За спиной хозяина квартиры едва-едва брезжил слабенький свет то ли свечей, то перемигивающихся, декоративных светильников, вошедших в последние годы в моду, и этот внутренний свет совсем не помогал в полумраке синего камуфляжного освещения подъезда разглядеть в подробностях незваных гостей.
Впрочем, черные круглые очки, элегантная трость и костюм-тройка стоящего первым гостя, равно как и вечернее, явно не дешевое платье его молоденькой спутницы, притулившейся за левым плечом, ближе к ступенькам лестницы – сразу бросались в глаза при любом освещении, как особые приметы в полицейском словесном портрете.
Хозяин дома, известный очень узкому кругу близких по духу под затейливым прозвищем Николиус, открывая двери, собирался с порога рявкнуть на совсем не кстати явившихся посетителей, но очень своевременно притормозил свой первый порыв: такие экзотические гости среди ночи, тем более, в условиях комендантского часа и особого положения в прифронтовом, по сути, городе просто так не приходят. Поэтому молча, жестом, пригласив парочку пройти в квартиру, Николиус, как мог, прижался к стене, пропуская мимо себя мужчину в очках и его спутницу, чтобы прикрыть за ними входную дверь.
Квартира высокого, начинающего толстяка совсем не напоминала малогабаритную клетушку Нулика, одна лишь прихожая, в которой остановились, ожидая завершения манипуляций хозяина с дверью, Симон и Маринка, наверное, превышала по площади единственную комнату рыжего программиста.
Тем временем, закрыв оба сейфовых замка входной двери, Николиус повернулся к гостям, привычно, для удобства вошедших, включая на ходу маленькое бра, подвешенное почти под самым высоким потолком… а навстречу хозяину дома уже властно простиралась мужская рука, украшенная массивным золотым перстнем с рубином-астериксом… «Его… его знак», – успел подумать Николиус, вдруг почуяв запах горящей бумаги… не так давно наклеенные, отличные, рельефные обои сочного темно-медного цвета в тон двери мгновенно задымились, перечеркнутые красной точкой когерентного света…
Почти не ощущая своего тела, но при этом тяжело, грузно, как и положено начинающему толстяку, хозяин опустился перед странным ночным гостем на одно колено и потянулся губами к перстню…
«Ну и дела», – успела подумать ошеломленная таким приемом Маринка, непроизвольно отступая на шаг от Симона, будто чего-то опасаясь.
– Встань! – повелел хозяину дома агент.
Николиус послушно поднялся на ноги, стараясь предано заглянуть в прикрытые черными стеклами глаза гостя, чтобы предугадать все его желания…
– …пройдем в комнаты и поговорим, – продолжил Симон, перекладывая из руки в руку трость. – Мы пришли по делу…
В просторной, задрапированной бордовыми гардинами комнате, обставленной с очень дорогой простотой темно-шоколодной кожаной мебелью, на уютном диванчике возлежала в обнимку с огромной черной кошкой в некой соблазнительной позе женщина рубенсовских форм, возраста далеко уже не юного, габаритами под стать хозяину дома, и прикрытая лишь тонкой, полупрозрачной накидкой. Не обращая на нее никакого внимания, Симон прошел к противоположной стене и уселся в глубокое, удобное кресло, жестом распорядившись, чтобы по-прежнему безмолвная от удивления Маринка заняла соседнее.
– Не помешает? – с явным подобострастием в голосе поинтересовался хозяин дома, кивая на женщину, недоуменно приподнявшуюся на диванчике, вглядываясь в незваных и таких бесцеремонных гостей.
– Посланнику никто и ничто помешать не может, – продолжая играть в надменность, отозвался Симон и повелительно затребовал: – Принеси нам выпить, да и себе тоже налей, чтобы расслабиться, очень уж ты напрягся при встрече, как я погляжу.
– Сию минуту! – будто половой в старинном трактире, отрапортовал Николиус, делая своей спутнице знак, мол, лежи тихо и старайся дышать через раз, все идет так, как надо.
Но, кажется, это было излишним – рубенсовская женщина, наблюдательная, как и весь слабый пол, очень быстро приметила на пальце Симона перстень-пароль, резво оттолкнула не проявившую никакого недовольства кошку, и кувырком свалилась с диванчика на пол, сев на колени и согнувшись так низко, что лбом коснулась богатого, багрово-черного ковра, покрывающего пол в комнате.
– Вернись на место и сделай вид, что ничего не происходит, – будничным, деловитым тоном посоветовал ей Симон, провожая взглядом сквозь черные очки хозяина дома, устремившегося за спиртным, наверное, на кухню.
Видимо, Николиус домашнее хозяйство любил и вел его сам, не полагаясь на женскую помощь. Он вернулся к своим нежданным гостям буквально через пару минут, неся на серебряном, с чернением, подносе три пузатых бокала, фигурную, вычурную бутылку коньяка с черно-зеленой, местами вызолоченной этикеткой, покрытой изящной вязью малопонятных, чужих букв, черное, кофейное блюдечко с тонко нарезанным лимоном, вазочки с сахарной пудрой и молотым кофе, тарелочку с ароматным сыром. Установив угощение на низком, но обширном столике между креслами гостей, Николиус склонился в почтительном поклоне, ожидая дальнейших распоряжений.
– Присядь на чем стоишь, – милостиво кивнул Симон, и хозяин дома опустился на ковер, поджав под себя ноги.
Собственной рукой агент Преисподней, временно исполняющий обязанности полномочного Посланника Темных Сил, разлил в бокалы коньяк, подхватил с тарелочки кусочек сыра, равнодушно, как воду, выпил янтарную, полную солнечного света и внутренней силы ароматную влагу, закусил-зажевал, терпеливо дождался, когда такую же процедуру проделают Маринка и Николиус, и властно распорядился теперь уже о главном, ради чего и пришел в этот дом:
– Собирай всех своих людей. Еще до рассвета они должны быть в монастыре…
– В нашем монастыре? – с вполне заметной опаской переспросил хозяин квартиры, рискнув перебить Посланника, чтобы уточнить, куда среди ночи отправить преданных адептов нечистых сил.
– В нашем, в нашем, – чуть свысока, но все-таки благожелательно кивнул Симон, невольно раздумывая о том, чем же так запугал солидного и вовсе физически не слабого на первый взгляд Николиуса куратор здешнего Отражения, бес Тарель, особо сильного впечатления при личной встрече на агента не произведший.
– Вы позволите приступить к сбору незамедлительно? – приподнялся с ковра хозяин дома.
Агент с любопытством уставился на будущего толстяка – интересно, он хочет со всех ног лично бежать через ночной город, чтобы собрать, предупредить, отправить к месту общей встречи своих сектантов?
Но реальность оказалась проще и прозаичнее.
– Эльза, давай в спальню, к телефону! – быстро скомандовал Николиус, и, несмотря на рубенсовские формы, женщина легко вспорхнула с диванчика, вновь оттолкнув от себя равнодушную, но упрямо занимающую свое законное место кошку. – Позвони всем, скажи – немедленно в монастырь, чтобы – в полной готовности были, но – без подробностей. И передай Гуньке, пусть подкормит Змея, как доберется до монастыря, он иной раз, в последнее время, с памятью совсем не дружит.
Оставив на ковре свою воздушную накидку, Эльза голышом, резво, как юная девчушка, выбежала из комнаты. Симон, проводив невидимым под очками взглядом суетливо прыгающие обильные ягодицы, одобрительно кивнул адепту:
– Хорошо. Еще надо забрать из одного дома, неподалеку отсюда, компанию нескольких грешных душ.
– Это тоже наши? – деловито поинтересовался Николиус, все еще продолжая стоять на ногах и, кажется, не думая опускаться обратно на ковер.
– Должны стать нашими, – жестко, акцентировано пояснил Симон. – Пригласить их надо аккуратно, без насилия и прочих подобных эксцессов. Но главное – среди них должен быть рыжий, длинноволосый мальчишка лет двадцати, или чуть постарше. Впрочем, пожалуй, самым надежным будет, если я сам загляну в эту квартиру и укажу, кто интересует Хозяина в первую очередь…
– Позволите – лично распоряжусь насчет автомобиля побольше для этих целей? – склонил голову хозяин дома, и откуда-то снизу все еще пытаясь заглянуть в защищенные глаза Посланника.
– Иди, распоряжайся, – кивнул Симон. И даже такой простой жест получился у агента каким-то величественным, полным смысла и тайного наполнения.
Когда Николиус резво выскочил из комнаты вслед за Эльзой, до сих пор молчавшая – хорошо, хватило ума – Маринка как-то чересчур скромно, застенчиво поинтересовалась:
– Слышь, Симон, а что там будет – в монастыре-то? Групповуху хочешь собрать, как в кино, человек на сто?
– Переход будет на новый уровень, ты же сама этого хотела – уже обыкновенно, по-человечески усмехнулся агент Преисподней. – Что же касается сексуальной составляющей, уверен – скучать там не придется, хотя, думаю, и не окажется это для тебя основным блюдом.
