Но разумеется, спокойно посидеть и пострадать на набережной, думая о своей неудачливости, мне после всего произошедшего не дали. Стоило только прилечь на уличную скамейку и прикрыть глаза, чтобы подумать о том, что именно я сделал не так в отношениях и на этом вечере, как прибежала Хана в сопровождении близняшек. Ну как прибежала — быстро пришла. В кимоно и деревянных сандалиях не побегаешь.
— Что ты сказал Насте такого, что она пришла ко мне жаловаться? — Фудзивара была очень недовольна. К тому же сильно волновалась, от чего акцент прорезался всё сильнее.
— Эх… всего лишь то, что мне сказала ты, — на меня очень строго посмотрели все японки, и пришлось пояснить: — Я сказал Анастасии Николаевне, что ты сказала мне, что она будет рада со мной поговорить.
Глаза девушки округлились. Она прикрыла лицо ладонью и усталым голосом спросила:
— Анта бака?
Этот вопрос я, как любой смотревший аниме хоть раз в жизни, понял и на японском.
— Да, видимо я дурак. Им и останусь, если ты не назовёшь уже причину такой реакции что у вас, что у неё, — немного накипело уже. Если Хана не объяснит мне, в чём дело, то я просто свалю из этого великосветского дурдома.
Сестра сила ко мне на скамейку. Только я попытался встать, как она тут же уложила меня обратно. Но под головой теперь оказались не твердые и холодные доски, а тёплые и очень мягкие и бёдра сестры. Всякие странные мысли — прочь из головы!
— Глупый. Всё тебе объяснять надо, — погладила она меня по волосам. Со спокойным и даже нежным голосом. Я сразу же успокоился, одним долгим выдохом выпустив всё накопившееся за день раздражение.
— Прости уж. Какой есть.
— Ничего страшного. Просто из-за твоих слов Настя теперь никак не сможет принять тебя к себе. Хотя она этого очень хотела.
— Почему? — ещё немного поглаживаний по голове, и я замурлычу.
— Из-за репутации. Она не может признать, что хотела видеть тебя среди своих подданных. Ты должен был напроситься к ней, она должна была подумать пару дней и только потом ответить.
— Как всё сложно…
— А как ты хотел? Она же не простолюдинка, а княжна императорской крови, — вроде теперь я понял, в чём дело. Ну и дурак!
— Вот я накосячил, конечно. И тебя подставил, — гладить меня перестали. Видимо, русский жаргон сестре не особо понятен. После где-то минуты тишины она сказала:
— Тебя хотел видеть Андрей Витальевич.
— Ему я тоже должен сперва набиться в собеседники? — тут даже Ако не сдержала смешка. Отсмеявшись, сестра пояснила:
— Нет. К нему можно и так. Это насчёт каратэ.
— Ну и что нам с ним обсуждать по этому поводу?
— Спроси у него, — убрав руки с моей головы, Хана дала мне встать. А мне не хочется, совсем: — Давай. И постарайся не нервировать Настю.
Эх, пришлось мне всё снова сунуться в зал. Надеюсь, Анастасия Николаевна не вытащит меня за шиворот на улицу, а даст спокойно поговорить с Ушаковым.
Перед тем же, как показаться на глаза дворянам, я некоторое время помялся у дверей, собираясь с духом. Надо было идти, а то мог потерять ещё одну возможность за этот вечер. Я сделал шаг через порог, и он был для меня тяжелее всех пройденных от набережной до особняка лестниц.
Благо, Андрей Витальевич оказался практически у самого входа. Откинув свою совпадающую на глаза чёлку, он извинился перед собеседником и подошёл ко мне сразу, как увидел:
— Иван, наконец-то! А я вас везде ищу, — вместе с рукопожатием Ушаков положил мне руку на плечо и повёл обратно на улицу. Отойдя подальше от тех, кто уже развесил свои любопытные уши — а таких оказалось на удивление немало — мы начали наш разговор.
— Ваня, перво-наперво поздравляю тебя с победой, — Андрей Витальевич решил зайти издалека и всячески меня подготовить к предложению: — Ты очень долго к этому шёл и наконец-то получил давно заслуженный титул.
— Спасибо вам, Андрей Витальевич!
— Не за что. Но я тебя не поздравить лишний раз хотел, а позвать к себе в додзё, — вот как. Я немножко застопорился от такого внезапного приглашения: — Я не тороплю тебя с решением, но тебе надо расти дальше. Дмитрий Олегович это понимает. Более того, это его идея.
Меня это удивило ещё сильнее. Третий дан сообщает первому, что учить того больше нечему. Причём через другого человека, что самое странное.
— Андрей Витальевич, можно я сперва поговорю с Дмитрием Олеговичем по этому поводу?
— Разумеется. Я ведь сказал, что не тороплю тебя с решением. А теперь, если позволишь, я пойду выполнять свои обязанности. До встречи!
— До свидания! — интересные дела. Слишком уж. Завтра же пойду в додзё и всё выясню у тренера. Я пока всерьёз не планировал переезжать в Смоленск — так, были мысли об учёбе, да и только. С другой стороны, это выглядит совершенно логичным шагом на моём жизненном пути.
Следующие полчаса я потратил на поиск занятия себе до конца вечера. Даже для меня уже было очевидно, что после устроенного мной нормальные дворяне не захотят иметь никаких дел даже с чемпионом. Ненормальных же на вечер просто не позвали. Поиски окончились на набережной, где я вновь встретил Фудзивару. Та о чём-то оживлённо говорила по телефону на японском. Для меня предмет разговора остался загадкой. Но интересно, что могло вызвать у довольно спокойной Ханы волнение и разговор на повышенных тонах?
Когда телефонный разговор закончился, я подошёл сестре:
— Надо будет мне как-нибудь выучить японский. Кстати, где Ако и Юко? — отсутствие близняшек прямо-таки бросалось в глаза. Обычно они разве что не держали в Фудзивары под руки, настолько были неразлучны со своей госпожой.
— Отошли ненадолго. Зачем тебе учить японский? — спросила девушка с видимым любопытством.
— Когда-то хотел переехать в Японию, — озвучил я своё желание из прошлой жизни. Почему бы нет, собственно? Я может и сейчас хочу, просто меня в Российской Империи всё более чем устраивает. Хана задумчиво протянула:
— М-м-м… А сейчас уже не хочешь?
— Обстоятельства изменились, — мой уклончивый ответ вызвал ещё больший всплеск любопытства у сестры. Глаза девушки сузились сильнее обычного, так, что их цвет перестал казаться таким же голубым, что и у меня. Гораздо темнее. Или же мне это только показалось?
— Какие у тебя были обстоятельства раньше?
Ну вот. Придётся что-то выдумывать. Я научился немного врать за эти восемнадцать лет своей жизни, Но почему-то подумал, что уж кто-кто, а сестра мою ложь раскроет на раз-два. Ещё мне немного интересно, что она ответит, когда услышат правду.
— Раньше я жил в другом мире, а после смерти переродился в этом.
Хана долго смотрела мне в глаза. Немного страшно даже стало, вдруг она поверила, и у меня теперь появилась огромная проблема. Мало ли, вдруг дворяне и правда знают о том, что некоторые люди могли прибыть в этот мир из других измерений? К моему облегчению, девушка всего-навсего со смешком сказала:
— Раз не хочешь говорить, то так бы и сказал. Но не жди теперь, что я буду помогать тебе с японским, — улыбка Фудзивары сквозила неприкрытой неискренностью. Может, она и хотела бы мне поверить — как-никак всем известно, что загробная жизнь существует, и совсем отбрасывать возможность перерождений нельзя — но не могла. Это было слишком невероятно даже для такого мира.
Надо сменить тему. Иначе неловкость разговора будет лишь расти, пока мы оба не сгорим напрочь от стыда.
— Как там Анастасия Николаевна? Всё ещё в обиде на меня?
— Да. И будет обижена на тебя ещё долго. Не рассчитывай на быстрое прощение, — как я думал. Молодец, Иван Ронин! Ты восемнадцать лет держался, прежде чем всё-таки засрал себе новую жизнь. Можно считать это твоим новым рекордом. Главное чтобы не случился эффект домино, которой угробит твою жизнь ещё сильнее. Боже, как же мне хочется, чтобы этим вечером всё и ограничилось!
— Вот я идиот, всё-таки…
— Идиот или же нет — неважно… Я хотела узнать, не хочешь ли ты перебраться в Смоленск?
Сегодняшний день весь насыщен какими-то неожиданными событиями и разговорами. Совпадения или меня судьба решила крепко потрясти, взяв за шиворот?
