экраном к Алану.
— Ух ты! Прекрасная работа!
— И не говори. Пускай это всего лишь снимок камерой ноутбука.
— Кто автор?
— Понятия не имею. Подпись стоит, но мне не разобрать.
Алан сощурился на экран.
— Хм, мне тоже. А кто тебе прислал рисунок?
— Этого я тоже не знаю.
Брови мужчины поползли вверх.
— М-да, сплошные загадки, — он снова внимательно посмотрел на изображение. — А вот мужик кажется мне знакомым.
— Это якобы Джексон Коул. И именно так он выглядит сейчас.
Алан улыбнулся.
— А, ну теперь понятно, почему ты получила картинку. Должен признать, сходство просто поразительное. Редкая игра воображения. Правда, ни минуты не сомневаюсь, что Коул таким бы и стал.
— Но тут написано: так он выглядит по-настоящему.
— Погоди-ка…
— Отправитель утверждает, будто встречался с ним. Типа он жив.
— Но это же…
— Невозможно. Знаю.
Алан, с неподдающейся трактовке миной на лице, снова уставился на прикрепленную к письму картинку.
— Этот человек пишет, что Коул и не умирал вовсе, или… — начал было он, но вдруг осекся.
— Или что? — поразилась Лия.
Издатель словно мысленно потряс головой.
— Ничего. Так что он пишет?
Женщина пересказала содержание письма: мол, отправителя бросили на дороге у черта на куличиках, а потом его нашел один мужчина, которого он — или она, что более вероятно — впоследствии опознал как Джексона Коула. И Лия может узнать, где прославленный музыкант сейчас обитает. За некоторое вознаграждение.
— И за какое же? — поинтересовался Алан.
— А вот этого не говорится.
Мужчина наконец оторвал взгляд от экрана и испытывающие посмотрел на Лию.
— И ты не отмахнешься от этого письма.
Женщина покачала головой.
— Мне хотелось бы думать, что у кого-то туговато с чувством юмора, но…
— Но ты так не думаешь. Почему?
— Чутье. Просто чутье.
— Слушай, я, конечно, знаю, что тела Коула так и не обнаружили, но ведь рисунок ничего не доказывает. Черт, да сегодня даже фотография ничего не доказывает.
— Я все понимаю. Но картина великолепна — ты же сам это признал. Даже с таким жалким разрешением видно, что написал ее действительно хороший художник. Ну и зачем обладателю подобного таланта устраивать дешевое разводилово?
— Хорошо. Тогда давай выясним, что за художник такой, — предложил Алан. — Загоним в поиск по изображению.
Он снова развернул ноутбук экраном к Лие, подтащил стул и уселся рядом.
Лия перетащила картинку из папки загрузок в окошко поисковика. И через долю секунды на странице появилось несколько десятков возможных подходящих вариантов. Две пары глаз впились в экран, внимательно изучая каждое изображение, однако ничего напоминающего портрет Коула не попадалось.
— Подожди-подожди, — сказал вдруг Алан, когда Лия уже сдалась и откинулась на спинку стула. — Щелкни-ка по этому.
Он указывал на картинку, не походившую на портрет Коула даже отдаленно: какой-то человековолк или койот в церемониальном индейском одеянии. Однако, увидев увеличенную версию, Лия поняла, что привлекло внимание ее друга. Стиль ровно тот, что и на присланном портрете. Те же широкие мазки, такое же буйство красок на заднем фоне.
Изображение человековолка было выложено на сайте артжурнала Аризоны, а ссылка перекидывала на статью об индейской художнице по имени Эбигейл Белая Лошадь. С приведенного фото на них смотрела широкоскулая пожилая женщина с заплетенными в толстую косу седыми волосами. Одетая в простую блузку и длинную юбку, она сидела у своего дома, и одна ее рука покоилась на голове громадной беспородной собаки с высунутым языком. Еще в статье были приведены две картины, по сюжету схожие с портретом человековолка.
— Тут говорится, что она не продает свои работы, — заметил Алан, — и даже показывает их редко. Понимаешь, что это значит?
Лия покачала головой.
— Письмо тебе послала либо она сама, либо кто-то, имеющий доступ в ее мастерскую и к ее работам. Друг или член семьи.
— Никак в детективы намереваешься податься?
— Да я и здесь неплохо справляюсь.
— Нисколько не сомневаюсь, — кивнула Лия и вернулась к статье. — Проживает в южной Аризоне, в резервации племени кикими Расписные земли, в горах Йерро-Мадерас недалеко от Санто-дель-Вадо-Вьехо.
